6924
43
«Хочу возродить эту деревню». Китаец арендовал 120 гектаров земли под Раковом и стал белорусским фермером
Сын бизнесмена Вэнь Сюэчжэнь обожает природу и работу на земле. Говорит, что не любит шумные города и толкучку. С самого детства он хотел пойти в фермеры, но родители настояли на высшем образовании. Вэнь уважил их — поступил в БГУ на модную специальность «Дизайнер интерьеров». Однако тяга к земле и природе не отпустила парня, и он обосновался в глухой деревне за 10 тыс. километров от дома.
Деревня Пряльники раскинулась на пригорках недалеко от Ракова. Круглая каменная церковь, магазин, «колхозная контора» да небольшое предприятие по производству холодильного оборудования — вот и все местные достопримечательности. Школа закрылась, сельский ДК тоже еле живет. Даже в выходной на деревенских улочках малолюдно (живет здесь больше 150 человек). Слышны только петухи да курлыкающие в небе журавли.
Деревня Пряльники раскинулась на пригорках недалеко от Ракова. Круглая каменная церковь, магазин, «колхозная контора» да небольшое предприятие по производству холодильного оборудования — вот и все местные достопримечательности. Школа закрылась, сельский ДК тоже еле живет. Даже в выходной на деревенских улочках малолюдно (живет здесь больше 150 человек). Слышны только петухи да курлыкающие в небе журавли.
×
— Здесь очень красивая природа. У нас такой нет, — улыбаясь, встречает нас в большом доме у озера высокий, широкоплечий Вэнь Сюэчжэнь. Ему 29 лет. В комбинезоне, теплом свитере и ярких оранжевых сапогах он выбивается из местной грустной картинки.
Старый дом у озера Вэнь купил более двух лет назад, когда оформлял в аренду 120 гектаров земли. А недавно приобрел и здание старой школы с участком в 2 гектара.
— Я приехал сюда и сразу понял, что это место мне по душе. Смотрите, как тут здорово, — показывает он рукой в сторону озера. — Местные жители рассказали мне, что этот дом очень старый. Ему больше ста лет, и когда-то он был панским домом. Правда это или нет, не знаю.
— Я приехал сюда и сразу понял, что это место мне по душе. Смотрите, как тут здорово, — показывает он рукой в сторону озера. — Местные жители рассказали мне, что этот дом очень старый. Ему больше ста лет, и когда-то он был панским домом. Правда это или нет, не знаю.
«Мой отец владеет в Китае небольшим заводом, который делает лампочки»
Хозяин извиняется за неубранный двор: здесь пока идет ремонт, строится гараж для техники — не до чистоты. Вэнь уже успел накрыть почти всю крышу столетнего дома металлочерепицей, поставить пластиковые окна, подправить фундамент, восстановить печи, перекрасить стены и постелить на пол линолеум.
— Заходите, угощу вас нашим китайским чаем, — Вэнь приглашает нас в дом, на пороге которого уже вертится белорусская мурка.
Внутри большой комнаты с сине-белыми стенами и двумя грубками царит холостяцкий хаос. Вэнь не женат, но у него есть невеста, которая учится в Португалии. Скоро девушка приедет к нему в Пряльники. По крайней мере, Вэнь очень этого ждет.
На полках — красивые камни и причудливо изогнутые куски дерева, в углу сушатся вещи, ближе к окну — раскладной диван и компьютер на столе, заваленном бумагами. Здесь же — уже на другом экране — картинки с видеокамер, которыми Вэнь оборудовал весь периметр дома. Парень немного смущается вида своей «берлоги» и просит много не фотографировать.
Вэнь приглашает нас за большой деревянный стол. Он наливает из небольшой «чаеварки» в глиняные пиалы чай. В грубке трещат березовые поленья, а за окном шелестит листва.
Вэнь приглашает нас за большой деревянный стол. Он наливает из небольшой «чаеварки» в глиняные пиалы чай. В грубке трещат березовые поленья, а за окном шелестит листва.
— Сам я родился на севере Китая, а потом мы с семьей переехали в Пекин. В Беларусь мы приехали с мамой в 2006 году, — на хорошем русском с небольшим акцентом объясняет парень. — Мама сама немного знала русский и решила открыть в Минске недорогое кафе с китайской едой. Мой отец владеет в Китае небольшим заводом, который делает лампочки. Поэтому он в Беларусь переехать не смог.
