Город, которого нет в расписании поездов (Александр Широкорад)

В мордовских лесах

В домонгольские времена на месте Сарова находилось древнее мордовское городище, окружённое земляным валом, которое просуществовало аж до начала 1960-х годов и было срыто при строительстве современного центра города. Его длина составляла 1460 метров.

Историки предполагают, что городище было разграблено и сожжено в 1229/1230 году во время набега мокшанского князька Аямаса на город князя Пургаса (эрзя). Длительное время городище пустовало. А основателем Саровской пустыни стал иеромонах Исаакий Степанов, который поселился здесь вместе с иноком Филаретом из Санаксарского монастыря. В 1705 году князь Кугушев, владелец «старого городища», передал отцу Исаакию в дар участок между реками Сатисом и Саровкой для будущей обители.

В 1770-1777 годах в монастыре был построен каменный Успенский собор. Увы, фундамент его оказался на двух разных по прочности основаниях - с восточной стороны стоял на мягком, сброшенном с вала грунте, а с западной стороны - на прочном материковом (доломитовом) основании. 12 марта 1828 года разразилась сильная гроза - возможно, было и землетрясение - и на западной стене храма появились большие трещины. Фундамент собора просел. И в марте 1927 года было принято правительственное решение о ликвидации Саровского монастыря. Имущество монастыря вместе со строениями было передано в ведение Нижегородского управления НКВД.

В том же году на базе Саровского монастыря была создана детская трудовая коммуна. В ноябре 1931 года коммуну закрыли. После в посёлке была организована исправительная трудовая колония, которая была закрыта через семь лет. А в 1938 году по решению Наркомата машиностроения в Сарове было организовано производство прессового оборудования и осколочно-фугасных 152-мм снарядов. В 1941 году Саровский завод был передан в ведение Наркомата боеприпасов и получил №550. В 1942-1943 годах здесь был налажен выпуск корпусов снарядов для реактивных миномётов - «катюш», которые затем поступали на сборку в Горький на завод «Красное Сормово».

7 января 1946 года вышел Указ о создании Наркомата сельскохозяйственного машиностроения, куда и вошёл завод №550. Либеральные историки до сих пор сокрушаются, что вместо плугов и сеялок в Сарове было начато производство ядерных бомб. На самом деле от неосведомлённости, поскольку именно с 15 марта 1946 года уже в Министерстве сельскохозяйственного машиностроения занимались созданием ракет и пусковых установок. И лишь иногда выпускались машины для битвы за урожай.

Хоть Кремлёвым назови

Во время перерыва в работе Потсдамской конференции президент США Гарри Трумэн подошёл к Сталину и многозначительно сообщил: «Должен сказать Вам, что у нас есть оружие необычайно разрушительной силы». Министр иностранных дел Великобритании Энтони Иден, который во время беседы стоял в паре метрах, утверждал, будто в ответ Сталин произнёс всего одну фразу: «Благодарю Вас».

Маршал Жуков в своих воспоминаниях написал: «Вернувшись с заседания, Сталин в моём присутствии рассказал В.М. Молотову о состоявшемся разговоре с президентом США Г. Трумэном. Молотов тут же сказал: «Цену себе набивают». Сталин рассмеялся: «Пусть набивают. Надо будет переговорить с Курчатовым об ускорении нашей работы».

На самом деле ещё 10 октября 1941 года Л.П. Берия получил информацию о том, что в Англии ведутся серьёзные работы в области атомной энергии. Уже 27 января 1942 года 5-й отдел Главного управления госбезопасности направил оперативное письмо заместителю нью-йоркской резидентуры Гайку Овакимяну с задачами научно-технической разведки по проблеме урана-235. А 28 марта Берия доложил первые данные разведки по атомной энергии урана Сталину. При этом отметил, что 10 кг урана в результате расщепления дадут взрыв, эквивалентный 1600 тоннам тротила.

В октябре 1942 года Берия в письме №1720/Б изложил Сталину содержание разведматериалов и сделал вывод о необходимости организации работ по атомной энергии в СССР. К письму была приложена Справка 1-го Управления НКВД СССР по материалу «Использование урана как источника энергии и как взрывчатого вещества». Итогом стало совершенно секретное распоряжение Государственного Комитета Обороны за №2352 /сс «Об организации работ по урану» с возложением обязанностей по проведению работ на Академию наук СССР (академик Иоффе), подписанное, кстати, задним числом - 28 сентября 1942 года.

