Восьмимесячная битва с одним крейсером

Крейсер «Кёнигсберг» оказался в такой же ситуации, как и «Эмден» только в Восточной Африке — один против всего мира. Капитаном «Кёнигсберга» был капитан 2-го ранга фон Лооф. Он был эльзасцем и родился там через три года, как Эльзас перешёл от Франции к Германии в результате франко-прусской войны. Эльзас много раз переходил от Франции к Германи и обратно. Сейчас это, кстати, территория Франции, в годы Первой мировой войны — Германии. Эльзасцев в Германии не считали французами, но и не считали немцами. Но для фон Лоофа так вопрос не стоял — Германию он считал своей Родиной. У побережья Восточной Африки, в отличии от Юго-Восточной Азии, где воевал Эмден, не так много островов и укрытий для одинокого крейсера, а точнее, их нет совсем. Вечером, перед началом Первой мировой войны «Кёнигсберг» удрал из Дар-эс-Салама от англичан и французов, чтобы начать войну.

Опустим период, когда Кёнигсберг топил торговые суда англичан, а начнём с этого — в один момент у крейсера сломался двигатель. Места, где крейсер мог бы встать на стоянку и заняться ремонтом не было в округе миль на 1000. Может быть на 5000 — не важно. Зато была неисследованная дельта реки Руфиджи. Фон Лооф смело заводит в один из 12-ти крупных рукавов Руфиджи «Кенигсберг» и уходит по нему вглубь континента миль на 10. Там, разобрав двигатель, становится понятно, что в «полевых условиях» его не починить, а ближайшая мастерская, где можно сделать ремонт многотонному двигателю, находится в Дар-эс-Саламе, что в 120 километрах от дельты Руфиджи.

Это не смущает фон Лоофа. Он приказывает срубить самые крупные в округе кокосовые пальмы и из их стволов делают гигантские сани-салазки. На эти сани грузят многотонный двигатель от крейсера и запчасти к нему. В сани «запрягают» 200 нанятых туземцев и они волокут этот груз 120 километров в Дар-эс-Салам. Там двигатель чинят и его на тех же санях, опять 120 километров, туземцы тянут обратно. За это время англичанам неимоверными усилиями удалось обнаружить стоянку «Кёнигсберга», но только на приблизительном уровне — по документам, точное место было неизвестно, потому что и Лооф не сидел сложа руки — моряки замаскировали корабль так, что его не видно было даже с земли, подняли из трюмов запасные орудия и пулемёты и создали в устье Руфиджи настоящий укрепрайон — на берегах стояли корабельные орудия, пулемётные гнёзда и всё это было опутано сетью телеграфных проводов.

Англичане сильно боялись, что Кёнигсберг сможет уйти по лабиринтам каналов и речушек обратно в океан (они не знали ещё про поломку двигателя и что у крейсера нет угля), а потому стянули сюда весь флот, который был в районе. Им приходилось патрулировать зону в 64 мили устья Руфиджи и 400 миль всего района, чтобы не дать уйти Кёнигсбергу. С этого момента все английские и союзные корабли здесь. Поскольку англичане не знали, где именно находится корабль, то на маленьких кораблях английские солдаты двинулись в устье массовым десантом — так они узнали, что все берега устья уже представляет из себя отличный укрепрайон с береговыми орудиями и косящими намертво пулемётами.

Чтобы Кёнигсберг не сбежал, англичане топят на фарватере одного из рукавов угольный заправщик — ненужный пароход и начинают его охранять — чтобы немцы не расчистили заново фарватер. Но очень скоро выяснилось, что жертва заправщиком была напрасной — рукавов здесь миллион плюс один и Кёнигсберг сможет выйти в море по любому из них.

Во всём мире был один единственный человек, говорящий на одном из европейских языков, который был в устье Руфиджи и знал как там всё устроено — это знаменитый охотник и путешественник Преториус. Английский линкор срывается с места и начинает искать по всему миру этого Преториуса, его находят где-то на краю света, в условной Патагонии, и тащат в Восточную Африку. На борту английского флагмана он получает задание провести разведку и дать точные координаты Кенигсберга в этих малярийных болотах и каналах. Преториус выполняет задание и дает англичанам точные координаты корабля и промеркой глубины устья Преториус докладывает — судя по осадке Кенигсберга на нём совсем нет угля.

