16904
12
Смотреть на пожары, засыпать где ни попадя, нюхать гнилые яблоки, кричать петухом... Мы знаем этих людей по вкладу, который они внесли в историю, науку, искусство, здесь — их маленькие слабости.
Альберт Эйнштейн и носки
С гениями жить всегда непросто, но в одном жене Эйнштейна, несомненно, повезло: тот никогда не бегал по дому с классическим криком мужей: «Где мои носки?!» Неудивительно — он их просто не носил. Эта его странность стала доступной широким массам после того, как в 2006 году были опубликованы личные письма ученого, где он признавался: «Даже в самых торжественных случаях я обходился без носков и скрывал сие отсутствие цивилизованности под высокими ботинками». Более близкому кругу он объяснял, что не видит в носках необходимости, к тому же на них мгновенно образуются дырки.
Иван Крылов и пожары
Не пропускал ни одного пожара. Чуть заслышав звуки набата, бросал все дела и спешил на место происшествия. Ради лицезрения зарева был способен вскочить ночью и отправиться на другой конец Петербурга, невзирая на погоду, усталость или нездоровье. Если друзьям надо было повидать Крылова, они знали, где его можно найти наверняка — там, где горит. Зная о таком пристрастии, его квартирный хозяин решил обезопаситься. Попросил подписать договор, в котором значилось, что в случае неосторожного обращения с огнем и возникновении по его вине пожара баснописец обязуется выплатить 60 000 руб. Иван Андреевич подписал, прибавив к цифре два нуля: «Для того чтобы вы были совершенно обеспечены, я вместо 60 000 руб. поставил 6 000 000. Это для вас будет хорошо, а для меня все равно, ибо я не в состоянии заплатить ни той, ни другой суммы».
×
Сальвадор Дали и краткий сон
К любому процессу подходил творчески. Даже из обычной сиесты устраивал шоу. «Послеполуденный отдых с ключом», как называл это Дали, проходил так. Герой перформанса садился в кресло, зажав в руке большой медный ключ. Под рукой ставилась перевернутая металлическая миска. Теперь в этом положении следовало заснуть — что, как ни странно, иногда удавалось. Рука разжималась, ключ с шумом падал, давая сигнал к концу отдыха. Действо отдавало мазохизмом, но Дали был доволен. Он утверждал, что столь краткий сон его невероятно освежает и вдохновляет — мало того, успевает одарить видениями. Как ни странно, рациональное зерно в подобной экстравагантности было с годами обнаружено. Ученые заметили, что, если разбудить человека в момент перехода из первой фазы сна во вторую, глубокую, он способен найти совершенно неожиданные решения проблем, казавшихся неразрешимыми.
Александр Суворов и кукареку
Был эталонным жаворонком: ложился в 6 вечера и вставал до рассвета — в два-три часа ночи. Обливался холодной водой, с аппетитом завтракал, а дальше — чтоб одному не скучно было — проезжал по позициям, бодрым криком «кукареку!» призывая солдат к подъему. Спать предпочитал на сене. И к собственным чинам, и к начальству был равнодушен: запросто мог выйти к высоким гостям в спальном колпаке.
Фридрих Шиллер и тухлые яблоки
Создавал себе своеобразные условия для творчества. Свидетелем того стал его друг Иоганн Гете, зашедший однажды навестить приятеля. Того не оказалась дома, и жена поэта попросила гостя подождать в рабочем кабинете. Гете расположился в кресле, но вдруг почувствовал отвратительный — до тошноты — запах: «Скоро обнаружился и его источник: в ящике стола у Шиллера лежала дюжина подпорченных яблок! Я позвал было слуг, чтобы они убрали безобразие, но мне сказали, что яблоки тут положены специально, что иначе хозяин и работать не может. Вернулся Фридрих и все это подтвердил!»
Рихард Вагнер и шелк
В отличие от Шиллера с его любовью к запаху гнили, нуждался для творчества в куртуазной обстановке. Его окружали шелковые подушки и саше с цветочными лепестками, а в стоящую в углу кабинета ванну с водой выливался флакон одеколона. Говорили, что и белье он предпочитал шелковое, но сам Вагнер объяснял это предпочтение прозаично — болезнью кожи, раздражавшейся по малейшему поводу.
