7607
2
"Слышь, Студент, а какая она - Москва? Говорят - огромная, людей разных - тьма. По телику ее часто показывают, я видал. Красивый город, но Киев лучше. Даже не спорь. Киев - лучший город в мире, хоть там и небоскребов нет, и живут не так богато. В нем душа есть, а в Москве денег много, народу не перечесть, а вот души нет. Слишком она большая. Не обижайся, Студент. Москва - хороший город, но до Киева ей далеко.
Ну да, не был я там ни разу. Зато помню, как мамка про него рассказывала. Глаза закрываю и вижу ее. Правда, смутно уже. Скоро восемь лет как померла. Ну ничего, вот кончится война, мы с тобой обязательно вместе поедем в Киев.
Все сам увидишь ... и я тоже…"
Тот, кого мальчишка назвал Студентом, дремлет, неловко уткнувшись в свою сумку, и уже не слышит его рассказ про самый прекрасный город на свете.
Еще год назад трудно было представить, что судьба сведет их вместе. Шустрый, загорелый дочерна пацан, сбежавший из детдома на востоке Украины, и долговязый студент медицинского ВУЗа родом из Сибири. Второй месяц они в отряде "народного ополчения". Мальчишка быстро стал всеобщим любимцем. Стоит отряду остановиться где-нибудь, буквально через пятнадцать минут ему уже известно - где можно подхарчиться, где добыть сигареты, а где и устроиться на ночлег, чтоб не дуло, да была какая-никакая крыша над головой. Студент же был полной противоположностью. Такого нелепого и более неприспособленного к жизни на войне человека стоило поискать. Он то натирал ноги до крови, то простужался в самые жаркие дни, а дня три назад чуть не утонул во время купания в озерке на старом карьере. Хорошо, пацан вовремя заметил, и Студента, нахлебавшегося воды, успели выволочь на берег.
В отряде за лето сменилось больше половины состава – кого-то ранили и отправили на лечение, кто-то уехал сам, но за последний месяц никто еще не погиб. Немало этому способствовал Студент - он обладал необходимым набором медицинских знаний и не только. В критической ситуации, если кому-то нужна была срочная помощь, его словно подменяли. Откуда-то бралась несвойственная ему уверенность. Мог спокойно чистить раны, извлекать осколки, накладывать жгут, менять повязки. Человек десять, как минимум, были обязаны ему, если не жизнью, то уж здоровьем - точно. Из своего старенького карабина Студент стрелял всего раза два, да и то по ржавым консервным банкам. Не попал ни разу. Мальчишка уже давно глаз положил на этот карабин: что толку со Студента в бою, если он в банку с десяти метров не попадает? Но командир лишь отмахивается: «Малой, пока у тебя нет оружия, в тебя никто не выстрелит. Ты нам нужен живым, а не героическим покойником с дыркой в пузе».
Один карабин на двоих. Одна миска. Одна сумка с нашитым красным крестом. Так и стали они друзьями - Студент и Малой. Вот только непонятно, кто кого опекает. Да так ли это важно?
«Хорош дрыхнуть! Поступил приказ – уходим из поселка», - голос командира прерывает монолог мальчишки, - «Малой со Студентом к Рыжему в кабину. В кузов Серый со своими и пулеметчика прихватите. Серый за старшего. Поедете первыми».
Дорога послушно стелется под колеса. «Эх, нам бы сейчас свернуть на трассу и до Киева рвануть!» Студент молчит и улыбается в ответ.
Удар кулаком по крыше кабины. «Стоой!» И почти одновременно визг тормозов, на лобовом стекле вспыхивают одна за другой звездочки пулевых отверстий, грохот выстрелов бьет по ушам. Машина стоит, Рыжий распахивает дверь и тут же безвольным кулем выпадает из кабины. На мальчишку наваливается Студент, затылка у него нет – кровавое месиво. Перед машиной расцветает вспышка взрыва и в этот момент словно кто-то выключает свет.
