21276
5
1
Лента получила Гран-при Московского международного кинофестиваля и с триумфом прошла в мировом прокате. только в СССР Её посмотрели десятки миллионов человек.
«Волга горела»
«Иди и смотри» стал последним фильмом Э. Климова. И, уверены многие, самым сильным. «Я считаю его лучшим у Климова, — признаётся режиссёр Карен Шахназаров. — Сегодня его почти не показывают, а именно сегодня нужно показывать. Чтобы помнить, что могло бы быть сотворено с Россией». «Климов сделал картину, которая не будет забыта, — говорит режиссёр Александр Сокуров. — Когда я смотрел “Иди и смотри”, думал: всё, это сделано на пределе возможностей человека, дальше уже нет пути. Неслучайно он стал последним фильмом Климова».
Источник:
Сам Элем Климов вспоминал: «Самые яркие годы у человека — детство. Моё пришлось на войну — я же родился в 1933-м в Сталинграде. В 1941-м должен был идти в школу, но её закрыли. Нас с мамой и маленьким братом (он грудной был, мне 8 лет) отправили на Урал, в эвакуацию. Когда поезд загрузили на паром, чтобы переправиться через Волгу, с середины реки я увидел, как горел город. А вокруг вода вспухала от бомб. И тоже горела.
Когда уже стал режиссёром, меня не покидало какое-то саднящее ощущение, что я не сделал свой фильм о войне. И тут мне попалась «Хатынская повесть» Алеся Адамовича. Образная, правдивая: он сам всё это пережил, был в партизанах, вся его семья была».
Несколько раз перечитал Климов и толстую книгу документальных свидетельств людей, чудом переживших ужасы фашистского геноцида в Белоруссии, «Я из огненной деревни». «Что творили каратели в Белоруссии, никакое воображение, даже безнадёжно больное, не в состоянии представить, — рассказывал позже Климов. — Столько случаев, которые в фильме показать невозможно. Как сожгли, например, одну деревню — взрослых всех согнали в амбар, а детей оставили. А потом пьяные немцы окружили их и позволили своим овчаркам съесть этих детей»...
Когда уже стал режиссёром, меня не покидало какое-то саднящее ощущение, что я не сделал свой фильм о войне. И тут мне попалась «Хатынская повесть» Алеся Адамовича. Образная, правдивая: он сам всё это пережил, был в партизанах, вся его семья была».
Несколько раз перечитал Климов и толстую книгу документальных свидетельств людей, чудом переживших ужасы фашистского геноцида в Белоруссии, «Я из огненной деревни». «Что творили каратели в Белоруссии, никакое воображение, даже безнадёжно больное, не в состоянии представить, — рассказывал позже Климов. — Столько случаев, которые в фильме показать невозможно. Как сожгли, например, одну деревню — взрослых всех согнали в амбар, а детей оставили. А потом пьяные немцы окружили их и позволили своим овчаркам съесть этих детей»...
«Полистай Библию!»
Лучший и самый знаменитый фильм Климова стал и самым для него многострадальным. Полностью готовый к запуску, он был закрыт в 1977-м. Климов тяжело заболел тогда, весь покрылся язвами, ходил с трудом. Но спустя 7 лет Госкино всё-таки соблаговолило и разрешило новый запуск с условием — заменить название. Называлась тогда лента «Убей Гитлера!». Климов позвонил брату Герману: «Полистай Библию, через 20 минут перезвоню». Так пришло гениальное название, рефрен Апокалипсиса, — «Иди и смотри».
Первоначальное название (имевшее, кстати, более глубокий смысл: убейте Гитлера в себе!) «сохранилось» в потрясающих финальных кадрах: исстрадавшийся, едва не потерявший рассудок мальчик Флёра исступлённо стреляет, стреляет в портреты фюрера, которые, словно на экране, всплывают на растёкшейся на земле луже. И замирает, дрожа, с винтовкой в руке над фото младенца, сидящего на коленях у молодой матери... Климов объяснял своё решение так: «Наш герой мог сломаться, сойти с ума, мог стать жёстким, возненавидеть весь свет, вызвериться. Адамович мне рассказывал, что в одном партизанском отряде был мальчик лет двенадцати, который умолял, чтобы осуждённых на смерть немцев отдавали ему. Ему отдавали. Он их не расстреливал, а рубил головы на пеньке. В результате партизаны его так возненавидели, что сами же и пристрелили. Но заповедь “Не убий” нельзя преступать. Ни за что не убий — иначе как ты потом будешь жить? Однако с этой заповедью многие-многие когда-то разминулись...»