22 ноября 1944 года вышло совершенно секретное (Особая папка) Постановление ГКО №7069/сс «О неотложных мерах по обеспечению развёртывания работ, проводимых Лабораторией №2 АН СССР». Последний десятый пункт этого постановления гласил: «Возложить на т. Берию наблюдение за развитием работ по урану».

Игоря Васильевича Курчатова Сталин первый раз принял 25 января 1946 года. Берия ввёл Курчатова в кабинет Сталина в 19 ч. 25 мин. Через 50 минут Курчатов вышел, а Берия сидел у Сталина ещё два часа. Второй и последний раз Курчатов вошёл в кабинет Сталина 9 января 1947 года в 19 ч. 15 мин. Там уже сидел Берия. В 22 ч. 10 мин. Игорь Васильевич вышел, а Лаврентий Павлович оставался в кабинете ещё несколько часов.

Почему же днём рождения Федерального ядерного Центра России считается 9 апреля 1946 года? Потому что в этот день вышло Постановление Совета Министров СССР №805-327 сс/оп, которым профессор Юлий Борисович Харитон был назначен главным конструктором «по конструированию и изготовлению реактивных двигателей».

Такое решение принял Л.П. Берия: чтобы засекретить создание атомной бомбы, её стали называть «реактивным двигателем». С тех пор и появилась аббревиатура «РДС», которая прижилась для первых образцов атомного и водородного оружия.

Из-за тотальной секретности КБ-11 (родовое гнездо первой советской атомной бомбы) много раз меняло название, да и город тоже. Вскоре «Объект 550» превратился в «Базу 112», что не мешало ей быть п/я 49, 51, 214 и т.д. Целых десять лет КБ-11 по документам считалось «Приволжской конторой Главгорстроя СССР». Ну а потом на многие годы за «учреждением» закрепился известный псевдоним «Арзамас-16».

Только в 1954 году тайный объект на границе мордовских лесов получил статус города. Первое название - Ясногорск. Однако оно не прижилось, и вскоре город был переименован в Кремлёв. Теперь городской комитет партии был «кремлёвским», что порождало известные аллюзии.

Понятно, что словосочетание «кремлёвская парторганизация» не понравилось в партийных верхах, потому начались поиски новых названий. Сначала Центр стал «Арзамасом-75» (именно столько километров до реального города), но потом утвердилось (опять-таки по настоянию службы безопасности) знаменитое «Арзамас-16». Почему именно это цифровое обозначение, выяснить до сих пор не удалось. И лишь в 1995 году городу вернули название Саров.

Люди бомбы

Но вернёмся в монастырь. После 1946 года в его храмах размещались гараж, театр, столовая и общежитие, а в кирпичных монастырских гостиницах - администрация КБ-11. В 1951 году величественный Успенский собор был взорван, а несколько монастырских зданий разобраны. Может, это физиков-безбожников настолько раздражали храмы?..

Всё не так. Полагать, будто ядерную бомбу делали только физики, всё равно, что утверждать, будто автомат Калашникова - дело рук исключительно производителей пороха. Конструкцию ядерного заряда, не говоря уж о корпусе бомбы, стабилизаторах и т.д., создавали сотни специалистов, зачастую не имеющих профильного физического образования.

Кто руководил производством заряда к первой бомбе РДС-1 и последующим? Д.А. Фишман - специалист по дизельным танковым двигателям, Н.Л. Духов - ведущий конструктор танков КВ («Клим Ворошилов»), В.И. Алфёров - директор торпедостроительного завода №182 в Махачкале. Потом Фишман стал первым заместителем главного конструктора КБ-1 в КБ-11. Духов стал главным конструктором и научным руководителем филиала №1 КБ-11. Алфёров стал начальником КБ-11. Все трое занимались конструкцией зарядов, а не ядерной физикой.

Алфёров и Фишман лично готовили РДС-1 к взрыву на Семипалатинском полигоне. Любопытно, что после взрыва бомбы Берия кинулся обниматься не со стоявшим рядом Курчатовым, а с академиком Харитоном. Кстати, сейчас в Сарове специалисты и сотрудники музеев вскользь говорят о Курчатове и Сахарове. Ну а Юлий Борисович Харитон - царь и бог: он - основатель города и бессменный руководитель КБ-11.

