22988
1
На одном из симпозиумов встретились четыре лингвиста: англичанин, немец, итальянец и русский. Речь зашла о языках. Начали спорить, а чей язык красивее, лучше, богаче, и какому языку принадлежит будущее?
Англичанин сказал: «Англия – страна великих завоевателей, мореплавателей и путешественников, которые разнесли славу её языка по всем уголкам всего мира. Английский язык – язык Шекспира, Диккенса, Байрона – несомненно, лучший язык в мире».
«Ничего подобного», — заявил немец, — «Наш язык – язык науки и физики, медицины и техники. Язык Канта и Гегеля, язык, на котором написано лучшее произведение мировой поэзии – «Фауст» Гёте».
«Вы оба неправы», - вступил в спор итальянец, — «Подумайте, весь мир, всё человечество любит музыку, песни, романсы, оперы! На каком языке звучат лучшие любовные романсы и гениальные оперы? На языке солнечной Италии»!
Русский долго молчал, скромно слушал и, наконец, промолвил: «Конечно, я мог также, как каждый из вас, сказать, что русский язык – язык Пушкина, Толстого, Тургенева, Чехова – превосходит все языки мира. Но я не пойду по вашему пути. Скажите, могли бы вы на своих языках составить небольшой рассказ с завязкой, с последовательным развитием сюжета, чтобы при этом все слова рассказа начинались с одной и той же буквы?»
Это очень озадачило собеседников и все трое заявили: «Нет, на наших языках это невозможно». Тогда русский отвечает: «А вот на нашем языке это вполне возможно, и я сейчас это вам докажу. Назовите любую букву». Немец ответил: «Всё равно. Буква «П», например».
«Прекрасно, вот вам рассказ на эту букву», — ответил русский.
Пётр Петрович Петухов, поручик пятьдесят пятого Подольского пехотного полка, получил по почте письмо, полное приятных пожеланий. «Приезжайте, — писала прелестная Полина Павловна Перепёлкина, — поговорим, помечтаем, потанцуем, погуляем, посетим полузабытый, полузаросший пруд, порыбачим. Приезжайте, Пётр Петрович, поскорее погостить».
Петухову предложение понравилось. Прикинул: приеду. Прихватил полуистёртый полевой плащ, подумал: пригодится.
Поезд прибыл после полудня. Принял Петра Петровича почтеннейший папа Полины Павловны, Павел Пантелеймонович. «Пожалуйста, Пётр Петрович, присаживайтесь поудобнее», — проговорил папаша. Подошёл плешивенький племянник, представился: «Порфирий Платонович Поликарпов. Просим, просим».
Появилась прелестная Полина. Полные плечи прикрывал прозрачный персидский платок. Поговорили, пошутили, пригласили пообедать. Подали пельмени, плов, пикули, печёнку, паштет, пирожки, пирожное, пол-литра померанцевой. Плотно пообедали. Пётр Петрович почувствовал приятное пресыщение.
После приёма пищи, после плотного перекуса Полина Павловна пригласила Петра Петровича прогуляться по парку. Перед парком простирался полузабытый полузаросший пруд. Прокатились под парусами. После плавания по пруду пошли погулять по парку.
«Присядем», — предложила Полина Павловна. Присели. Полина Павловна придвинулась поближе. Посидели, помолчали. Прозвучал первый поцелуй. Пётр Петрович притомился, предложил полежать, подстелил полуистёртый полевой плащ, подумал: пригодился. Полежали, повалялись, повлюблялись. «Пётр Петрович – проказник, прохвост», — привычно проговорила Полина Павловна.
«Поженим, поженим!», — прошептал плешивенький племянник. «Поженим, поженим», — пробасил подошедший папаша. Пётр Петрович побледнел, пошатнулся, потом побежал прочь. Побежав, подумал: «Полина Петровна – прекрасная партия, полноте париться».