Первоначальное название (имевшее, кстати, более глубокий смысл: убейте Гитлера в себе!) «сохранилось» в потрясающих финальных кадрах: исстрадавшийся, едва не потерявший рассудок мальчик Флёра исступлённо стреляет, стреляет в портреты фюрера, которые, словно на экране, всплывают на растёкшейся на земле луже. И замирает, дрожа, с винтовкой в руке над фото младенца, сидящего на коленях у молодой матери... Климов объяснял своё решение так: «Наш герой мог сломаться, сойти с ума, мог стать жёстким, возненавидеть весь свет, вызвериться. Адамович мне рассказывал, что в одном партизанском отряде был мальчик лет двенадцати, который умолял, чтобы осуждённых на смерть немцев отдавали ему. Ему отдавали. Он их не расстреливал, а рубил головы на пеньке. В результате партизаны его так возненавидели, что сами же и пристрелили. Но заповедь “Не убий” нельзя преступать. Ни за что не убий — иначе как ты потом будешь жить? Однако с этой заповедью многие-многие когда-то разминулись...»
Содрать коросту
Алексей Кравченко, сыгравший Флёру, сегодня один из самых популярных и востребованных актёров и в театре, и в кино. Но он до сих пор считает Климова главным человеком в своей жизни, а «Иди и смотри» — непревзойдённой вершиной. Безотцовщина и хулиган Лёша, 14-летний паренёк с рабочей окраины Москвы, пошёл на «Мосфильм» на пробы за компанию с приятелем. И был утверждён. Все слухи о том, что его снимали под гипнозом, что ломали его психику, — чушь. Да, Климов показал ему хронику, снятую в концлагерях. И это был шок — парень не смог после увиденного выпить чаю с тортом (режиссёр из этого чаепития устроил некий тест — хотел посмотреть, насколько эмоционально отзывчив парень). Да, Климов велел ему похудеть, голодать 48 часов в неделю — и Лёша и голодал, и бегал до умопомрачения. «Готов был разорвать себя, спалить, лишь бы сделать то, что было нужно для фильма, — таково было огромное уважение, трепет по отношению к Элему Германовичу, которого в начальный момент переходного возраста мне Бог послал. Именно он сделал из меня личность. Со мной работал психолог, занимался системой защиты и управления собой, и я до сих пор это практикую. Да, была сцена, которую планировалось играть под гипнозом, но я понял, что хочу сыграть сам, и сказал об этом. И до сих пор у меня есть человек, на которого хочется равняться, — Климов».
Вышедший на экраны фильм мгновенно стал, как бы теперь сказали, хитом. На него ходили классами, институтскими группами. Возле кинотеатров дежурили «скорые» — зрителям порой становилось плохо, не выдерживало сердце. Да, от некоторых сцен сидящие в зале отводили глаза. Но и из кинотеатра выходили совершенно другими... «Я понимал, что это будет очень жестокий фильм, — признавался режиссёр. — Вряд ли кто-нибудь сможет его смотреть. Я сказал об этом Алесю Адамовичу. Но он ответил: «Пусть не смотрят! Мы должны это оставить после себя. Как свидетельство войны, как мольбу о мире». Наверное, кого-то «Иди и смотри», его «шоковая терапия», раздражал. Но когда-то же надо содрать коросту с оплывших жиром душ и напомнить об ужасе войн, о фашизме, о геноциде! Как сказал один мудрый японец: «Забывшие прошлое обречены пережить его заново».
Источник:
Ссылки по теме:
- 10 интересных фактов о фильме "Берегись автомобиля"
- Затонувшая военная техника времен ВОВ
- Интересные факты из истории “Спокойной ночи малыши"
- Неожиданные факты о самых продолжительных передачах российского ТВ
- 10 клонов городов бывшего СССР
Львовские же умники будут за чашечкой кавы культурно обсуждать (осуждать) московскую пропаганду...
Я ни в коем случае не пытаюсь отбелить немцев. Просто вспомнилась эта история. Вообще старики мало рассказывают.
В соседней области слышал про деда, который был полицаем и работал в лагере. Там встретился с партизаном из родной деревни. Когда немцев начали бить ессно перебежал. Всю жизнь прожил в страхе, умер рано. Но не сдал его земляк.
Вот так как-то. А фильм этот я бы лет с 16 в школах бы показывал.
"...и снял Он четвертую печать, и слышал я голос четвертого зверя, говорящий: "Иди и смотри".
И смотрел я, и видел - конь бледный, и на нем всадник, которому имя "Смерть"; и Ад следовал за ним;
и дана была ему власть над четвертою частью земли - умерщвлять мечом и голодом, и мором, и зверями земными..."
Детские воспоминания Элема Климова о горящем Сталинграде стали одной из причин создания «Иди и смотри».
Для донесения своих мыслей до зрителя Элем Климов выбрал новую методику, охарактеризовав её как «сверхкино». Данный подход руководствуется принципами «гиперреализма» — чрезмерной концентрацией на деталях и объектах реальной жизни с характерным отсутствием авторских эмоций.
