Когда национальность не имела значения

при чем тут национальность? где вы беретесь то, те что всюду пытаются протащить политику в постах? Врач он всегда остается врачем, и ему по фигу кого он будет спасать.

Как результат доктор в америке, девочка гражданин Германии. Ничего сохранить не можем

Расе скоро снимут гипс. За неё теперь спокойны многие тысячи её соотечественников по всей стране, которые слали ей и её родителям письма, телеграммы, посылки с игрушками и фруктами. Раса снова учится ходить, а потом будет бегать и вырастет здоровой на радость всем нам». Казалось, нет той песне конца…

И вдруг она оборвалась. И уже нужна виза, чтобы увидеть девочку Расу. Она живёт теперь в другом союзе — Европейском… Вот она, припарковав велосипед у железнодорожной станции, идёт мне навстречу по мощёной улочке маленького городка на западе Германии. И если не знать, не присматриваться, кажется, как будто и совсем не хромает…

Александр Чучалин. Врач - как лётчик Когда в 1983-м, ближе к осени, она сделала первые шаги на пришитых ногах, её доктор заплакал… Потом Расу с эскортом повезли в «Вадактай» — иностранные журналисты уже окопались на въезде в колхоз. Через неделю делегация схлынула, а папа и мама Прасцявичюс уехали на тракторе за пивом. И снова запили. Расу решили забрать из родной семьи. Почти десять лет она провела по больницам и санаториям. Вильнюс — Москва — Вильнюс — Москва… Всеобщий ребёнок. Бесхозный. Дочь советского полка.
— А потом собрали мои вещи, игрушки — и всё. Дольше меня не могли в больнице держать, — помешивает ложечкой сахар взрослая Раса. Ни радости, ни обиды — ничего не слышно в её ровном прибалтийском говоре. Жизнь сложилась, и вроде неплохо. Балкончики с геранью на главной площади аккуратного Ойскирхена обступают нас с четырёх сторон…

Она не носит юбок, купальников. На дискотеках танцует недолго — устаёт. Ходит в обуви со специальными стельками — одна нога всё же короче другой. И старается не вспоминать.

…Новую семью ей искали… по объявлению. Литовское телевидение показало сюжет. И она нашлась — учителя Адомайтисы из районного центра. Книжки, школа, строгий режим. Очень даже семья. Только за годы скитаний отвыкаешь прикипать сердцем… В «Вадактай», повидаться, Раса снова приехала, когда ей исполнилось 18. У отцовского дома встретила близняшка-сестра, Аушра. Небо в лопухах над ними двоими было таким голубым…

Фото: АиФ / Валерий Христофоров
— Тогда половина деревни уже умерла от пьянства. Я пыталась спасти Аушру, тянула за собой… Но она так и не закончила школу, родила троих детей от трёх разных отцов… Мама умерла: белая горячка. А мне — мне просто повезло, — взмахивает она светлыми прядями. — Но если честно, история литовской девочки Расы, которую спасли в Советском Союзе, не очень мне интересна… Было и было. Прошлая жизнь! — улыбается европейская девушка Раса. Хотя и говорящая до сих пор на русском, как на родном.

А мне всё кажется, что звучит та бескрайняя песня, которую прошелестели подшивки старых, другой эпохи, газет… Но Расе теперь об этом напоминают разве что только шрамы.

В Германии она уже три года. «Тут много русаков, и мои друзья русаки». Работает няней — в русской опять же семье… Рассеялся Союз — но дал всходы по всем континентам.

— В прошлом году литовское телевидение организовало нам встречу, — говорит доктор Рамаз, в начале 90-х уехавший в Америку и, почти профессор здесь, начавший там всё сначала. — Я так волновался! Сидел за кулисами и ждал, когда меня позовут к ней. Ждал с трепетом! Не знал, как она выглядит, как ходят ножки… Это же моя жизнь, мои руки, моя душа…

Память ведь не отрезать. И не пришить… Как бы ни тасовались границы на картах.