Грустная история о маленькой девочке и первом снеге

Первый снег падал крупными хлопьями, переливаясь в свете фонаря миллионами оттенками малинового, красного, розового. Было очень тепло, и сквозь пелену пушистых снежинок капали крупные капли дождя.
«Это ангелы оплакивают нашу Настеньку кровавыми слезами» - подумала медсестра Люба. Наверное, даже у них не выдержало сердце от вида боли и страданий маленькой девочки…
Две сестры
Настя и Маришка были родными сестрами. Их мать – запойная алкоголичка бросала детей на произвол судьбы, уходя из дома на несколько недель. Насте было 8 лет, Маришки почти три. Но самое страшное было не в уходе матери из дома. Самое страшное было в том, что с девочками периодически оставался очередной новый папа. И этот факт нес для них гораздо большую опасность, чем голод, холод и беспризорность.
Последний сожитель матери извел сестер до крайности. Он не был человеком. Это было чудовище. Самое настоящее чудовище, которому мало было крови и истязаний. Ему нужно было больше. Он с улыбкой истязал девочек физически и морально. Он приводил в дом таких же уродов, снимал с девочек одежду и заставлял танцевать голыми в доме, где не топилась печка даже в самый лютый мороз. А потом они все трогали маленьких сестер…
Настя сходила с ума, так как уже узнала, чем могут закончится такие танцы. Она пыталась спрятать сестру, но это не всегда получалось. Настя хотела защитить Маришку, но не всегда могла. Отчим в наказание прятал одежду, не давал еду по несколько дней, закрывал их в комнате. Соседи давно перестали приходить на крики детей, но Настя все еще продолжала верить, что однажды придет их настоящий добрый и сильный папа и он их всех убьет, всех, за то, что они делали им больно. Но папа не приходил, ровно, как и мама.
Настя боялась и свою мать. Она не видела в ней ту, которая может защитить. Мама всегда была пьяной и от дочерей отмахивалась, как от назойливых мух. Ей было все равно, но она могла и больно ударить, если девочки просили есть или пить.
Голод
Вчера Насте удалось украсть у соседей несколько картошин, оставалось найти уголь, растопить печку и приготовить «царский ужин» из печеного картофеля. В доме уже давно не было никакой посуды, кроме стаканов для водки. Да и те были сделаны из обрезанных пластиковых бутылок. Про сковороду и мечтать не приходилось. Настя резала картофелины старым напильником и клала кусочки на раскаленную плиту.
Это был бы их первый ужин за 3 дня. Отчим пропал куда-то с собутыльниками и девочки могли спокойно поесть.
Рядом с их халупой была железная дорога, по которой шли составы с углем. Спасительные камешки падали из полных вагонов. Настя собирала уголь, а после топила дома печь. Это было сказочно приятное время. Сытость и тепло сразу вводили девочек в сонное состояние.
Сегодня сестра была очень голодна. Настя просила не лезть ее в печку. Картофелины было нечем порезать, толи в пьяном угаре, толи не знаю зачем, отчим куда-то дел напильник. Их пришлось положить в топку, рядом с огнем. Настя видела голодные глаза Маришки, но нужно было подождать немного – если «царский ужин», то нужно хорошо пропечь картофелины.
Огонь
Хорошо бы к картошке немного соленого. Но мама никогда не солила и не делала припасы. В последнюю пьянку друзья отчима принесли маленькую баночку соленых огурцов. Конечно, они их все съели, но может там осталось немного рассола? Настя вышла в сени поискать баночку, и, буквально через пол секунды она услышала страшный крик Маришки.
Девочка не выдержала, она решила вытащить хоть одну лакомую картошечку и съесть, пока старшая сестра вышла из дома. Вырвавшиеся языки пламени из печки в один миг накинулись на ее синтетическую кофточку.
Маришка пылала, как свеча! Настя бросилась срывать с нее одежду, но и ее платье вспыхнуло с не меньшей силой. Девочки метались по дому, огонь перекидывался на старый шторы, просаленную скатерть… В момент дом вспыхнул, как будто все в нем было пропитано спиртом, все горело с чудовищной силой, гудя и искрясь…
Больница
Насте удалось вытащить Маришку на улицу. Ее пальцы скрючило, и она никак не могла ухватить сестру, которая страшно кричала и убегала от сестры. Но, все же схватив ее руками, Маришка обернула ее старым одеялом и заставила обнять себя за шею, а потом шагнула в гудящий огонь.