…чей то голос:
«Дивись-но, хлопчина живий, здається, витягуй обережніше. Дісталося йому».
Над раненым мальчишкой склонился немолодой сержант. Голова набита ватой, в ушах звенит. Слабость. Болит все. С трудом шевелится непослушный язык в пересохшем рту:
«Дядечку, допоможіть, я не хочу вмирати, дуже жити хочу».
«Тихіше, тихіше, не сіпайся, ми їдемо в лікарню. Все добре. Тримай мене за руку».
Сжались пальцы на руке солдата, словно судорогой сведенные.
«Спасибі, дядечку, тільки не залишайте мене, я боюся».
«Не покину, дитинко»
И снова кто-то там наверху милосердно гасит свет.
В приемном покое: «Простите, что смог - сделал. Операционные сейчас все заняты. Раненых много. У мальчика три пулевых – в грудь и в живот, еще несколько осколочных. Минимум два из них несовместимы с жизнью. Чудо, что жив еще. Поставил обезболивающее, но он уже уходит, счет на минуты».
«Студент, ты жив? Ну что лыбишься, идиот малахольный. Как же ты меня напугал, гад. Вечно с тобой что-то случается. Слышишь колокольный звон? Где мы? Чудесный город с золотыми куполами…
Наверно, это и есть Киев».
.
© ЛысыйКамрад
август 2014 года
Все сам увидишь ... и я тоже…"
Тот, кого мальчишка назвал Студентом, дремлет, неловко уткнувшись в свою сумку, и уже не слышит его рассказ про самый прекрасный город на свете.
Еще год назад трудно было представить, что судьба сведет их вместе. Шустрый, загорелый дочерна пацан, сбежавший из детдома на востоке Украины, и долговязый студент медицинского ВУЗа родом из Сибири. Второй месяц они в отряде "народного ополчения". Мальчишка быстро стал всеобщим любимцем. Стоит отряду остановиться где-нибудь, буквально через пятнадцать минут ему уже известно - где можно подхарчиться, где добыть сигареты, а где и устроиться на ночлег, чтоб не дуло, да была какая-никакая крыша над головой. Студент же был полной противоположностью. Такого нелепого и более неприспособленного к жизни на войне человека стоило поискать. Он то натирал ноги до крови, то простужался в самые жаркие дни, а дня три назад чуть не утонул во время купания в озерке на старом карьере. Хорошо, пацан вовремя заметил, и Студента, нахлебавшегося воды, успели выволочь на берег.
В отряде за лето сменилось больше половины состава – кого-то ранили и отправили на лечение, кто-то уехал сам, но за последний месяц никто еще не погиб. Немало этому способствовал Студент - он обладал необходимым набором медицинских знаний и не только. В критической ситуации, если кому-то нужна была срочная помощь, его словно подменяли. Откуда-то бралась несвойственная ему уверенность. Мог спокойно чистить раны, извлекать осколки, накладывать жгут, менять повязки. Человек десять, как минимум, были обязаны ему, если не жизнью, то уж здоровьем - точно. Из своего старенького карабина Студент стрелял всего раза два, да и то по ржавым консервным банкам. Не попал ни разу. Мальчишка уже давно глаз положил на этот карабин: что толку со Студента в бою, если он в банку с десяти метров не попадает? Но командир лишь отмахивается: «Малой, пока у тебя нет оружия, в тебя никто не выстрелит. Ты нам нужен живым, а не героическим покойником с дыркой в пузе».
Один карабин на двоих. Одна миска. Одна сумка с нашитым красным крестом. Так и стали они друзьями - Студент и Малой. Вот только непонятно, кто кого опекает. Да так ли это важно?
«Хорош дрыхнуть! Поступил приказ – уходим из поселка», - голос командира прерывает монолог мальчишки, - «Малой со Студентом к Рыжему в кабину. В кузов Серый со своими и пулеметчика прихватите. Серый за старшего. Поедете первыми».
Дорога послушно стелется под колеса. «Эх, нам бы сейчас свернуть на трассу и до Киева рвануть!» Студент молчит и улыбается в ответ.
