1960
3
Спортсмены считают его человеком спорта, а потом уж актером. Актеры считают его киноактером, который серьезно занимался спортом. Алексей Захарович в первую очередь человек с интереснейшей судьбой. Призыв на фронт, война, блестящая карьера борца, съемки в главной роли в фильме «Чемпион мира», тренерская работа и работа киноактером.
С одной стороны, неоднократный чемпион СССР и тренер в ДСО «Локомотив». С другой стороны, Калина красная ", "Праздники детства ", " Джентльмены удачи", "Они сражались за Родину", "Отец и сын", "Поговорим, брат…", "Сын за отца " и многие другие фильмы.
В 1942 году Алексей Ванин был самостоятельным человеком – работал кузнецом в пожарной команде. К тому времени он решил идти на фронт, но ждать целый год, пока исполнится 18 лет, не хотел. Он знал, что в Барнауле «в паспортном столе» работает его родственник дядя Яша. Поехал туда, пришёл к дяде и пожаловался, что потерял паспорт, надо, мол, как-то восстанавливать документ. Дядя Яша успокоил:«Ты же знаешь, когда родился?» Конечно», – засмеялся в ответ Алексей и назвал дату рождения – 13 февраля 1924 года. Так он получил новый паспорт и новую дату рождения, состарив себя на год.
Летом 1942 года, когда отец отправился в очередную командировку, а мама работала на сенокосе в колхозе в 45 километрах от города, дети хозяйничали дома одни. Как-то спали ночью втроём на полу, так в жару было прохладнее, вдруг кто-то громко постучал в окно – принесли повестку Алексею. Только тогда Алексей понял, что это всё очень серьезно. Собираться на призывной пункт пришлось самостоятельно, без родителей. Сестрёнка Валя до сих пор помнит, как собирали вместе с соседями брата на войну: кто-то принёс платочек, кто-то сухари, кто-то даже кисет для табака, хотя Алексей не курил. Брат Гектарий, ему тогда было 13 лет, пошёл за мамой, перешёл через сопку, и тут навстречу ему бежит мама, очень встревоженная и расстроенная, – кто-то из взрослых успел её предупредить о повестке сыну. Но в этот день Алексея не забрали. На призывном пункте было объявлено, что отправки сегодня не будет – перенесена на завтра. Вернулись домой, мама основательно подготовила Алексея. Несмотря на трудный год, все верили в победу. Алексей, успокаивая родных, сказал:«Не волнуйтесь, вернусь с победой и на белом коне!»
Алексей Ванин попал в снайперскую роту Сталинградской Сибирской дивизии. Первые бои сибиряки вели на Калининском фронте. Снайперская рота ввиду нехватки подразделений заняла участок фронта протяжённостью три километра. Тут-то и пришлось Алексею впервые стрелять в человека: двух фашистов положил на нейтральной полосе. До войны он не раз ходил со старшими на охоту, неплохо стрелял, но здесь его затрясло как в лихорадке, было ощущение страшной катастрофы. Это он помнит до сих пор. Тогда он и получил своё первое воинское звание сержанта.
Летом 1942 года, когда отец отправился в очередную командировку, а мама работала на сенокосе в колхозе в 45 километрах от города, дети хозяйничали дома одни. Как-то спали ночью втроём на полу, так в жару было прохладнее, вдруг кто-то громко постучал в окно – принесли повестку Алексею. Только тогда Алексей понял, что это всё очень серьезно. Собираться на призывной пункт пришлось самостоятельно, без родителей. Сестрёнка Валя до сих пор помнит, как собирали вместе с соседями брата на войну: кто-то принёс платочек, кто-то сухари, кто-то даже кисет для табака, хотя Алексей не курил. Брат Гектарий, ему тогда было 13 лет, пошёл за мамой, перешёл через сопку, и тут навстречу ему бежит мама, очень встревоженная и расстроенная, – кто-то из взрослых успел её предупредить о повестке сыну. Но в этот день Алексея не забрали. На призывном пункте было объявлено, что отправки сегодня не будет – перенесена на завтра. Вернулись домой, мама основательно подготовила Алексея. Несмотря на трудный год, все верили в победу. Алексей, успокаивая родных, сказал:«Не волнуйтесь, вернусь с победой и на белом коне!»
