675
2
Александр Сокуров: "Настало время сказать церкви, чтобы она оставила в покое государство"
В Санкт-Петербурге продолжается противостояние вокруг Исаакиевского собора, несмотря на решение губернатора о передаче сооружения в ведение Русской православной церкви. Александр Крижевский из «Газеты.Ru» поговорила об этой проблеме и ее восприятии в городе на Неве с кинорежиссером и общественным деятелем Александром Сокуровым.
В Санкт-Петербурге продолжается противостояние вокруг Исаакиевского собора, несмотря на решение губернатора о передаче сооружения в ведение Русской православной церкви. Александр Крижевский из «Газеты.Ru» поговорила об этой проблеме и ее восприятии в городе на Неве с кинорежиссером и общественным деятелем Александром Сокуровым.
— Александр Николаевич, мы стали свидетелями противостояния двух общественных групп в Петербурге: одна взяла Исаакий в кольцо, чтобы защитить его от передачи РПЦ, а другая ходила крестным ходом с молебном как раз о его передаче. В какой мере добровольно люди из обоих этих лагерей оказались там?
— Люди с синими лентами, пришедшие защитить Исаакий, — это стихийная общественная реакция, их туда никто насильно не сгонял, они пришли сами. Люди, которые ходили крестным ходом, — они могут быть не менее убежденными, но, как мне кажется, они оказались там после централизованной оргработы по их мобилизации в приходах. РПЦ, как мне представляется, организация с жесткой, почти военной дисциплиной. Это, по сути, новая партия — по принципу своего функционирования, по крайней мере.
— Насколько едино мнение петербуржцев в отношении передачи Исаакия РПЦ? Есть ли в городе консенсус по этому поводу?
— Его нет и быть не может, питерцы — это очень разные люди, различающиеся в том числе по способности к критическому мышлению. Но лично мое ощущение — идет резкий рост неприятия действий РПЦ и падение ее авторитета. Люди видят, сколько у церкви средств, как они расходуются, насколько агрессивно она вмешивается в дела государства и какую часть ее деятельности составляет собственно духовная деятельность. По моим ощущениям, в отношении взаимоотношений религиозных организаций и государства другие конфессии ведут себя не в пример деликатнее.
— Почему это происходит?
— Потому что на самом деле исторически православная церковь всегда была слита с государством, главой церкви был царь, и при этом церковь де-факто объявляла, что любая власть от Бога, какой бы она ни была. Мы с вами говорим в 2017 году, в котором мы вспоминаем события столетней давности. Так вот, мы же помним, что гибель церкви сто лет назад началась вместе с падением государства — мне кажется, свою ненависть к царскому режиму народ перенес и на церковь тоже, потому что она участвовала в управлении российским государством. Что мы наблюдаем сейчас? Мы наблюдаем, что клир снова рвется управлять государством: иногда это выглядит наивно, но порой — просто страшно. Настало время сказать церкви, чтобы она оставила в покое государство и перестала пытаться участвовать в его управлении — для ее же блага.
— Может быть, возможен какой-то компромисс — передать церкви какие-то другие сооружения, на которые она претендует?
— Так все прежние отношения церкви и города и представляли собой такой компромисс. Петербург — это культурная столица России. Может быть, не являясь таковой в полной мере, она берет на себя эти функции. И ни у кого нет права разрушать или перепрофилировать культурные узлы, которые эти функцию осуществляют. Исаакиевский собор — это культурная субстанция Петербурга. Быть может, следом потребуют вернуть и другие храмы, а затем и Эрмитаж? Стоит только начать. Надо призвать их к порядку, чтобы они не раскачивали общество — мы же все видим, какое противостояние возникло.
— Церковь просит вернуть ей Исаакий как раз во имя примирения.
— Послушайте, ну это же просто демагогия! У нас многонациональная страна — а если другие религиозные культы начнут заявлять уже свои претензии, много ли будет в обществе мира? И вот еще что: о каком примирении может идти речь, когда церковные иерархи не нашли в себе возможности снизойти до ответа на обращение директора Эрмитажа Михаила Пиотровского, призвавшего отложить передачу Исаакия РПЦ? Я выражу свое мнение, но директор Эрмитажа для Петербурга и для культуры России есть человек номер один, важнейший авторитет. И ему его обеспечивает статус Эрмитажа как важнейшей точки российской государственности и национальной идентичности. Точки, в которой культура, традиции, искусство, история сочетаются в равновесии великолепном и великом — в том числе и в равновесии с остальным миром; ничто не демонстрирует нашу силу и величие в мировой культуре сильнее, чем Эрмитаж. Как можно не прислушиваться к его мнению?