Но вернёмся опять к монастырским стенам. Недалеко от монастыря был построен полигон для отработки конструкции ядерных зарядов. На полигоне происходили мощнейшие взрывы, трещины в Успенском соборе существенно увеличились, и было решено взорвать его, пока не рухнул. Так что судьбу собора всё-таки определило не время и не промахи строителей - он бы ещё стоял и стоял, а «беспокойное» производство. Ну а несколько монастырских построек были разобраны, поскольку они закрывали выезд, тогда как требовалась прямая трасса из старого города на полигон. Как видим, богоборчеством в Сарове и не пахло. Кстати, Успенский собор был восстановлен в 2016-2019 годах.

Надо отметить, что проблемы КБ-11 решались моментально. Например, для сообщения с Саровым железной дороги оказалось недостаточно, поэтому в распоряжение объекта было выделено три самолёта, из которых два закрепили за городом, а один - за Москвой. Самолёты давали по первому же требованию: «Хоть два проси - дадут!»

В строй аэродром вошёл перед 7 ноября 1946 года, и с тех пор началось регулярное сообщение с Москвой. Каждый день совершалось по два-три рейса: привозили станки, оборудование, однажды даже пианино в багажное отделение самолёта запихнули. Разумеется, постепенно поток грузов уменьшился, и режим работы аэродрома свёлся к ежедневному полёту в Москву и обратно.

Экспонаты особой важности

В Музее ядерного оружия экспонируется вагон-салон Юлия Харитона. Дело в том, что в 1948 году нескольким академикам, в том числе Харитону, Курчатову, Исааку Кикоину правительство запретило летать на самолётах. С той поры за каждым был положен свой салон-вагон. А Юлию Харитону салон-вагон по 1987 год служил единственным средством связи с Москвой, заводами-производителями ядерного оружия и полигонами. В среднем число спутников Юлия Борисовича во время служебных командировок составляло 5-8 человек.

Первый служебный вагон Харитона был ещё дореволюционной постройки и раньше принадлежал начальнику Казанской железной дороги. Позже на смену появился цельнометаллический вагон. В вагоне - хорошо оборудованная кухня, купе для сопровождающих, санузел с ванной, просторный кабинет, совмещённый со спальней, и большой зал для заседаний.

Главным музеем Сарова стал открытый в 1992 году Музей ядерного оружия РФЯЦ-ВНИИЭФ. Основатель и бессменный руководитель музея Виктор Иванович Лукьянов коротко, но очень информативно рассказывает об определяющих этапах создания отечественного ядерного оружия. Ну а главный экспонат здесь - конечно же, первая советская атомная бомба РДС-1 с плутониевым зарядом мощностью 22 килотонны, испытанная 29 августа 1949 года на Семипалатинском полигоне. Замечу, что все ядерные бомбы и боевые части ракет и торпеды, представленные в музее, не макеты, а реальные образцы, хотя и не снаряжённые.

Непосвящённый человек, увидев целый арсенал бомб, может подумать, что они похожи друг на друга, и что вообще можно понять по внешнему виду? На самом деле, довольно много. Например, по виду стабилизатора можно определить, сбрасывалась ли бомба с парашютом или без него, диапазон высот сброса бомб и т.д.

Гвоздь экспозиции - самая мощная в мире термоядерная бомба АН-602 («изделие 202»), которая с лёгкой руки Никиты Хрущёва получила название «Кузькина мать». «Супербомба» весила 26 тонн, длина её составляла 8 метров, диаметр 2 метра. Помимо прочего, система внутреннего обогрева бомбы потребляла от сети самолёта до 150-160 ампер.

«Изделие 202» («Иван») по габаритам не могло поместиться в бомбоотсеке самого большого советского бомбардировщика Ту-95В. Конструктивное решение было найдено и реализовано в полунаружной подвеске изделия. При этом створки бомбоотсека были доработаны по форме корпуса бомбы с утоплением их внутрь фюзеляжа. А специально разработанная бомбардировочная установка обеспечивала подъём изделия и закрепление его на трёх синхронно управляемых замках. Кроме того, для «Ивана» потребовалась «хитрая» парашютная система, вес которой достигал 800 кг. Парашютная система должна была обеспечить снижение 26-тонной бомбы с высоты сбрасывания в 10,5 км до высоты взрыва 4 км в течение около 200 секунд.

