293
1
Разговоры латвийских политиков о желании получить с России компенсации за сталинские репрессии, споры вокруг станции, названной в честь цареубийцы, демонстрации 7 ноября с портретами Сталина — все это создает впечатление, что прошлое вполне себе еще живо и кусается, и нам предстоит решать, что с ним делать.
История — очень тяжелая наука. Прошлое всегда полно зла и горя. Как для нашей страны, так и для других стран. Мы живем в падшем мире, полном жестокости и несправедливости.
Увы, оглядываясь на прошлое, мы неизбежно обнаруживаем там вещи, которых предпочли бы не видеть — и не только мы. Гражданин любой страны — той же Латвии, или Британии, или США, какой угодно, обнаружит какой-нибудь местный вариант «а у вас негров вешали», какие-нибудь свои скелеты в шкафу.
У нас нет выбора в отношении прошлого; у нас есть выбор в отношении того, как к нему относиться. Можно создавать «институты национальной памяти» и заниматься каталогизацией обид для последующего предъявления кому следует — они нам, мы им.
«А платите нам за жертв НКВД!» — «А вы нам тогда за латышских стрелков! И за латышских карателей во время войны! И, кстати, просто интересно, куда вы в те бурные годы подевали всех своих евреев? Не хотите и за них кому-нибудь заплатить?»
Многие этим активно занимаются — какой-то части восточноевропейского электората это интересно. Хотя выстраивать национальное самосознание на культе обиженности… вряд ли получится здоровое национальное самосознание. Нынешнему поколению русских не приходит в голову предъявлять претензии нынешнему поколению немцев — а если бы мы такие претензии стали высказывать, это выглядело бы скорее жалко и недостойно.
Но для некоторых латвийских и других восточноевропейских политиков это, по крайней мере, претензии, обращенные вовне — за пределы национальных границ.
Внутри России осмысление исторических трагедий ХХ века, революции, Гражданской войны и особенно репрессий порождает странное разделение. Одни люди объявляют себя душеприказчиками жертв и предъявляют претензии от их имени; иногда полагая себя даже прямыми потомками страдальцев, а своих оппонентов — потомками палачей. Правда, после того, как кто-то залез в генеалогии и выяснил, что с предками у всех по-разному, эта идея заглохла.
Но предъявлять претензии от имени жертв отсутствие родства по крови не мешает. Возникает вопрос — кому. Тройкам особого совещания? Лагерной охране? Стукачу-соседу? Все эти люди давно уже мертвы, как и их жертвы.
От России в целом ожидается, что она должна покаяться и признать свою вину перед душеприказчиками жертв. Возможен и более прицельный перенос вины — на ФСБ, которая объявляется преемницей НКВД, на «путинское большинство», еще на какую-то группу политически чуждых граждан.
Какую это вызывает реакцию? Требования тех же латвийских политиков большинством у нас воспринимаются с неприязненным недоумением.
В самом деле — вот я сижу, никого не трогаю, внезапно является некий иностранный гражданин и требует с меня платить и каяться по поводу преступлений, в которых я точно не участвовал, потому что тогда до моего рождения оставались еще десятилетия. Как, впрочем, и до рождения требовательного гражданина, который лично пострадать от этих преступлений не мог при всем желании.
Но даже если гражданин наш, его претензии выглядят не менее странно. И они порождают похожую раздраженную реакцию — ах, хотите, чтобы мы тут платили и каялись за преступления Сталина? А вот не было никаких преступлений! А если кого и расстреляли, то за дело!
Замок защелкивается, и между двумя полюсами загорается эклектическая дуга — душеприказчики жертв нашли надлежащих преемников палачей, и вот они друг друга обличают со всевозрастающим праведным гневом.
Выяснение того, что произошло на самом деле и какие из этого надо сделать выводы, в пространстве общественной дискуссии превращается в скандал на коммунальной кухне. Можно ли уйти от этого? Да.
Прежде всего — отказаться рассматривать историю в качестве резервуара претензий. И палачи, и жертвы той эпохи, за очень редкими исключениями, мертвы. Жертвы никого не уполномочили предъявлять претензии от их имени кому-то из наших современников. Вина палачей является личной и не может никому вменяться «по наследству».
Требовать от кого-то платить и каяться за преступления, имевшие место задолго до его рождения, за злодеяния хоть НКВД, хоть латышских легионеров, хоть Тевтонского ордена, хоть хана Батыя — абсурд.
Если мы откажемся от этого, мы сможем обрести в истории источник мудрости, а не претензий. В прошлом совершались страшные, кровавые дела. Мы можем рассмотреть почему и как не допустить такого в будущем.
Мы обходимся без претензий к нынешнему поколению немцев. Мешает ли это нам заниматься историей Великой Отечественной войны? Напротив, помогает. Потому что история — это одно, а «национальная память» — это совсем другое.
Сергей Худиев
История — очень тяжелая наука. Прошлое всегда полно зла и горя. Как для нашей страны, так и для других стран. Мы живем в падшем мире, полном жестокости и несправедливости.
Увы, оглядываясь на прошлое, мы неизбежно обнаруживаем там вещи, которых предпочли бы не видеть — и не только мы. Гражданин любой страны — той же Латвии, или Британии, или США, какой угодно, обнаружит какой-нибудь местный вариант «а у вас негров вешали», какие-нибудь свои скелеты в шкафу.
У нас нет выбора в отношении прошлого; у нас есть выбор в отношении того, как к нему относиться. Можно создавать «институты национальной памяти» и заниматься каталогизацией обид для последующего предъявления кому следует — они нам, мы им.