Алексей Ванин попал в снайперскую роту Сталинградской Сибирской дивизии. Первые бои сибиряки вели на Калининском фронте. Снайперская рота ввиду нехватки подразделений заняла участок фронта протяжённостью три километра. Тут-то и пришлось Алексею впервые стрелять в человека: двух фашистов положил на нейтральной полосе. До войны он не раз ходил со старшими на охоту, неплохо стрелял, но здесь его затрясло как в лихорадке, было ощущение страшной катастрофы. Это он помнит до сих пор. Тогда он и получил своё первое воинское звание сержанта.
В 1943 году Алексей Ванин был ранен. После лечения в госпитале его направили в другую часть, где в составе пулемётного батальона он участвовал в боях за Ворошиловград и Старобельск. На реке Донец под Лисичанском молодой сержант получил второе ранение. Вот как об этом вспоминает Алексей Захарович: «Немец-то попёр, все наши отступили, а я в окопе остался, отстреливался. Мне в бедро попали. Перевязал худо-бедно и пополз в густой траве к проволочным заграждениям. Думаю, надо поискать место, где колючку могло снарядом разорвать. Фрицы совсем рядышком, наших раненых добивают!.. Как они меня не увидели?.. Жарища ещё была страшенная! У меня от потери крови галлюцинации начались. Ползу, и мне кажется, что кто-то протягивает котелок с водой. Тяну к нему руку и… утыкаюсь в землю. К вечеру отыскал-таки дырку в заграждении и дополз до своих».
После ранения опять был госпиталь, в г. Миллерово, и опять перевод в другую часть. Алексея Ванина направили в артиллерийский полк. Там скоро узнали, что он неплохо рисует, и определили в дивизионную разведку. Глядя в стереотрубу, Ванин карандашом делал наброски местности: где миномётные расчёты противника стоят, где проволочные заграждения, где пулемётные точки…
Не раз он был на волоске от смерти. Однажды вышел из землянки за дровами, а через минуту точно в неё угодил снаряд – прямое попадание. Всех, кто был в землянке, разорвало на куски. Мог Ванин погибнуть и на минном поле, через которое шла его рота. «Бывают же чудеса! – вспоминает Алексей Захарович. – Прежде чем нас заметили, мы прошли больше половины поля, но ни один солдат не подорвался. «Стойте! – заорали нам издалека. – Здесь мины!» Мы застыли на месте, боялись шевельнуться!.. Подошли сапёры из соседней части и осторожно всех нас вывели оттуда».
Не раз он ходил за «языком» «на ту сторону», а это всегда на самой грани жизни и смерти. Хотя, считает Ванин, на войне – как в жизни: страшное и трагическое часто перемешивается с забавным и смешным. Он всегда вспоминает во всех своих интервью об одном военном эпизоде, который приключился с ним в Польше: «Однажды на рассвете я пошёл за яблоками в сад на нейтральную полосу. Залез на яблоню и вдруг слышу: на соседнем дереве кто-то копошится. Сначала подумал, что садовник, а присмотрелся – ёлки зелёные, фриц! Тоже яблочками хотел полакомиться. Мы оба сначала испугались, потом он мне погрозил пальцем, а я ему в ответ показал кулак. Затем как по команде слезли на землю и разбежались в разные стороны. Жить-то хочется всем. Разве он виноват, что его послали на войну? И вообще, убить человека, если не в бою, очень непросто».
Было ещё третье ранение, были бои за Бреслау, Дрезден, Прагу, где для двадцатилетнего сержанта Алексея Ванина закончилась война. С тех пор на его праздничном костюме можно увидеть боевые награды: ордена Отечественной войны I и II степени, орден Красной Звезды, медали «За отвагу», «За освобождение Праги» и другие. Но главный след война оставила в сердце. Он не любит вспоминать и рассказывать о войне – это очень тяжело! Столько фронтовых друзей потерял!
С годами Алексей Ванин без слёз не может говорить о тех боях. Наверное, поэтому в канун 40-летия Победы он написал пронзительное стихотворение, которое очень точно передаёт переживания ветерана Великой Отечественной войны.
Сутуля сгорбленные спины,
От Украины до Москвы
Через овраги и долины
Лежат продрогшие мосты.
А даль бывает так прекрасна,
Так удивительно светла,
Как будто всей России тайны
Дорога в зеркало взяла.
У Прохоровки и Обояни,
У Белгорода и Орла
Земля, взрыхлённая боями,
Передо мною пролегла.