Вэнь достает из коробки лампочку, произведенную на заводе отца. Он закупил их для своих будущих теплиц. Говорит, что она потребляет очень мало энергии, зато мощность у нее в разы больше, чем у самой современной.
Вэнь достает из коробки лампочку, произведенную на заводе отца. Он закупил их для своих будущих теплиц. Говорит, что она потребляет очень мало энергии, зато мощность у нее в разы больше, чем у самой современной.
«Родители хотели, чтобы я стал дизайнером, но не вышло»
— Родители были против того, чтобы я учился в сельскохозяйственном вузе, — вспоминает Вэнь. — Вот я и пошел в БГУ на дизайнера. Отучился, сдал экзамены, но дизайнером так и не стал.
Парень добавляет, что в роду у них сельским хозяйством никто не занимался. Да, были огороды в деревне у бабушек и дедушек, но профессионально в эту сферу никто не уходил. Почему его вдруг потянуло к земле, он до сих пор объяснить не может. После госэкзаменов в белорусском вузе Вэнь уже окончательно понял: дизайн интерьеров — явно не для него. Поэтому он положил свой диплом на полочку и загорелся идеей фермерства.
Парень добавляет, что в роду у них сельским хозяйством никто не занимался. Да, были огороды в деревне у бабушек и дедушек, но профессионально в эту сферу никто не уходил. Почему его вдруг потянуло к земле, он до сих пор объяснить не может. После госэкзаменов в белорусском вузе Вэнь уже окончательно понял: дизайн интерьеров — явно не для него. Поэтому он положил свой диплом на полочку и загорелся идеей фермерства.
— Почему именно Беларусь? Ваша природа мне очень нравится. Она похожа на нашу на севере, только людей гораздо меньше. И здесь лучше жить, — подливает чай в пиалы молодой фермер. — Родители меня отговаривали: труд очень тяжелый, сложный. Это правда. В субботу лег в три часа ночи, а просыпаться нужно в семь утра. Очень много работы. Но мне нравится.
С начальным капиталом Вэню помог отец, хотя парень признается, что пришлось вложить и немало своих накопленных денег. Он ведет нас во вторую половину дома, где хранится малогабаритная техника, пленка для покрытия полей и другие необходимые в хозяйстве вещи.
С начальным капиталом Вэню помог отец, хотя парень признается, что пришлось вложить и немало своих накопленных денег. Он ведет нас во вторую половину дома, где хранится малогабаритная техника, пленка для покрытия полей и другие необходимые в хозяйстве вещи.
— Это хороший культиватор. У нас они очень популярны. Земли у людей не много, а обрабатывать ее им очень хорошо, — Вэнь по-хозяйски берется за ручки агрегата.
— А вот такой пленки в Беларуси нет. У нас ее используют для того, чтобы накрывать посевы в полях. У вас же покрывают их спанбоном, но это очень дорого. Я за $6 в Китае купил 600 квадратных метров. Буду пробовать накрывать. У нас же эту пленку везде используют, даже на юге, где температура до +30 градусов. Тогда пленка не дает влаге испаряться от корней.
На большой кухне с тремя холодильниками и «стиралками», как правило, Вэнь и его мама готовят еду. За кухней — небольшая топочная, где стоит белорусский газовый котел.
— Обустраиваюсь потихоньку, — улыбается Вэнь и приглашает нас проехать по своим угодьям.
— Обустраиваюсь потихоньку, — улыбается Вэнь и приглашает нас проехать по своим угодьям.
«Первое время люди относились ко мне настороженно»
Пока основные культуры у Вэня — это чеснок и капуста, в том числе пекинская. Их китаец поставляет компаниям китайско-белорусского индустриального парка «Великий камень» и работникам завода «БелДжи» в Борисове. Объемы пока небольшие, но фермер говорит, что все можно наверстать.
Вэнь на своем авто лихо выруливает по деревенским ухабам. Периодически парень машет рукой прохожим бабушкам и дедушкам. Те машут в ответ и улыбаются. К китайскому парню привыкли и отзываются хорошо: говорят, он добрый и всегда готов прийти на помощь, если нужно.
— Первое время, конечно, люди относились ко мне настороженно. Оно и понятно: иностранец, приехал тут, — Вэнь подпрыгивает на ухабе так, что, кажется, ударится головой о крышу. — Но потом привыкли. Вот теперь периодически просятся чеснок сажать. Советуют иногда, как и что лучше, я же не профессионал.