«А платите нам за жертв НКВД!» — «А вы нам тогда за латышских стрелков! И за латышских карателей во время войны! И, кстати, просто интересно, куда вы в те бурные годы подевали всех своих евреев? Не хотите и за них кому-нибудь заплатить?»
Многие этим активно занимаются — какой-то части восточноевропейского электората это интересно. Хотя выстраивать национальное самосознание на культе обиженности… вряд ли получится здоровое национальное самосознание. Нынешнему поколению русских не приходит в голову предъявлять претензии нынешнему поколению немцев — а если бы мы такие претензии стали высказывать, это выглядело бы скорее жалко и недостойно.
Но для некоторых латвийских и других восточноевропейских политиков это, по крайней мере, претензии, обращенные вовне — за пределы национальных границ.
Внутри России осмысление исторических трагедий ХХ века, революции, Гражданской войны и особенно репрессий порождает странное разделение. Одни люди объявляют себя душеприказчиками жертв и предъявляют претензии от их имени; иногда полагая себя даже прямыми потомками страдальцев, а своих оппонентов — потомками палачей. Правда, после того, как кто-то залез в генеалогии и выяснил, что с предками у всех по-разному, эта идея заглохла.
Но предъявлять претензии от имени жертв отсутствие родства по крови не мешает. Возникает вопрос — кому. Тройкам особого совещания? Лагерной охране? Стукачу-соседу? Все эти люди давно уже мертвы, как и их жертвы.
От России в целом ожидается, что она должна покаяться и признать свою вину перед душеприказчиками жертв. Возможен и более прицельный перенос вины — на ФСБ, которая объявляется преемницей НКВД, на «путинское большинство», еще на какую-то группу политически чуждых граждан.
Какую это вызывает реакцию? Требования тех же латвийских политиков большинством у нас воспринимаются с неприязненным недоумением.
В самом деле — вот я сижу, никого не трогаю, внезапно является некий иностранный гражданин и требует с меня платить и каяться по поводу преступлений, в которых я точно не участвовал, потому что тогда до моего рождения оставались еще десятилетия. Как, впрочем, и до рождения требовательного гражданина, который лично пострадать от этих преступлений не мог при всем желании.
Но даже если гражданин наш, его претензии выглядят не менее странно. И они порождают похожую раздраженную реакцию — ах, хотите, чтобы мы тут платили и каялись за преступления Сталина? А вот не было никаких преступлений! А если кого и расстреляли, то за дело!
Замок защелкивается, и между двумя полюсами загорается эклектическая дуга — душеприказчики жертв нашли надлежащих преемников палачей, и вот они друг друга обличают со всевозрастающим праведным гневом.
Выяснение того, что произошло на самом деле и какие из этого надо сделать выводы, в пространстве общественной дискуссии превращается в скандал на коммунальной кухне. Можно ли уйти от этого? Да.
Прежде всего — отказаться рассматривать историю в качестве резервуара претензий. И палачи, и жертвы той эпохи, за очень редкими исключениями, мертвы. Жертвы никого не уполномочили предъявлять претензии от их имени кому-то из наших современников. Вина палачей является личной и не может никому вменяться «по наследству».
Требовать от кого-то платить и каяться за преступления, имевшие место задолго до его рождения, за злодеяния хоть НКВД, хоть латышских легионеров, хоть Тевтонского ордена, хоть хана Батыя — абсурд.
Если мы откажемся от этого, мы сможем обрести в истории источник мудрости, а не претензий. В прошлом совершались страшные, кровавые дела. Мы можем рассмотреть почему и как не допустить такого в будущем.
Мы обходимся без претензий к нынешнему поколению немцев. Мешает ли это нам заниматься историей Великой Отечественной войны? Напротив, помогает. Потому что история — это одно, а «национальная память» — это совсем другое.
Сергей Худиев
Новости партнёров
реклама
Репрессии? ипанулись чтоли? население растет, смертность, преступность падает, заводы строятся, войны выигрываются. Не репрессии , а расцвет. Оккупация? какая оккупация, если "пострадавшие" сидят в правительстве "оккупантов" и окупанты кормят "пострадавших", одевают их, защищают, строят им города и заводы, мосты и больницы.
Да и вообще, напомнить им, что если бы их не взял Союз в свой состав, этих стран бы сейчас не было. совсем не было.
1) немцы до сих пор платят жертвам концлагерей.
2) Россия- правоприемник СССР, потому и притензии к России, а не к конкретному "васе пупкину".
Ну и так далее. Вопрос в том именно, что претензий в оба конца есть немало. в отличие от немцев- там понятно кто виноват.
Так что надо считаться. Надо. Надо наглядно разок другой показать всем тявкающим на Россию шавкам их место в истории.
1) papazu1 - реч тут о некоторих политиках, и если они предстанут гавкать ( не только на Россию, но вообще) то про них забудут все и те кто голосовали за или против них и вот это они не могут себе позволить пока не на гребли себе богатство :)
То, что историю нередко "рассматривают как резервуар претензий" - это не цель. Это средство. И средство, как показывает практика, весьма эффективное, так что отказываться от него никто не будет. Никто из тех, кто ставит цели. Поэтому призыв "так не рассматривать" (в целом правильный), увы, пропадет втуне.
А цель прокручивания этих долгоиграющих пластинок - одна: перессорить народы или социальные слои, которые когда-то вступали в соприкосновение (не обязательно противостояние) и/или находятся в оном. Разделяй и властвуй.