Удар кулаком по крыше кабины. «Стоой!» И почти одновременно визг тормозов, на лобовом стекле вспыхивают одна за другой звездочки пулевых отверстий, грохот выстрелов бьет по ушам. Машина стоит, Рыжий распахивает дверь и тут же безвольным кулем выпадает из кабины. На мальчишку наваливается Студент, затылка у него нет – кровавое месиво. Перед машиной расцветает вспышка взрыва и в этот момент словно кто-то выключает свет.
…чей то голос:
«Дивись-но, хлопчина живий, здається, витягуй обережніше. Дісталося йому».
Над раненым мальчишкой склонился немолодой сержант. Голова набита ватой, в ушах звенит. Слабость. Болит все. С трудом шевелится непослушный язык в пересохшем рту:
«Дядечку, допоможіть, я не хочу вмирати, дуже жити хочу».
«Тихіше, тихіше, не сіпайся, ми їдемо в лікарню. Все добре. Тримай мене за руку».
Сжались пальцы на руке солдата, словно судорогой сведенные.
«Спасибі, дядечку, тільки не залишайте мене, я боюся».
«Не покину, дитинко»
И снова кто-то там наверху милосердно гасит свет.
В приемном покое: «Простите, что смог - сделал. Операционные сейчас все заняты. Раненых много. У мальчика три пулевых – в грудь и в живот, еще несколько осколочных. Минимум два из них несовместимы с жизнью. Чудо, что жив еще. Поставил обезболивающее, но он уже уходит, счет на минуты».
«Студент, ты жив? Ну что лыбишься, идиот малахольный. Как же ты меня напугал, гад. Вечно с тобой что-то случается. Слышишь колокольный звон? Где мы? Чудесный город с золотыми куполами…
Наверно, это и есть Киев».
.
© ЛысыйКамрад
август 2014 года
Ссылки по теме:
- Любовь во время войны: исторические фотосвидетельства
- Бомбоубежища России. Куда бежать, если завтра война
- Ветеран Второй мировой войны встретился с мужчиной, которого 71 год назад спас из концлагеря
- Сто лет назад разыгралась одна из самых кровавых битв в истории человечества
- Американские ботинки для джунглей в годы войны во Вьетнаме
Новости партнёров
реклама
и сколько раз бы ты его не назвал "никому не нужной деревенькой" никто в это не поверит, скорее усомнятся в твоем умственном развитии.
И видя великолепие арабских эмиратов, глубокую красоту древних городов индии, храмы камбоджи, красочный неоновый новодел тайваня и кореи. Скажу что Киев действительно один из самых красивых виденных мною городов. Пожалуй даже чуть красивее Питера, потому что Питер ровный, а Киев стоит на холмах и очень прямо манит своей нелинейностью.
Последний раз в Киеве я был 10 лет назад. Полтора незабываемых месяца, летом.
И Киев потрясший меня своей зеленью и красотой был первым городом в котором люди не смотрят друг другу в глаза. Я помню еще тогда 10 лет назад меня это шокировало. Ты идешь по крещатику полному народа и как не смотришь ни с кем не можешь встретиться взглядом. Люди повернуты внутрь себя, ни в одном городе мира со мной такого не случалось.
Везде было с кем зацепиться взглядом, улыбнуться, просто было заговорить с незнакомым человеком. Даже в арабских странах где все пытаются дистанцироваться друг от друга, не было такого ощущения. А в киеве какая-то безграничная пустота и отрешенность.
Когда началось майданное беснование, по большей части мне было жалко именно сам город. Я смотрел как едут БТР по богдана хмельницкого и вспоминал как ходил в театр Леси Украинки это были два потрясающих вечера.
Когда избивали и жгли беркутовцев, я понимал что врятли еще когда либо захочу быть в Киеве. Даже ради небесной красоты Киевско-Печерской лавры которую автор и приложил на фотке.
А что стало с этим городом теперь даже подумать страшно.