— Первое время, конечно, люди относились ко мне настороженно. Оно и понятно: иностранец, приехал тут, — Вэнь подпрыгивает на ухабе так, что, кажется, ударится головой о крышу. — Но потом привыкли. Вот теперь периодически просятся чеснок сажать. Советуют иногда, как и что лучше, я же не профессионал.
На поле за Пряльниками стоит техника. У Вэня есть несколько тракторов, картофелекопалка, мини-трактор, навесное оборудование для посадки капусты и многое другое. Правда, в основном это «бэушные» агрегаты. Новые, по словам Вэня, стоят дорого.
— Пока они периодически ломаются, приходится часто ремонтировать, — вздыхает парень. — Ну ничего, подзаработаю — куплю новые.
— Пока они периодически ломаются, приходится часто ремонтировать, — вздыхает парень. — Ну ничего, подзаработаю — куплю новые.
«В белорусском чесноке гораздо больше витаминов, чем в китайском»
На большом сером поле человек пять с корзинами вручную сажают чеснок. Вэнь говорит, что при посадке вручную посевы потом проще и окучивать, и культивировать.
— В прошлом году я его соломой укрывал, и он вырос почти как луковицы. В этом попробую укрыть пленкой, которую вам показывал, — китаец кивает на ровные борозды и идет проверять работу.
— Белорусский чеснок очень хороший. Я отправлял его в лабораторию на анализ и выяснил, что в нем много витаминов, — после проверки продолжает чесночную тему Вэнь. — И он намного лучше, чем китайский. Китайский — да, он дешевле. Оптовая цена вашего составляет $3,5 за килограмм, а китайского — $2,5. Но ваш гораздо лучше. В Европе такой деревенский чеснок и вовсе €8 за килограмм стоит. Белорусский очень на него похож. Поэтому пока в планах — поставки в Беларусь и Россию, затем буду отправлять его в Китай, а там и в Германию.
— Белорусский чеснок очень хороший. Я отправлял его в лабораторию на анализ и выяснил, что в нем много витаминов, — после проверки продолжает чесночную тему Вэнь. — И он намного лучше, чем китайский. Китайский — да, он дешевле. Оптовая цена вашего составляет $3,5 за килограмм, а китайского — $2,5. Но ваш гораздо лучше. В Европе такой деревенский чеснок и вовсе €8 за килограмм стоит. Белорусский очень на него похож. Поэтому пока в планах — поставки в Беларусь и Россию, затем буду отправлять его в Китай, а там и в Германию.
Местные ребята говорят, что оплата у Вэня почасовая — 2,5 рубля в час. По пряльницким меркам, заработок здесь неплохой. За 22 рабочих дня можно получить около 440 рублей, а если работать подольше и выходить по субботам, то можно выйти и на 600.
— С людьми здесь проблема, — Вэнь раскидывает мешки с чесноком по полю. — Очень мало работников. Вот мне нужно 20 человек — так их еще собрать где-то надо. Многие пьют, к сожалению [Вэнь делает всем понятный щелчок по горлу — прим Onliner.by]. У нас в Китае это невозможно. Пьяным на работу никто не пойдет, потому что людей много и все хотят заработать на жизнь.
— С людьми здесь проблема, — Вэнь раскидывает мешки с чесноком по полю. — Очень мало работников. Вот мне нужно 20 человек — так их еще собрать где-то надо. Многие пьют, к сожалению [Вэнь делает всем понятный щелчок по горлу — прим Onliner.by]. У нас в Китае это невозможно. Пьяным на работу никто не пойдет, потому что людей много и все хотят заработать на жизнь.
Вэнь говорит, что из-за отсутствия образования приходится очень много сидеть над сельскохозяйственной литературой, а также консультироваться с учеными. К примеру, в прошлом году к нему приезжали ученые из китайской академии наук. Он общается, спрашивает совета и у белорусских коллег. Говорит, что его цель — выращивать продукты с минимальным использованием химикатов. Хотя совсем без них не получается, признается фермер.
— В Японии и на Тайване есть технология, когда растения сажают все вместе, только тщательно подбирают друг к другу. Например, капусту с травами, — воодушевленно рассказывает китаец. — И тогда растения обмениваются микроэлементами и помогают друг другу расти, избавляют от болезней. Вкус у таких овощей совершенно особенный.