Здесь реки кровь ещё не смыли,
Здесь родники слезами бьют,
Здесь каждым стебельком ковыли
Поныне мёртвые встают.
И небо чистое над нами
Успокоенья не даёт.
Летит и требует ответа
И снова в сердце ветеранам бьёт.
Река течением влечёт,
Я ощущаю трепет вёсел.
А на холмах – то дот, то дзот,
В земле таятся сорок вёсен.
И вдоль нейтральной полосы,
Теперь у речки тихой-тихой,
Стекают капельки росы
С берёз, увитых повиликой.
А там, вдали, за рядом ряд
Колючей проволоки струпья,
Деревья сумрачно стоят
С колючей проволокой на сучьях.
Им ноши той не опустить,
Проволока вросла уж в тело.
Но как деревьям объяснишь,
Что канонада отгремела?
А может, лес меня мудрей
И бдительней стоит на страже
Исконных наших рубежей,
Пропахших копотью и сажей.
Война закончилась, но служба в армии продолжалась.
«После капитуляции фашистов меня назначили заведующим дома офицеров. – вспоминает Алексей Захарович. – Я хорошо рисовал и мне сказали, что пока не изображу наш президиум Верховного Совета во главе со Сталиным меня не демобилизуют. Поехал в Прагу за красками и кисточками, а на обратном пути оказался в автобусе вместе с американцами. Попросил их закурить. Один протянул мне пачку, я только хотел распаковать, а тот: «Ноу, ноу»,– и отнял, думал я куплю. Подобные товаро-денежные отношения мне были в диковинку. В другой раз, когда американец, желая покрасоваться перед знакомыми девушками, полез на меня с кулаками, я ему хорошенько врезал».
А демобилизоваться из части, стоявшей в Праге, помог случай. Штабным писарем был земляк Алексея родом из Киселёвска. Он-то и подсказал, что специалисты, представлявшие ценность для народного хозяйства, и военнослужащие, имеющие не менее трёх ранений, подлежат внеочередной мобилизации. Служить в армии в мирное время Алексей не хотел – он мечтал стать художником, поэтому демобилизовался и отправился к семье.
Однажды зимой 1946 года ночью Ванины услышали стук в окно, насторожились, открывать не торопились. Дело в том, что в 1943 году (сестра Алексея Валентина запомнила – в тот день по радио объявили об освобождении от фашистов города Орла) ночью в дом ворвались бандиты – семь вооружённых человек, это был грабёж. Вот в этот раз и спросили осторожно: «Кто там?» В ответ услышали громкий голос Алексея: «Открывайте!» Открыли дверь…
Алексей был на белом коне! Сестра Валя хорошо запомнила, как скрипел снег под копытами коня, которого Алексей взял в пожарной команде, где работал до ухода на фронт. Он вспомнил своё обещание, данное родным...
После ранения опять был госпиталь, в г. Миллерово, и опять перевод в другую часть. Алексея Ванина направили в артиллерийский полк. Там скоро узнали, что он неплохо рисует, и определили в дивизионную разведку. Глядя в стереотрубу, Ванин карандашом делал наброски местности: где миномётные расчёты противника стоят, где проволочные заграждения, где пулемётные точки…
Не раз он был на волоске от смерти. Однажды вышел из землянки за дровами, а через минуту точно в неё угодил снаряд – прямое попадание. Всех, кто был в землянке, разорвало на куски. Мог Ванин погибнуть и на минном поле, через которое шла его рота. «Бывают же чудеса! – вспоминает Алексей Захарович. – Прежде чем нас заметили, мы прошли больше половины поля, но ни один солдат не подорвался. «Стойте! – заорали нам издалека. – Здесь мины!» Мы застыли на месте, боялись шевельнуться!.. Подошли сапёры из соседней части и осторожно всех нас вывели оттуда».
Не раз он ходил за «языком» «на ту сторону», а это всегда на самой грани жизни и смерти. Хотя, считает Ванин, на войне – как в жизни: страшное и трагическое часто перемешивается с забавным и смешным. Он всегда вспоминает во всех своих интервью об одном военном эпизоде, который приключился с ним в Польше: «Однажды на рассвете я пошёл за яблоками в сад на нейтральную полосу. Залез на яблоню и вдруг слышу: на соседнем дереве кто-то копошится. Сначала подумал, что садовник, а присмотрелся – ёлки зелёные, фриц! Тоже яблочками хотел полакомиться. Мы оба сначала испугались, потом он мне погрозил пальцем, а я ему в ответ показал кулак. Затем как по команде слезли на землю и разбежались в разные стороны. Жить-то хочется всем. Разве он виноват, что его послали на войну? И вообще, убить человека, если не в бою, очень непросто».