Перед Петром Петровичем промелькнула перспектива получить прекрасное поместье. Поспешил послать предложение. Полина Павловна приняла предложение, позже поженились. Приятели приходили поздравлять, приносили подарки. Передавая пакет, приговаривали: «Прекрасная пара».
Собеседники-лингвисты, услышав рассказ, вынуждены были признать, что русский язык – самый лучший и самый богатый язык в мире.
«Ничего подобного», — заявил немец, — «Наш язык – язык науки и физики, медицины и техники. Язык Канта и Гегеля, язык, на котором написано лучшее произведение мировой поэзии – «Фауст» Гёте».
«Вы оба неправы», - вступил в спор итальянец, — «Подумайте, весь мир, всё человечество любит музыку, песни, романсы, оперы! На каком языке звучат лучшие любовные романсы и гениальные оперы? На языке солнечной Италии»!
Русский долго молчал, скромно слушал и, наконец, промолвил: «Конечно, я мог также, как каждый из вас, сказать, что русский язык – язык Пушкина, Толстого, Тургенева, Чехова – превосходит все языки мира. Но я не пойду по вашему пути. Скажите, могли бы вы на своих языках составить небольшой рассказ с завязкой, с последовательным развитием сюжета, чтобы при этом все слова рассказа начинались с одной и той же буквы?»
Это очень озадачило собеседников и все трое заявили: «Нет, на наших языках это невозможно». Тогда русский отвечает: «А вот на нашем языке это вполне возможно, и я сейчас это вам докажу. Назовите любую букву». Немец ответил: «Всё равно. Буква «П», например».
«Прекрасно, вот вам рассказ на эту букву», — ответил русский.
Пётр Петрович Петухов, поручик пятьдесят пятого Подольского пехотного полка, получил по почте письмо, полное приятных пожеланий. «Приезжайте, — писала прелестная Полина Павловна Перепёлкина, — поговорим, помечтаем, потанцуем, погуляем, посетим полузабытый, полузаросший пруд, порыбачим. Приезжайте, Пётр Петрович, поскорее погостить».
Петухову предложение понравилось. Прикинул: приеду. Прихватил полуистёртый полевой плащ, подумал: пригодится.
Поезд прибыл после полудня. Принял Петра Петровича почтеннейший папа Полины Павловны, Павел Пантелеймонович. «Пожалуйста, Пётр Петрович, присаживайтесь поудобнее», — проговорил папаша. Подошёл плешивенький племянник, представился: «Порфирий Платонович Поликарпов. Просим, просим».
Появилась прелестная Полина. Полные плечи прикрывал прозрачный персидский платок. Поговорили, пошутили, пригласили пообедать. Подали пельмени, плов, пикули, печёнку, паштет, пирожки, пирожное, пол-литра померанцевой. Плотно пообедали. Пётр Петрович почувствовал приятное пресыщение.
После приёма пищи, после плотного перекуса Полина Павловна пригласила Петра Петровича прогуляться по парку. Перед парком простирался полузабытый полузаросший пруд. Прокатились под парусами. После плавания по пруду пошли погулять по парку.
«Присядем», — предложила Полина Павловна. Присели. Полина Павловна придвинулась поближе. Посидели, помолчали. Прозвучал первый поцелуй. Пётр Петрович притомился, предложил полежать, подстелил полуистёртый полевой плащ, подумал: пригодился. Полежали, повалялись, повлюблялись. «Пётр Петрович – проказник, прохвост», — привычно проговорила Полина Павловна.
«Поженим, поженим!», — прошептал плешивенький племянник. «Поженим, поженим», — пробасил подошедший папаша. Пётр Петрович побледнел, пошатнулся, потом побежал прочь. Побежав, подумал: «Полина Петровна – прекрасная партия, полноте париться».
Перед Петром Петровичем промелькнула перспектива получить прекрасное поместье. Поспешил послать предложение. Полина Павловна приняла предложение, позже поженились. Приятели приходили поздравлять, приносили подарки. Передавая пакет, приговаривали: «Прекрасная пара».