— Это у меня экспериментальное поле. Тут растут земляные орехи. Вот фасоль. Вот маленькие помидоры. Попробуйте, очень вкусно, — Вэнь срывает нам желтый шарик. Помидор и впрямь спелый и вкусный.
— Это у меня экспериментальное поле. Тут растут земляные орехи. Вот фасоль. Вот маленькие помидоры. Попробуйте, очень вкусно, — Вэнь срывает нам желтый шарик. Помидор и впрямь спелый и вкусный.
— Вот соя и сладкая кукуруза, — китаец скрывается в кукурузной «стене». — У вас огромный рынок для сладкой кукурузы. Это не Европа и США, где он уже перенасыщен. Прибыльное это дело. А вот лук-порей и многолетний лук, а еще несколько разных видов салата. А тут капуста. Поле немного заросло, но оно и к лучшему.
В ближайших планах Вэня — открыть точку на Комаровке, а потом поставить теплицы и привозить раннюю и экологичную продукцию.
— Китайцы покупали бы у меня свежую зелень, наши виды салатов и лука, а белорусы, которые непривычны к китайской еде, могли бы брать помидоры и огурцы, — мечтательно произносит Вэнь.
— Китайцы покупали бы у меня свежую зелень, наши виды салатов и лука, а белорусы, которые непривычны к китайской еде, могли бы брать помидоры и огурцы, — мечтательно произносит Вэнь.
Кроме растениеводства, парень всерьез задумывается о большом животном хозяйстве. Говорит, что выращенное непромышленным способом мясо гораздо вкуснее. Пока у него всего десять овец. Но останавливаться на этом Вэнь не собирается.
— Подумываю разводить куриц и вьетнамских свинок, — делится планами Вэнь.
— Подумываю разводить куриц и вьетнамских свинок, — делится планами Вэнь.
«Картошку сажать нужно: это же как ваш символ — куда без нее»
Еще один фронт работы Вэня — два гектара земли и здание пустующей школы, в подвале которой фермер хранит картошку.
— На картошке много не заработаешь. У вас она очень дешевая, а сил на ее выращивание уходит много, — китаец прогуливается по бывшему школьному двору. — Но не выращивать ее нельзя: это же символ. Поэтому небольшую территорию засаживать все же буду.
На участке недалеко от озера Вэнь хочет поставить металлические теплицы, для которых уже куплены лампочки.
— Возле озера хорошо тем, что сразу и вода есть — легко будет поливать, — объясняет он. — С теплицами думаю на будущий год выйти в ноль. В минус уже не хочется работать. Ну и когда стану на ноги, то здесь, возле озера поставлю несколько домиков для агроэкотуризма. Люди будут приезжать и смотреть на китайские культуры, кушать наши блюда и отдыхать.
— Возле озера хорошо тем, что сразу и вода есть — легко будет поливать, — объясняет он. — С теплицами думаю на будущий год выйти в ноль. В минус уже не хочется работать. Ну и когда стану на ноги, то здесь, возле озера поставлю несколько домиков для агроэкотуризма. Люди будут приезжать и смотреть на китайские культуры, кушать наши блюда и отдыхать.
Но это все в планах. А пока Пряльники каждый год потихоньку пустеют, даже несмотря на то, что за последние пару лет здесь выросли новые красивые домики-дачи.
— Конечно, жалко, что люди уезжают. Я заметил, что деревню бросают. Школа пустовала, и даже те ребята, которые поступили в вузы, назад не приезжают, — грустно вздыхает Вэнь. — Я очень хочу развиться и возродить эту деревню. Думаю, когда смогу хорошо платить, люди вернутся сюда.
— Конечно, жалко, что люди уезжают. Я заметил, что деревню бросают. Школа пустовала, и даже те ребята, которые поступили в вузы, назад не приезжают, — грустно вздыхает Вэнь. — Я очень хочу развиться и возродить эту деревню. Думаю, когда смогу хорошо платить, люди вернутся сюда.
Ссылки по теме:
- 9 хитроумных бизнес-решений
- Неудачные мировые идеи в бизнесе
- Любовь не купишь
- Какой доход приносит автомойка?
- Сверхприбыльный бизнес - шиномонтаж
реклама
"— Здесь очень красивая природа. У нас такой нет" - у себя уже всё загадили теперь к нам едут...
Это в городе выбор мест большой. А в селе с работой как-то не оч.
И большой молодец, что папино богатство не на цацки и блестяшки расходует.