— А что изменится в использовании Исаакия как музея, если передать его церкви?
— Разрешите немного по-другому повернуть ваш вопрос — а что изменится, если нам объяснят, зачем это нужно делать? Если бы к обществу вышли и внятно, четко, основательно объяснили, в чем польза этой передачи, — может быть, мы изменили свое мнение? Но ведь кроме общих демагогических реплик до нас со стороны РПЦ ничего не долетает. А если мы с вами ездим по России, то видим, какое количество церквей стоят не отреставрированными и просто разрушаются. А большие восстановленные храмы не на что содержать. В Петербурге, на Московском проспекте, находится Новодевичий монастырь. Спросите у матушки игуменьи, хватает ли им денег на отопление...
— Вам кажется, это серьезный аргумент?
— Мне кажется, что живем мы все хуже и хуже, и люди это видят. Наш город — мировой, наверное, чемпион по количеству нерасселенных коммунальных квартир. Может быть, перераспределим немного бюджеты в эту сторону? В такие моменты нашей, скажем так, экономической истории, наверное, стоило бы проявить больше деликатности по отношению к своим гражданам, к общественному мнению, не так ли?
— Люди с синими лентами, пришедшие защитить Исаакий, — это стихийная общественная реакция, их туда никто насильно не сгонял, они пришли сами. Люди, которые ходили крестным ходом, — они могут быть не менее убежденными, но, как мне кажется, они оказались там после централизованной оргработы по их мобилизации в приходах. РПЦ, как мне представляется, организация с жесткой, почти военной дисциплиной. Это, по сути, новая партия — по принципу своего функционирования, по крайней мере.
— Насколько едино мнение петербуржцев в отношении передачи Исаакия РПЦ? Есть ли в городе консенсус по этому поводу?
— Его нет и быть не может, питерцы — это очень разные люди, различающиеся в том числе по способности к критическому мышлению. Но лично мое ощущение — идет резкий рост неприятия действий РПЦ и падение ее авторитета. Люди видят, сколько у церкви средств, как они расходуются, насколько агрессивно она вмешивается в дела государства и какую часть ее деятельности составляет собственно духовная деятельность. По моим ощущениям, в отношении взаимоотношений религиозных организаций и государства другие конфессии ведут себя не в пример деликатнее.
— Почему это происходит?
— Потому что на самом деле исторически православная церковь всегда была слита с государством, главой церкви был царь, и при этом церковь де-факто объявляла, что любая власть от Бога, какой бы она ни была. Мы с вами говорим в 2017 году, в котором мы вспоминаем события столетней давности. Так вот, мы же помним, что гибель церкви сто лет назад началась вместе с падением государства — мне кажется, свою ненависть к царскому режиму народ перенес и на церковь тоже, потому что она участвовала в управлении российским государством. Что мы наблюдаем сейчас? Мы наблюдаем, что клир снова рвется управлять государством: иногда это выглядит наивно, но порой — просто страшно. Настало время сказать церкви, чтобы она оставила в покое государство и перестала пытаться участвовать в его управлении — для ее же блага.
— Может быть, возможен какой-то компромисс — передать церкви какие-то другие сооружения, на которые она претендует?
— Так все прежние отношения церкви и города и представляли собой такой компромисс. Петербург — это культурная столица России. Может быть, не являясь таковой в полной мере, она берет на себя эти функции. И ни у кого нет права разрушать или перепрофилировать культурные узлы, которые эти функцию осуществляют. Исаакиевский собор — это культурная субстанция Петербурга. Быть может, следом потребуют вернуть и другие храмы, а затем и Эрмитаж? Стоит только начать. Надо призвать их к порядку, чтобы они не раскачивали общество — мы же все видим, какое противостояние возникло.
— Церковь просит вернуть ей Исаакий как раз во имя примирения.