30 октября 1961 года в 11 ч. 30 мин. с высоты 10 500 м бомба была сброшена по цели Д-2 в районе Маточкина Шара на Новой Земле. По различным оценкам, мощность этого взрыва составила от 50 до 75 мегатонн. Полная мощность бомбы - 100 мегатонн, но на всякий случай учёные уменьшили мощность наполовину (во всяком случае, Хрущёв заявил о 50 мегатоннах). Это до сих пор самая мощная в мире взорванная термоядерная бомба.

Среди десятков других экспонатов музея ядерного оружия затерялась и первая советская большая быстродействующая ЭВМ БЭСМ-6. Производство её началось в 1968 году, и в первую очередь БЭСМ-6 отправили на предприятия Министерства среднего машиностроения, имевшие отношение к атомному проекту. Я сам в 1971-1974 годах в институте им. Курчатова работал на БЭСМ-6.

Закономерным продолжением музея Ядерного оружия стал мемориальный музей-квартира академика Ю.Б. Харитона, в котором его постоянный экскурсовод и хранитель Ольга Евгеньевна Негина, дочь академика Евгения Аркадьевича Негина, зачинателя атомной эры в Советском Союзе, погрузила нас в мир одного из главных создателей российского атомного оружия.

Физики и лирики

Теперь самое время рассказать, как автор этих строк, не имеющий никаких допусков, оказался в Сарове. Вот это точно не секрет: по приглашению руководителя Центральной городской библиотеки им. В. Маяковского Марины Анатольевны Савиной. Кстати, это, наверное, единственная в России библиотека, основанная по совсекретному постановлению Совета Министров №1285-525сс от 21 июня 1946 года. В секретных документах она именовалась «библиотека №11».

Тогда правительство выделило пять тысяч долларов на приобретение иностранных книг и журналов для библиотеки, которая ещё не существовала, но была оперативно введена во все списки на получение литературы - от специальной до художественной. Но, не дожидаясь, когда будут приобретены книги, библиотеке из Госфонда было выделено пять тысяч томов.

Надо заметить, что закрытость обеспечивала Сарову определённую стерильность, чистоту социального опыта, что ли. Криминогенная обстановка (никакая, надо сказать), уровень благ на душу населения, размер зарплаты - всё это значительно отличалось от окружающего мира.

Мало кто знает, что в Сарове немало физиков и инженеров занялись историей и создали уникальные произведения. Среди них особое место занимает Сергей Тарасович Брезкун, пишущий под псевдонимом «Сергей Кремлёв». Его перу принадлежат 30 книг по истории и геополитике, сотни статей.

Я был знаком с доктором технических наук, профессором Анатолием Ивановичем Астайкиным - выдающимся специалистом в области радиофизики и радиоэлектроники. Но познакомились мы на почве истории. На мой взгляд, Анатолий Иванович был блестящим историком, но, увы, его труды выпускались в Сарове малым тиражом.

А с Любовью Петровной Ковшовой (урождённой Поползуновой) мы учились в МИФИ, причём в одной группе. После окончания института она работала в ядерном центре, но находила время для литературы. Любовь Петровна - первая саровская писательница, принятая в Союз писателей России, автор нескольких книг стихов и прозы. Она же - создатель литературно-краеведческого журнала «Нижегородская провинция», который мог дать фору и столичным изданиям. Так Саров стал не только городом физиков, но и лириков.

Кстати, одна из гостиниц Сарова размешена на улице Гагарина, но раньше у неё был другой адрес: ул. Берии, 13. И в этом просматривается определённая связь. Ведь именно Лаврентий Берия курировал начало работ по межконтинентальной ракете Р-7, которая 12 апреля 1961 года вывела на орбиту космический корабль «Восток-1».

Ну а вывеской кафе «Кузькина мать» служит макет ядерной бомбы. Причём в зале только два экспоната: портрет и бюст Лаврентия Павловича Берии. И это не только рекламный ход, который обеспечивает кафе популярность. Просто в Сарове отлично знают, кто и что сделал для создания ядерного щита Родины. И если в другом месте отдать должное невозможно, так пусть хоть так…