Собеседники-лингвисты, услышав рассказ, вынуждены были признать, что русский язык – самый лучший и самый богатый язык в мире.
Ссылки по теме:
- История одного студента
- Семейные страсти
- Как человека свести с ума? (Сибирская байка)
- Хренация
- КОСИТЬ НЕЛЬЗЯ КУЛЬТИВИРОВАТЬ (быль)
Новости партнёров
реклама
https://ru.wikipedia.org/wiki/Ши_Ши_ши_ши_шиhttps://ru.wikipedia.org/wiki/Ши_Ши_ши_ши_ши
Просто английский проще выучить:) Язык для роботов
kolektiv u nas v osnovnom ruskij i hotj ja i latish, serogno obshajus s kolegami po ruski
i vnutrenija dokumentacija vsja na ruskom.
takshto uvazajemij jeslji i izlogajesh takuju informaciju to izlogai polnostju - etji normi napravleni na vse adminastrativniji, upravlenchiskiji i birokraticheskiji aparati.
i k sozileniju daze na uchirizdenijah obrozavanija (ja lichno protiv etogo bil i budu)
На что студент отвечает: «Очень просто, профессор!»
«Водку пить будете?»
«Ах, оставьте!
Задело - за дело.
И дико мне - иди ко мне.
Покалечилась - пока лечилась.
Мы женаты - мы же на ты.
Ты жеребенок - ты же ребенок.
Несуразные вещи- несу разные вещи.
Ему же надо будет- ему жена добудет.
Надо ждать - надо ж дать
- Моя фамилия Ге - сказал француз китайцу.
- В китайском языке два иероглифа Ге, но, к сожалению, не один из них не подходит для фамилии.
- Почему?
- Потому что один имеет значение "колесо", а другой передает звук, с которым лопается мочевой пузырь осла.
- А что плохого в колесе?
- Мужское имя не может быть круглым, все будут считать тебя педиком. Для твоего имени мы возьмем иероглиф Шэ, означающий "клавиатура", "корнеплод", "страница" а также прилагательное "бесснежный" и дополним его иероглифом Нгу, означающим мужской род. В конце я пишу иероглиф Мо - "девственный".
- Но.. это, мягко говоря, не совем так..
- Никто не будет считать тебя девственником, просто без иероглифа Мо иероглифы Ше-Нгу означают "сбривающий мамины усы"
- Хорошо, теперь я напишу твое имя.
- Моя фамилия Го.
- Отлично, я начну твою фамилию с буквы G.
- Что означает буква G?
- У нас, европейцев, сами по себе буквы ни хрена не значат, но чтобы проявить к тебе уважение я поставлю перед G букву H - во французском она все равно не читается.
- Отлично! Дальше O?
- Нет, чтобы показать, что G - произносится как Г, а не как Х, надо после G поставить букву U, а также H - чтобы показать, что U не читается сама по себе, а только показывает, как правильно читать G, и буквы EY, показывающую, что слово не длинное и скоро кончится.
- Hguhey.. дальше O?
- Нет, О во французском произносится как А или Ё, в зависимости от стоящих по соседству букв, ударения и времени года. Твое чистое О записывается как AUGHT, но слово не может кончаться на T, поэтому я добавлю нечитаемое окончание NGER. Вуаля!
Русский лингвист поставил бокал на стол, взял бумажку и написал "Го" и "Ге".
- И всё?
- Да.
Француз с китайцем почесали в затылке.
- Хорошо, как твоя фамилия, брат?
- Щекочихин-Крестовоздвиженский.
- А давайте просто бухать? - первым нашелся китаец.
Русский кивнул и француз с облегчением поднял тост за шипящие дифтонги.
Однажды отец Онуфрий отказался от обедни. Он овдовел.
Одарка оная околела. Он отвёз оную от общины, откопал огромный овраг, обернул опашенью - оставил "отдыхать".
Опухший от опохмелки, обезображеный, обезъяноподобный откланялся
общине, остался обрядничать обездоленных, отпевать отошедших.
