9 мая 1944 года. Севастополь. Малоизвестные подробности

Единственный сухопутный путь на полуостров через узкий Перекопский перешейк (в самом широком месте 8 км). Там с древних времен строили оборонительные сооружения, крепко закупорившие вход на полуостров.

С востока от материка Крым отделяет Керченский пролив. Хоть и узкий, но все-таки морская серьезная преграда. И если все-таки преодолели эту преграду, придется пройти через узкий и длинный Керченский полуостров, где опять же малые силы обороняющихся могут задержать сильного противника на Акманайских позициях, самом узком месте – 17 км. Но если хоть одно из этих естественных укреплений падет, то легко падет почти и весь полуостров – открывается широкий простор для маневрирования и использования большей численности. Причем удобной местности для обороны уже нет. Останется только Севастополь, прикрытый по сухопутью лесистыми горами.

Стремительное наступление Красной Армии заставило немцев спешно отводить войска с Керченского полуострова, из опасения быть окруженными. Немцы отбирали у румын машины, из танков сливали топливо и бежали, оставляя в заслонах румынские подразделения. Но те тоже не хотели погибать и толпами, бросая оружие и ботинки, босиком бежали к Севастополю. Чудеса полные: румыны потеряли при отступлении к Севастополю 17700 человек пленными и всего лишь…49 убитыми.

Гитлер приказал защищать Крым до последней возможности, резонно считая, что если оставить полуостров, то это подтолкнёт Румынию и Болгарию к выходу из нацистской коалиции. Гебельсовская пропаганда воодушевляла своих солдат примером...советских бойцов, 250 дней оборонявших Севастополь в 1941-42 гг.

Обороняла Крым 17-я немецкая армия численностью около 230 тысяч немецких и румынских солдат. Командовал армией генерал Эрвин Йенеке, звезд с неба не хватавший и не отличающийся большой храбростью. Злые языки утверждали, что командуя корпусом в окруженном Сталинграде, он симулировал тяжелое ранение. При взрыве на него осыпалась штукатурка развалившейся стены - несколько мелких царапин. Но он обмотался бинтами с ног до головы и как тяжелораненый был эвакуирован самолетом из Сталинградского «котла». К его счастью эти слухи не дошли до Гитлера. А советскими войсками командовал генерал Федор Толбухин, не самый пропиареный, но очень талантливый полководец, бывший штабс-капитан царской армии. Координировал действия войск еще один бывший штабс-капитан императорской армии – маршал Александр Василевский.

Пять дней понадобилось советским войскам, чтобы освободить весь полуостров. В руках у гитлеровцев остался лишь Севастополь. Захватить с ходу его не удалось – сложный гористый рельеф, препятствующий использованью танков, слишком много сил противника скопилось на этом пятачке – 78 тысяч немцев и 46 тысяч румын. Румынский диктатор Антонеску отдает приказ об эвакуации из Севастополя румынских солдат, объясняя это тем что «второго Сталинграда» Румыния не выдержит. Вместе с румынами эвакуируются гестаповцы, СС, СД и прочая тыловая и карательная сволочь. Но те, же корабли доставляют в Севастополь и подкрепления. Правда не самые лучшие и боеспособные. Когда вместо обещанных Гитлером трех полнокровных дивизий прибыло шесть батальонов старичков-ополченцев, у генерала Йенике случился нервный срыв. В истерике он наговорил фюреру дерзостей, за что был заменен генералом Карлом Альмендигером.

5 мая 1944 года после полуторачасовой артподготовки части 2-й гвардейской Армии начали наступление на укрепленные Мекензиевые горы. Многие считают, что самые кровопролитные бои при освобождении Севастополя в мае 1944 года были на Сапун-Горе – это не так. На самом деле тяжелее всего советским войскам далась высота Горная, расположенная как раз между Сапун-горой и Балаклавой. При взятии этой высоты погибли несколько тысяч солдат. Но штурм Горной отвлек немцев от главной стратегической точки в обороне – Сапун-горы господствующей над подступами к городу.

А красное знамя на Сапун-горе первым установил сержант Дадаш Бабажанов, уйгур из Алма-Аты. Точнее его отделение. Там вообще была жуткая смертельная эстафета. Первым нес флаг парторг роты Евгений Смелович. Его убили, стяг перехватили отец и сын Яцуненко. Старший упал сраженный осколком мины, сын замешкался около тела отца и тоже был тяжело ранен. Флаг подхватил Бабажанов и вместе с красноармейцем Павлом Дробяско водрузили красное знамя на вершине.

9 мая 1944 года (тогда еще никто не знал, что это будет знаковая дата) начался штурм уже непосредственно города. Части 13-го корпуса вышли к Северной бухте. Чтобы форсировать ее бойцы в качестве плавательных средств использовали...гробы, в избытке заготовленные немецкими интендантами. На Графскую пристань первыми ворвались черноморские моряки. Хотели водрузить красный флаг, но его не оказалось, в спешке забыли изготовить. Недолго думая один из матросов стянул с себя форменку...и над Графской пристанью взвилась морская тельняшка – символ русского флота.

Оставшиеся войска гитлеровцев отступили на мыс Херсонес и стали дожидаться эвакуации. А Толбухин не стал гнать своих солдат на штурм мощных береговых укреплений – предоставил уничтожение немцев артиллерии, флоту и авиации. Артиллерийский огонь по местам посадки не прекращался ни на час. Авиация бомбила мыс беспрестанно. Даже ночью при помощи осветительных ракет и авиабомб.

Это была кровавая мясорубка. Если груженым транспортам удавалось отойти от мыса в море, там их поджидали советские торпедные катера и подводные лодки.

Адмирал Хартман издает приказ, чтобы в первую очередь на суда грузить боеспособные части во главе с офицерами. И тут же приказ приходится отменить – доселе дисциплинированные немецкие солдаты начинают избивать моряков и офицеров. Сам адмирал толерантно говорит: «...приказ был отменён морским комендантом из-за его невыполнимости, так как подходящие плавсредства «брались штурмом».

Если не считать румын, гестаповцев и тыловиков успевших свалить из Севастополя до штурма, то эвакуироваться смогли 25697 человек, в том числе более шести тысяч раненных. Причем эти цифры сомнительны, они были озвучены командующим эвакуацией адмиралом Брикманом, на допросе в гестапо, заведшим дело о «блистательной и успешной эвакуации» с мыса Херсонес. Естественно под змеиными взглядами гестаповцев бравый адмирал наверняка преувеличивал количество спасенных.

Гораздо интереснее и красноречивей об эвакуации вспоминает рядовой Гельмут Клаусман: 

«Нас везли на барже в Констанцу. Всю дорогу нас бомбили и обстреливали русские самолёты. Это был ужас. Нашу баржу не потопили, но убитых и раненых было очень много. Вся баржа была в дырках. Чтобы не утонуть, мы выбросили за борт всё оружие, амуницию, потом всех убитых, и всё равно, когда мы пришли в Констанцу, то в трюмах мы стояли в воде по самое горло, а лежачие раненые все утонули. Если бы нам пришлось идти ещё километров 20, мы бы точно пошли ко дну! Я был очень плох. Все раны воспалились от морской воды. В госпитале врач мне сказал, что большинство барж было наполовину забито мертвецами».