Наполеон Бонапарт и ванна
Любил тепло, иногда заставлял топить камин летом и имел страсть к горячим ваннам, доводя в них температуру до крайности. В мирное время делал это по нескольку раз на дню. В воде он проводил не менее часа, используя «водный досуг» для написания писем и даже приема посетителей. Не лишал Бонапарт себя этого удовольствия и на марше — брал с собой походную ванну. Под конец жизни, сосланный на остров Святой Елены, свободный от мирской суеты завоеватель почти весь день проводил в горячей воде. Кроме удовольствия он полагал, что получает еще и пользу: спасается таким образом от геморроя, которым страдал с юности.
Генрик Ибсен и ненависть
Повесил над письменным столом портрет шведского коллеги Августа Стриндберга, отношения с которым можно было охарактеризовать взаимной пламенной ненавистью. Швед обвинял норвежца в наглом плагиате. Ибсен не без оснований называл Стриндберга психопатом — тот действительно страдал манией преследования. На вопрос друзей, зачем ему постоянно лицезреть портрет «психопата», Ибсен отвечал: «Знаете ли, не могу написать ни строчки, если на меня не смотрят эти безумные глаза!»
Томас Эдисон и дрема
Имел привычку дремать в самых неподходящих местах: в лаборатории, облокотившись на стол с реактивами, в кресле, чуть ли не за обеденным столом. Будить его в это время было бесполезно. Зато где-то через полчаса он просыпался сам — бодрым и вновь готовым к свершениям. Так Эдисон компенсировал короткий ночной сон — три-четыре часа. Особенностью этой он очень гордился и не уставал напоминать о ней окружающим.
Оноре де Бальзак и кофе
Предпочитал писать по ночам и бесконечно пил кофе. Объяснял это тем, что «кофе проникает в ваш желудок, и организм ваш тотчас же оживает, мысли приходят в движение. Встают образы, бумага покрывается чернилами…» «Оживлял организм» он с помощью спиртовки, которая стояла рядом с письменным столом. Все вокруг было в следах от кофейных чашек, которых автор «Человеческой комедии», говорят, выпивал до 50 в день. Правда, и работать мог подряд чуть ли не двое суток. Но организм не обманешь: врачи считают, что именно этот режим «на износ» стал причиной его смерти в 51 год.
Уинстон Черчилль и спальня
Завтракал и вел деловую переписку прямо в постели. После обеда непременно на пару часов удалялся в спальню. Во время Второй мировой войны послеполуденный отдых премьер-министра переместился в здание парламента, где для этой цели имелась специальная кровать. Постельное белье менялось каждый день. Если приходилось останавливаться в гостиницах, там частенько ставили рядом две кровати, и Черчилль ночью перемещался из одной в другую — свежепостеленную. Биографы объясняют эту странность прозаически: премьер сильно потел.
Ги де Мопассан и Эйфелева башня
Имел привычку обедать в ресторане на первом уровне Эйфелевой башни, что было бы делом совершенно обычным, если бы господин писатель не был одним из самых ярых противников сего новомодного сооружения. Он был в числе 300 деятелей культуры, написавших письмо против «железного монстра», «гигантского скелета» и «чудовища», уродующего родной Париж. Мопассан объяснял нелогичность своего поведения так: «Это единственное место во всем Париже, откуда я не вижу проклятой башни».
Источник:
Ссылки по теме:
- 20 людей, которые обречены провести лето с нелепым загаром
- 17 людей, которых больше не следует допускать к строительству
- 20 удивительных работ сделанные в фотошопе (20 фото)
- 18 человек, подаривших свои имена этому миру
- 8 удивительных историй о людях, которых спас Facebook
реклама
Вот он, этот коварный тип гражданской наружности!
А. В. Суворов вел себя подобным образом вовсе не от неуважения к чинам и людям. Это была его маленькая месть. В частности так он отомстил Зубову.
Свихнулся, как известно
Чайковский... Ну это ладно...
А Мусоргский бухал )))
Фишки изменились:)
Однако, маленькая ремарка... Относительно испорченных овощей и фруктов (и яблок в частности) лучше употреблять слово "гнилой", а не "тухлый". Тухлым принято называть испорченные продукты животного происхождения.
что тут сказать, одно слово - гений!
Очень вежливый посыл.