Лооф, заметив, что английские снаряды стали ложиться ближе к кораблю, заводит отремонтированный двигатель и… уходит ещё на 8 миль дальше по устью этой реки. Англичане выписывают с Острова самолёт с лётчиком. Самолёт летит в разведку и… ничего не может обнаружить. После третьего рейса пилоту удаётся обнаружить место новой стоянки Кёнигсберга, но его сбивают. К месту падения устремляются с трёх сторон шлюпка английских моряков, шлюпка немецких моряков и стадо крокодилов — в заплыве на скорость побеждают англичане. Лётчик даёт английскому адмиралу точное место новой стоянки Кёнигсберга, но адмирал не верит. Невозможно так далеко уйти крейсеру по такому мелкому и узкому руслу.
Выписывают ещё один самолет и лётчик летит уже вместе с адмиралом — адмирал убеждается, что лётчик был прав, но что делать непонятно — уже несколько месяцев вся английская эскадра не может выковырять из этих болот один немецкий крейсер.

Тем временем в Адмиралтействе в Лондоне вспоминают, что по заказу правительства Бразилии для патрулирования рек Ориноко и Амазонки они строили два монитора — осадка 1,5 метра, броня и очень хорошие пушки. Бразильцы ещё не успели выкупить эти мониторы и из Лондона летит через океан приказ — доставить мониторы в Дар-эс-Салам! И мониторы с 1,5 метровой осадкой опять прутся через океаны к побережью Восточной Африки.

Тем временем на помощь Кёнигсбергу из Германии летит по морю угольный заправщик под датским флагом замаскированный под лесовоз. Он прорывается через три кольца английской морской блокады в Европе, через океанские бури и шторма и вот он уже возле устья Руфиджи. Тут его подбивают, но моряки поджигают лес на верхней палубе, который маскировал груз. Англичане видя огромный столб пламени считают, что с заправщиком дело конченное, уходят, а немцы сбрасывают горящий лес в океан, что-то тушат и перегружают оружие, пушки и патроны на шлюпки и увозят всё на Кёнигсберг.
Но вот уголь на Кенигсберг не перегрузить и Лооф готовится к последнему бою — Кёнигсберг обречён.
На разъездной параходик «Вами» немцы устанавливают торпедные аппараты, чтобы из них уничтожить мониторы, но «Вами» при выходе из устье выбрасывает на скалы. Тогда Лооф вычисляет, что мониторы поднимутся по устью только до островка и устраивает там сеть коррекционных пунктов и площадок.
На следующий день мониторы подходят к устью поднимаются только до островка и там их встречает шквальный огонь береговых батарей — датский параходик помог — а англичане думали, что береговые укрепления уже подавлены. Через день мониторы всё-таки входят в устье, но поднимаются опять только до островка, где их накрывает точный огонь шести орудий с Кёнигсберга. Один монитор повреждён точным попаданием под ватерлинию и англичане отступают.
На третий день мониторы сначала подавили немецкие позиции корректировки огня у острова, а потом начали обстрел крейсера. Из 635 выстрелов с мониторов в Кёнигсберг попало 6. Первым же выстрелом убило двух отважных немцев — Хельффериха и Аппеля. Они прибыли на Кёнигсберг пару недель до штурма, проделав полный опасности путь на шлюпке под парусом от Мозамбика.

Но от 6 попаданий Кёнигсберг уже представляет из себя кучу железа, которая всё же ещё сопротивлялась. Чтобы повысить точность попаданий, англичане устраивают в океане учения по взаимодействию самолёта и мониторов — самолёт корректирует огонь, а мониторы лупят. И на четвёртый день оба монитора входят в устье Руфиджи при поддержки авиации — одного самолёта англичан. На этот раз сразу оба монитора получают по точному попаданию от немцев, причём такие, что один из них так и не сдвинулся с места, а другой час отстреливался стоя на якоре, пока шёл ремонт. И потом всё же двинулся к немецкому крейсеру.
К середине дня с Кёнигсбергом было покончено. Англичане ушли. А Лооф на следующий день вернулся на искорёженный крейсер. Были сняты все орудия, забраны боеприпасы и немцы устроили следующий укрепрайоны уже на озере Танганьика и в Дар-эс-Саламе. Война продолжалась. Но это уже другая история о которой позже. Кёнигсберг запертый без угля в болотах устья реки Руфиджи сковывал на себя всю английскую и союзную эскадру в течении чуть более восьми (!!!) месяцев.