Впоследствии, Элем Климов в интервью сожалел о том, что ему не удалось снять кульминационную сцену фильма. Она задумывалась по сценарию, и именно из-за неё он выбрал название «Иди и смотри». По словам режиссёра, организация съёмок была далеко не идеальной, и времени осуществить задуманное в полной мере не хватило. Фильм снимался в хронологической последовательности, и для решения режиссёрских задач исполнитель главной роли, непрофессиональный актёр, должен был постепенно пройти страшный путь своего героя. Последовательная духовная перемена Кравченко-Флёры стоила рабочему процессу лишних полутора месяцев, и съёмки «упёрлись» в зиму: финальный уход партизан уже снимался в заснеженном лесу. Впрочем, Климов вспоминал, что в дальнейших разговорах с Адамовичем, пришёл к выводу, что зрители могли бы и не выдержать этой сцены.
По словам Климова, за рубежом фильм показался настолько шокирующим, что во время сеансов у кинотеатров дежурили кареты «скорой помощи», увозя слишком впечатлительных зрителей. На одном из обсуждений фильма встал пожилой немец и сказал: «Я солдат вермахта. Больше того — офицер вермахта. Я прошёл всю Польшу, Белоруссию, дошёл до Украины. Я свидетельствую: всё рассказанное в этом фильме — правда. И самое страшное и стыдное для меня — что этот фильм увидят мои дети и внуки».
К возникшим же слухам о настоящей седине и нарушениях психики Кравченко по сей день относится с юмором, воспринимая их как высокую оценку своего актёрского мастерства. Стоит заметить, что почвой для слухов о седине стало высокое качество гримировочной краски, использовавшейся для превращения мальчика в старика. Быстро привести волосы в прежний вид оказалось невозможно, и Кравченко по окончании съёмок вернулся домой седым, проходив в таком виде ещё какое-то время.
В сценарий также вошли отдельные мотивы из романа Адамовича «Партизаны» и его документально-философской притчи «Каратели». Но наиболее значимым источником стала книга «Я из огненной деревни», написанная Адамовичем совместно с белорусскими коллегами Янкой Брылем и Владимиром Колесником.
Сценарий фильма назывался «Убейте Гитлера»: название было задумано в глобальном смысле, как призыв убить дьявольское начало, в первую очередь, в себе. Режиссёр понимал, что это будет очень жестокий фильм и полагал, что вряд ли кто-нибудь сможет его смотреть. Сказав об этому Адамовичу, Климов в ответ услышал: «Пусть не смотрят. Мы должны это оставить после себя. Как свидетельство войны, как мольбу о мире».
Выход каждого фильма Климова сопровождался значительными трудностями, так как творческие приёмы и идеи режиссёра не устраивали Госкино.
Тестом для Кравченко (роль мальчика) стал просмотр кинохроники военных лет, в том числе с кадрами из концлагерей. После нескольких часов просмотра Кравченко был предложен чай с тортом, от которого подросток твёрдо отказался. Этот отказ оправдал ожидания режиссёра, испытывавшего актёра на способность искренне пропустить чужое горе и страдания через себя. Для роли Алексею также пришлось сильно похудеть. Молодой актёр был посажен на жёсткую диету, но сам решил, что этого недостаточно и начал бегать на большие расстояния, чтобы лучше сформировать образ измождённого ребёнка.
Помимо боевых патронов в фильме использовались и настоящие снаряды. Связано это было с вышеупомянутым стремлением Климова к подлинности. Изначально планировалось использование пиротехники и взрывпакетов, но после нескольких дублей режиссёр с оператором пришли к выводу, что такие взрывы выглядят ненатурально.
На озвучивании было принято решение «сделать такой мутант русского и белорусского, потому что, если бы я говорил на чистом белорусском, никто ничего бы не понял».
На Кравченко произвела сильное впечатление сцена с коровой: при съёмках использовались боевые патроны, и при попадании первых пуль животное встало на дыбы, чуть не задавив актёра.
На съёмках присутствовал детский психолог.
При съёмках сцены сожжения деревни массовку — местных жителей — согнали в амбар, но нужного накала эмоций никак не удавалось добиться. Кто-то из съёмочной группы пустил слух, что «киношники могут и всерьёз сжечь», а один из актёров, в роли немца, дал в воздух очередь из автомата. В результате, по словам Климова, «из амбара раздался такой человеческий вой, сымитировать который было бы не под силу ни одному актёру».
Никогда не забуду лицо, глаза одного крестьянина, его тихий-тихий рассказ о том, как всю их деревню загнали в церковь и перед сожжением офицер из зондеркоманды предложил: «Кто без детей, выходи». И он не выдержал, вышел, оставив внутри жену и маленьких детишек… Как сожгли, например, другую деревню: взрослых всех согнали в амбар, а детей оставили. А потом, пьяные, окружили их с овчарками и позволили собакам рвать детей.