— Послушайте, ну это же просто демагогия! У нас многонациональная страна — а если другие религиозные культы начнут заявлять уже свои претензии, много ли будет в обществе мира? И вот еще что: о каком примирении может идти речь, когда церковные иерархи не нашли в себе возможности снизойти до ответа на обращение директора Эрмитажа Михаила Пиотровского, призвавшего отложить передачу Исаакия РПЦ? Я выражу свое мнение, но директор Эрмитажа для Петербурга и для культуры России есть человек номер один, важнейший авторитет. И ему его обеспечивает статус Эрмитажа как важнейшей точки российской государственности и национальной идентичности. Точки, в которой культура, традиции, искусство, история сочетаются в равновесии великолепном и великом — в том числе и в равновесии с остальным миром; ничто не демонстрирует нашу силу и величие в мировой культуре сильнее, чем Эрмитаж. Как можно не прислушиваться к его мнению?
— А что изменится в использовании Исаакия как музея, если передать его церкви?
— Разрешите немного по-другому повернуть ваш вопрос — а что изменится, если нам объяснят, зачем это нужно делать? Если бы к обществу вышли и внятно, четко, основательно объяснили, в чем польза этой передачи, — может быть, мы изменили свое мнение? Но ведь кроме общих демагогических реплик до нас со стороны РПЦ ничего не долетает. А если мы с вами ездим по России, то видим, какое количество церквей стоят не отреставрированными и просто разрушаются. А большие восстановленные храмы не на что содержать. В Петербурге, на Московском проспекте, находится Новодевичий монастырь. Спросите у матушки игуменьи, хватает ли им денег на отопление...
— Вам кажется, это серьезный аргумент?
— Мне кажется, что живем мы все хуже и хуже, и люди это видят. Наш город — мировой, наверное, чемпион по количеству нерасселенных коммунальных квартир. Может быть, перераспределим немного бюджеты в эту сторону? В такие моменты нашей, скажем так, экономической истории, наверное, стоило бы проявить больше деликатности по отношению к своим гражданам, к общественному мнению, не так ли?
Источник:
Ссылки по теме:
- Филиппины залиты кровью: по призыву нового президента массово убивают наркоманов и наркодилеров
- О, счастливчики! Знаменитости, удачно пережившие покушения
- Ожидание и реальность: 55 забавных примеров обманчивой рекламы
- Компромат недели: Трамп и Клинтон вместе веселятся с девушками!
- Тем, кто держит детей на веганской диете, грозит тюрьма
Новости партнёров
реклама
"А Я говорю вам, что всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду; кто же скажет брату своему: "рака", подлежит синедриону; а кто скажет: "безумный", подлежит геенне огненной." (Матфея 5:21-22)
Чем больше я слежу за этой историей, тем больше создается впечатление, что здесь какая-то политическая провокация. Ведь из-за чего весь сыр-бор? Говорят, что из-за передачи РПЦ здания Исаакиевского собора. Но!
1. Собор является памятником истории и культуры общегосударственного значения. Следовательно, по закону, он был и останется в собственности государства в лице министерства культуры. Речь идет о подписании с РПЦ охранного договора, по которому церковь обязуется, наряду с государством, поддерживать собор в надлежащем состоянии. А государству будет с кого спросить. Не с себя же, любимого! Не более того.
2. Богослужения там и так шли, идти они будут и дальше. Здесь тоже особо ничего не меняется.
3. Экскурсии и музейная деятельность как шли, так и будут идти. А с учетом того, что реально собственник (Министерство культуры) остается прежним, то и работникам музея ничего не грозит. Если только под шумок Минкульт не проведет «кадровую оптимизацию». Опять, не более того.
Так из-за чего сыр бор, когда, по сути ничего не меняется!? Все похоже на некие внутриэлитные разборки, пиар, отработку «технологий управления массовым сознанием». А нам, простым людям, это надо? Может послать их в пень и успокоиться?
Есть весьма правдоподобная версия столь громко обставленного события. Ни для кого не секрет, что Питерская госслужба со времен Собчака стала кормушкой для присосавшихся еврейских кланов. Еще Наполеон Бонапарт знал, что «государство это он». И здесь, создается впечатление, что у кого-то из-под рыла корыто вытащили. Вот и визг стоит такой истошный. Речь, в первую очередь, здесь об «элитных разборках». А «элита» уже активно использует технологии массового управления через СМИ и интернет. И те и другие собирают, таким образом, «своих сторонников», ни слухом ни духом не ведающих о реальных бенефициантах этой истории…
Это что, Собянин может кому-то Московский Кремль или Третьяковку подарить?