Было ещё третье ранение, были бои за Бреслау, Дрезден, Прагу, где для двадцатилетнего сержанта Алексея Ванина закончилась война. С тех пор на его праздничном костюме можно увидеть боевые награды: ордена Отечественной войны I и II степени, орден Красной Звезды, медали «За отвагу», «За освобождение Праги» и другие. Но главный след война оставила в сердце. Он не любит вспоминать и рассказывать о войне – это очень тяжело! Столько фронтовых друзей потерял!
С годами Алексей Ванин без слёз не может говорить о тех боях. Наверное, поэтому в канун 40-летия Победы он написал пронзительное стихотворение, которое очень точно передаёт переживания ветерана Великой Отечественной войны.
Сутуля сгорбленные спины,
От Украины до Москвы
Через овраги и долины
Лежат продрогшие мосты.
А даль бывает так прекрасна,
Так удивительно светла,
Как будто всей России тайны
Дорога в зеркало взяла.
У Прохоровки и Обояни,
У Белгорода и Орла
Земля, взрыхлённая боями,
Передо мною пролегла.
Здесь реки кровь ещё не смыли,
Здесь родники слезами бьют,
Здесь каждым стебельком ковыли
Поныне мёртвые встают.
И небо чистое над нами
Успокоенья не даёт.
Летит и требует ответа
И снова в сердце ветеранам бьёт.
Река течением влечёт,
Я ощущаю трепет вёсел.
А на холмах – то дот, то дзот,
В земле таятся сорок вёсен.
И вдоль нейтральной полосы,
Теперь у речки тихой-тихой,
Стекают капельки росы
С берёз, увитых повиликой.
А там, вдали, за рядом ряд
Колючей проволоки струпья,
Деревья сумрачно стоят
С колючей проволокой на сучьях.
Им ноши той не опустить,
Проволока вросла уж в тело.
Но как деревьям объяснишь,
Что канонада отгремела?
А может, лес меня мудрей
И бдительней стоит на страже
Исконных наших рубежей,
Пропахших копотью и сажей.
Война закончилась, но служба в армии продолжалась.
«После капитуляции фашистов меня назначили заведующим дома офицеров. – вспоминает Алексей Захарович. – Я хорошо рисовал и мне сказали, что пока не изображу наш президиум Верховного Совета во главе со Сталиным меня не демобилизуют. Поехал в Прагу за красками и кисточками, а на обратном пути оказался в автобусе вместе с американцами. Попросил их закурить. Один протянул мне пачку, я только хотел распаковать, а тот: «Ноу, ноу»,– и отнял, думал я куплю. Подобные товаро-денежные отношения мне были в диковинку. В другой раз, когда американец, желая покрасоваться перед знакомыми девушками, полез на меня с кулаками, я ему хорошенько врезал».
А демобилизоваться из части, стоявшей в Праге, помог случай. Штабным писарем был земляк Алексея родом из Киселёвска. Он-то и подсказал, что специалисты, представлявшие ценность для народного хозяйства, и военнослужащие, имеющие не менее трёх ранений, подлежат внеочередной мобилизации. Служить в армии в мирное время Алексей не хотел – он мечтал стать художником, поэтому демобилизовался и отправился к семье.
Однажды зимой 1946 года ночью Ванины услышали стук в окно, насторожились, открывать не торопились. Дело в том, что в 1943 году (сестра Алексея Валентина запомнила – в тот день по радио объявили об освобождении от фашистов города Орла) ночью в дом ворвались бандиты – семь вооружённых человек, это был грабёж. Вот в этот раз и спросили осторожно: «Кто там?» В ответ услышали громкий голос Алексея: «Открывайте!» Открыли дверь…
Алексей был на белом коне! Сестра Валя хорошо запомнила, как скрипел снег под копытами коня, которого Алексей взял в пожарной команде, где работал до ухода на фронт. Он вспомнил своё обещание, данное родным...
Ссылки по теме:
