Джереми Кларксон об особенных машинах

Много лет назад, когда я был в Италии, Ferrari дал мне на несколько дней тогда еще новый F355. И через четыре секунды после того, как я выехал из ворот завода, я уже знал – даже если придется ограбить банк или продать детей на органы, я куплю себе такой.
А недавно меня снова зацепило. С Lexus LFA. Умеренный интерес перерос в уважение, а потом – в любовь. Километры бежали, и я все яснее понимал, что без печени прожить смогу, а без такой машины – никак.

Итак. Откуда такой перерыв – 20 лет? Почему меня не захлестнуло желание, когда я садился в Lamborghini Aventador или Ferrari 458, или Aston Martin DBS, или Bugatti Veyron, или Rolls-Royce Phantom? Почему я говорил, что Mercedes SLS – лучший в мире автомобиль, а потом решил на эти деньги купить нечто совсем другое?
Короче говоря, почему за 25 лет автожурналистики в перечень мастхэва попали только две машины? Несколько часов я просидел, откинувшись на спинку стула и посасывая ручку, но нашел ответ. Вот он: когда бензин вскипает у меня в крови, обычно это значит, что автомобиль совершенно не годится для реального мира.
Вот классический пример – Phantom. Это превосходно сконст­руированная машина и единственная, в которой вообще не чувствуешь хода. На самолете, корабле или в поез­де по вибрациям и звуку понятно, что машина движется. Но если закрыть глаза в Phantom, кажется, что ты греешься на солнышке, на пляже где-нибудь на Сейшелах. Но за это совершенство и комфорт приходится платить чудовищными габаритами. Ездить на такой огромной машине как-то глупо.
А Veyron, спросите вы? Да, техника невероятная. Все эти радиаторы, аэродинамические хитрости и тому подобное. У меня от этого мурашки почти на пять звездочек. Но и за это нужно платить. Около миллиона фунтов. Получается, его губит то, из-за чего он так хорош.
Aventador? Потрясающий дизайн, и на полном ходу из труб рвется синее пламя. В прошлом году я с истинным наслаждением гонял на большом “Ламбо” по Италии, но на Имоле у него перегрелись тормоза, в повороты он входил нечетко, и у меня осталось ощущение, что рисовки тут больше, чем дела.
Вот уж чего не скажешь о Ferrari 458. И того, и другого тут в изобилии. Но чтобы дать владельцам вкусить чего-то в корне иного, чего-то еще лучшего, все управление перенесли на руль. То есть каждый раз, поворачивая налево, нечаянно выключаешь трекшн-контроль и включаешь дворники. Как тут не выглядеть полным лохом?
Ниже по иерархической лестнице ничего не меняется. Сейчас перед домом у меня стоит новый Audi RS4. Он исключительно красив, колеса огромные, и всю неделю народ останавливается поглазеть на него. Такой автомобиль вожделеют все…
Но почему? Само собой потому, что он супербыстрый. Не только на прямой, но и в поворотах. Представляешь себе, как мчишь по серпантину в Альпах, а рядом, возможно, Кира Найтли. Заклады­ваешь виражи и стрелой летишь по прямым, мотор ревет, Кира взвизгивает, и вот оно, счастье. Но чтобы автомобиль был красив и быстро ехал, Audi не стала ставить на него подвеску. Нет, что-то там есть, но такая ничтожная малость, что совсем не чувствуется. Так трясет, что ездить каждый день просто невозможно. Поэтому именно то, что делает Audi таким желанным, заставляет от него отказаться.
Мой друг две недели назад купил новый Mercedes C63 Black. Ему вскружили голову все эти разговоры о том, как корму сносит наружу, и ему захотелось испытать это самому. Спустить весь момент на кружение в клубах дыма... Но хотя он не подает виду, я чувствую, что он уже боится свою машину. Ей только дай шанс сорваться в занос. Тут нечего и думать, чтобы после тяжелого дня по дороге с работы, к примеру, позвонить домой.
Можно дойти до самой Mazda MX-5, и проблема по-прежнему тут как тут. Я люблю маленькие спорт­кары. Они такие острые и резвые! Но маленькие снаружи, они и внутри небольшие.
А теперь посмотрите на Kia Cee’d. Те, кто почитывает наш журнал, наверняка разбираются в машинах. Хотя бывает, просто болит зуб, а другие журналы в приемной дантиста разобрали Ричард Хаммонд и те, кто ему отбеливает зубы. Но предположим, вы разбираетесь в автомобилях, и вам активно не нравятся корейские хэтчбеки.
Ходовую не настраивали на Нюрбургринге. От звука мотора не топорщатся волоски на загривке. Двигатель конструировали так, чтобы автомобиль мало ел и, следовательно, вяло ехал. Кто горит желанием сесть за руль такой машины? Только преступник, сбежавший из тюрьмы. Да и то только если она брошена на парковке открытой с заведенным мотором.
Но на самом деле в реальном мире, где вы живете, работаете и развлекаетесь, Kia в тысячу раз лучше Rolls-Royce Phantom. Выходя из Cee’d, не бойся насмешек. Шнырять в потоке ему легче, чем большому “Ламбо”. Обслужи­вание дешевле, чем у Veyron. В любом практическом аспекте он лучше Ferrari 458. Как и Ford Focus. Как и дизельный VW Golf.
На это стоит обратить внимание автопрому. Хорошо делать машины, которые выжимают до капли слюнные железы у пилотов “Autocar”. Но именно поэтому они бесполезны на Хай-стрит в Кенсингтоне или на А38 возле Бартон-андер-Нидвуд.
Вот, к примеру, двери на Mercedes SLS. “Вау!” – ахнули все автомобильные издания, когда его только представили. “Кретин!” – фыркнули прохожие, когда владелец впервые выехал на нем в город. Вот почему я так люблю LFA. В первую очередь это автомобиль. Средство передвижения. И этот простой рецепт дополнен аэрообвесом, красивым звуком и женщиной в приборной панели, которая умеет находить ближайший ресторан азиатской или французской кухни.
Таких машин очень мало. Вот почему меня так редко охватывает дикое, необоримое желание немедленно выхватить чековую книжку.