Последнее, что помнила Настя, это хруст рухнувшей крыши.
Соседи кинулись к дому, когда черный дым повалил из всех окон. Они не смогли сами пробиться сквозь пелену огня, хотя слышали леденящие крики девочек. Когда крыша начала проваливаться, они увидели, как из огня вышла Настя, вся черная и обгоревшая. На ее руках была Маришка, завернутая в кусок одеяла. Девочка рухнула в пяти метрах от пылающего дома…
Скорая приехала через десять минут. У фельдшера с двадцатилетнем стажем, повидавшей и не такое, разрывалось сердце. Младшая девочка пострадала не так сильно. Максимум 30% поверхности с ожогами 2-3 степени. А вот старшая…
У настии было 95% ожогов 3-4 степени всей поверхности тела. У нее полностью сгорели и обуглились пальцы. Ноги тоже пострадали очень сильно. У нее сгорели веки, губы… Врачи пытались ее спасти, и девочка боролась за жизнь. Она ведь знала, что ее ждет Маришка, ведь без нее она пропадет.
Шахтер дядя Сережа
Знаете, что самое страшное в ожоговом отделении? Это перевязки. Те, кто прошел через это скажут, что, наверное, если живьем снимать кожу, то и тогда боль не будет столь сильной. Это самое страшное, что предстояло пережить всем пациентам ожогового отделения.
Сергей был шахтером. На их шахте произошел взрыв метана. 24 человека погибли под землей. Погиб и единственный сын Сергея. Он так не хотел, чтобы он шел по стопам отца, но сын оказался упертым и тоже пошел работать в шахту. Вместе с отцом.
Сергея вытащили через сутки, он сильно обгорел. Особенно лицо. Миллиарды мельчайших крупиц угля впились в кожу, сделав навсегда его лицо одной сплошной синей массой. Пострадала левая рука и нога. Но он был жив, а его единственный сын – нет.
Сергей видел стеклянные глаза жены, когда ту пускали в реанимацию. Он понимал, что теперь им незачем жить. Сын не оставил внуков, он был слишком молод для женитьбы. Они остались с женой сиротами. Мама Сергея не перенесла смерти внука и умерла через неделю от инфаркта. Он потерял почти все. Зачем ему цепляться за жизнь, если он видел, что и жена не хочет жить с таким горем.
Когда вечером в палату реанимации к Сергею спустили девочку, он очень расстроился. Ведь теперь ему придется сдерживать слезы, ведь шахтеры не плачут.
Маленькая, полностью обгоревшая девочка была без сознания почти неделю. Когда она пришла в себя, к ней стали приходить из милиции. Сергей слышал о том кошмаре, что пришлось пережить двум сестрам. Однажды он не выдержал и спросил у следователя, куда они смотрели, что такое происходило с детьми. Ответ следователя был циничным – им никто не сообщал. Сволочи соседи не могли или не хотели услышать крики детей. А попросту – им было все равно. Они, наоборот, чтобы дети не воровали у них, отпускали с цепи огромных собак. Разве это люди?
Сергей точно решил, что сегодня поговорит с женой. У них большая квартира, они неплохо зарабатываю, нужно забрать девочек себе. Пускай старшая и будет тяжелым инвалидом, но все равно, он хотел забрать этих детей! И жена согласилась.
Медсестра Люба
Каждый раз, когда Любе нужно было поставить капельницу Насте, ее сердце сжималось от жалости и боли. Единственное место, куда ее можно было поставить, было на шее девочки. Сестра, обхватив ее руками, спасла это место от сильного ожога.
Девочке ампутировали кисти и стопы. Там ожоги были такими сильными, что обуглились даже кости. Непонятно зачем Бог все еще поддерживал в ней жизнь. Девочка испытывала адские боли, периодически теряя сознание. И каждый раз спрашивала, пошел ли на улице снег…
Настя верила, что когда пойдет снег, ее боль станет меньше. Ее тело перестанет гореть и тогда она сможет пойти к сестре. Как она там? Дядя Сережа… Может он наш папа? Ему тоже очень больно, и он тоже ждет первого снега.
Жена Сергея забрала Маришку домой, уладив все формальности с опекой. Люба радовалась, что теперь у девчонок будут настоящие мама и папа. Да, им будет сложно поставить девочек на ноги, вылечить не только тело, но и душу. Но они сделают это…
Кстати, родная мать девочек так и не появилась в больнице.