Однажды отец Онуфрий обходил округ, обозревал окрестности.
Обозрел одинокую, очаровательную, обнажённую Ольгу Орлову!
Ожиревший отец Онуфрий обомлел, остолбенел, опупел.
- Обворожительница Ольга, отдайся, очень оголодал, опасаюсь
опухнуть. Отвечаю откровенно - озолочу!
Образованная, очаровательная, окрылённая Ольга обрадовалась,
откланялась, обдумывая, около огорода, обещание:
- Ох, отец, охальник, - осмелела Ольга. Обняла отца Онуфрия,
отклячилась, отдалась ослица одурманенная.
Обрадованный отче обладал оазисом озверевши, отрезвевши. Очень
оттопыренный огромный отросток обескуражил Ольгу, обкуренную
опиумом. Отмороженная Ольга отключилась обмороком. Отец обильно обладал Ольгой, обжимал,обцеловал, обзывал озорной оладышкой.
Однако окончив, отдышавшись, отродье отпихнул отрешённую,
онемевшую Ольгу, отчуждённо отмахнувшись. Обвёл он Ольгу, овечку
опороченную, обманул обалдуй окаянный! Отказался от оплаты.
Обожглась Ольга, обморок обнаружился. Очень она, однако,
обиделась. Отомстить, отквитаться очень охота.
Откороулила она отца Онуфрия, облила, обляпала, обмазала отравленным отваром. Обман отстраданный отмыла.
Отпрыгнул отец Онуфрий, отскочил от Ольги, обжёгся отваром,
оступился, облегчился, облез, ослеп, отрыгнул, обосрался, околел.
Он обозревал окрестности Онежского озера. Отара овец обходила околицу. Отец Онуфрий обомлел: "Откуда овцы?". Одна овца остановилась, обернувшись отроковицей Ольгой. Отроковица оправила одежду, оголила окорока. Откуда-то объявились орки. Отверзив очи, Ольга оголтело отоваривала орков оглоблею. Орки одаривали отроковицу осатанелым оскалом. Обнимали, обхаживали, отпрыгивали от оглобли.
Оное окончательно обидело отца Онуфрия.
"Оборотни! Оборотни! - орал отец Онуфрий. - Обмороки! Отравился "Оболонью"!"
- Ох, отец, - осторожно отозвалась охлаждённая Оболонь, - "Оболонь" - откровение! Она открывает определённое око. Она - оружие оккультных операций, онтологическая основа!
- Окстись! - отец осенил "Оболонь" обожествлённым орудием.
- Охолонись, отче! - Оболонь опенилась, облако овальных орнаментов окружило отца Онуфрия, он обернулся Ольгой.
- О-о-о! - огляделся отец Онуфрий, оглаживая округлости.
- Оргазм? - озаботилась "Оболонь".
- Отлично!
- О\кей! Остановимся?
- Отдай обратно отца Онуфрия! - огорчилась "Ольга".
Опаньки! Отец Онуфрий опять отец Онуфрий!
- Окосеть! - обрадовался оный. - Однако опохмелиться отрадно!
- Отведай, - ответствовала "Оболонь". Отец основательно отхлебнул, откусил огурчик.
- Охохонюшки-хо-хо! Отоспаться охота!
Отец Онуфрий отошёл опочивать.
"Отсталый он, - опечалилась "Оболонь". - Отоспится, отрыгнёт, окажется обычным олухом. Окрыление - оно особенным открывается. О”Генри, Одоевский, Оноре, Островский, Олди, Огиньский, Offspring - они отмечены озарением! Отвалившаяся образина - оловянная, омерзительная!"
- Отдыхай! - Оболонь отвернулась от отца Онуфрия, оставив оного одиноким, образно ограбленным.
Отчизна! "Оболонь" отправилась опекать одарённых отроков! От обпившихся ослов, обдолбанных опиумом охлоса, "Оболонь" открещивается. Одумайтесь!