Сегодня была смена Любы. Она несла Насте небольшую игрушку – Микки Мауса. Конечно, та пока не сможет ей играть. Ну, пусть на тумбочке стоит, будет смотреть и радоваться.
Как-то промозгло на улице. Нехорошо, конец ноября, а снега все еще нет. Почему Настя так ждет снега? Сергей обещал ей сделать большущую горку из во дворе. Может поэтому?
Выйдя из автобуса, Люба почувствовала приятный холод на щеке. Она вытянула руку и ей на ладошку упала снежинка. О, вот Настюшка обрадуется! Люба бегом побежала в сестренскую чтобы переодеться.
Снег повалил крупными хлопьями. Сквозь разрыв облаков пробивались малиновые лучи восходящего солнца. Было необычайно красиво – пушистые, крупные снежинки ярко-розового цвета. Фонарь добавлял в это великолепие золотистых оттенков. «Боже, как красиво!» - подумала Люба, - «нужно подвинуть кровать Насти к окну, чтобы посмотрела!»
Люба вбежала в палату, Настя лежала, закрыв глаза.
_-Настюшь, снег пошел, - Люба потрепала ее подушку, - Настюша..
-Да Люба, я видела. Красиво и мне уже почти не больно…
Настя повернула голову к окну, вздохнула и.. умерла…
Сергей взвыл в голос. Еще одна смерть! А ведь он только нашел ее! Боже, если бы он мог, если бы нашел того, кто допустил это! Он бы собственными руками заставил страдать этих сволочей, зверей, животных!!!
Стоп… а почему если… я могу… я найду… они за все ответят!
Эпилог
Ангелы плакали, они оплакивали все страдание девочки, которая столько пережила. Она страдала, голодала, ее истязали и насиловали те, кто должен был о ней заботиться, любить и растить. Ее душа попала к жестоким людям, которые не смогли дать ребенку любви и счастья, которые умилялись от вида ее мук.
Ангелы плакали, они знали, сколько пришлось перенести этой маленькой девочке. Но теперь они будут рядом с ней. Теперь она под их защитой. Теперь ей ничто не угрожает.
Спустя год Сергей с женой и Маришкой шли по улице. Они ходили на прием к косметологу хирургу. Операция прошла великолепно. Теперь лицо Маришки стало красивым детским личиком, и только маленькое пятнышко за ушком выдавало тот ужас, который пришлось пережить этой крохе. От ожогов не осталось следа.
Сергей не оставлял мысли найти отчима этих девочек. Однако следователи, почуяв его намерения, пригрозили, что самосуд – уголовно наказуемое деяние. Но и сам отчим, как сквозь землю канул. Его не могли найти. Да и особо не искали. Дело в том, что вместе с домом сгорели все улики насилия над девочками, а у на теле Насти после ожогов найти эти же доказательства также было невозможно. Все сошло с рук детскому насильнику…
Идя на стоянку к своей машине, Сергей замелил какое-то скопление народа на трамвайной остановке. Подойдя ближе, они увидели, что какой-то алкаш попал под трамвай, и его буквально перерезало пополам. Он истекал кровью и медленно умирал. Маришка на секунду обернулась и побледнела… «Там папа плохой» - сказала она.
Это был их отчим. Это было его наказание. Сергей клял себя за то, что девочке удалось увидеть его еще раз. Но они были отомщены. Ничего не проходит в этом мире просто так. Ни хорошее, ни плохое. Насильник нашел свою смерть, хотя она была не такой ужасной, как жизнь его падчериц.
Маму девочек нашли весной. Кто-то посмеялся над горькой алкашкой и вместо сигареты сунул ей спайс. Да видимо доза оказалась большой. Ее тело скинули в местный пруд, где она пролежала всю зиму.
Маришка будет счастливой девочкой. Помимо того, что у нее появились мама и папа, у нее есть свой ангел-хранитель – душа сестры, которая любила ее так, что не задумываясь, умерла за свою сестру. Ведь она могла бросить маленькую сестренку в пылающем доме, выбежать на улицу и остаться в живых.
Как хорошо, когда у тебя есть люди, которые тебя любят так сильно. И как страшно и больно, когда эти люди уходят от нас…
СКОЛОПЕНДРА Эн