Охаивая огульно отечество, однако отметим, окаянное очень отличается от опальных открывателей "Оболони". Оно овеяно особенными образами. Окраины, оградки, осины, овины, опять отроковицы…
…Отец Онуфрий очнулся. Отлив отходы от "Оболони", отошёл от отхожего очка. Осмотрелся.
О, Отчизна! Очей очарованье!
- Одумайтесь, окаянные отродья, огрею – околеете! – орал отец Онуфрий, остервенело орудуя опахалом. Оводы отлетали, однако описывали около отца Онуфрия окружности. Обкусанный оводами отец Онуфрий озверел. Отдохновение отменилось, осталось одно - отгонять окаянное отребье. Объясняем – отбиваться.
- Отче, одари отрядом омоновцев!!! – озаботился отец Онуфрий.
Отче отвечать отказался, омоновцы обломались. Оглядевшись, отец Онуфрий обнаружил огромную осиновую оглоблю. Оглашая окрестности ором, обезумевший отец Онуфрий обхватил оконечность оглобли, ожесточенно отмахиваясь от оводов. Ошарашенные оводы отлетели окончательно.
- Одумались, отродья! – облегченно охнул обессиленный отец Онуфрий, отдышавшись. – Однако, оглобля – отличное оружие, опаснее огнемета.
Окунувшись, обтеревшись, отец Онуфрий оделся. Освятив окрестности озера, отправился отужинать отварным осетром, омлетом, окуньками. Обожравшись, отец Онуфрий опоносился.
Онуфрий обнаружил обнаженную Ольгу.
- Отдайся, Ольга!- окликнул отец Онуфрий.- Облагодетельствуй
одинокого! Организмы одолели!
- Окснись, окаянный! Отвяжись!- отмахнулась Ольга, оглаживая
ослепительные округлости.
- Очаровательница! Озолочу! Ожерельями осыплю! Отменно обеспе-
чу!..
- Ой, обманешь...- осторожничала Ольга, очевидно, обладавшая
определенным отрицательным опытом.
- Обещал - обязан!- обиженно отвечал отец Онуфрий, одновременно
освобождаясь от облачения.
Обдумав описанное, Ольга отважилась. Однако, отведав оного,-
овладев Ольгой,- отец Онуфрий от оплаты отказался. Обозлившись,
Ольга основательно огрела отца Онуфрия осиновой оглоблей, отчего
он, охальник, окочурился.
Ыдыс - посуда. Ыбырай - имя, которое в русском пишется как Ибрай.
"Кaфе при зоопaрке. Дaмa, зaкaзaв кофе с пирожным, слушaет спор, который ведут между собой трое рaбочих в синих комбинезонaх.
- Дa вы чего? - говорит один. - Это сложное слово. А пишется оно тaк: "хврухт"!
- Ну, нет! - отзывaется другой. - Его нужно писaть через двa "у": "хвруухт"!
- А по-моему, вы обa путaете, - горячится третий. - Прaвильное нaписaние тaкое: "фрухт"...
Дaмa допивaет кофе, доедaет пирожное, рaсплaчивaется и, проходя мимо столикa рaботяг, строгим голосом бросaет:
- Уважаемые! Если вы не поленитесь и посмотрите в любой словaрь, вы сможете нaйти тaм единственно прaвильную версию. Это слово пишется "фрукт" и никaк инaче!..
- Обрaзовaннaя!.. - произносит ей вслед один рaбочий.
- Дa-a, грaмотнaя женщина, срaзу видно, - соглaшaется второй.
- И все рaвно, - возрaжaет третий, - готов спорить нa ящик пивa, что онa ни рaзу в жизни не слыхaлa, кaк пердит слон!"
Так например у "древней латыни" вообще нет предшествующего прородителя(если не учитывать церковно-славянский).
У прочих языков так же нет предшествующих этапов развития.
Так же, на месте Итальянцев, в этом анекдоте, должны быть испанцы или испаноязычные.
И группа языков у всех одинакова, за исключением Русского! )