59851
1
Рабочие стояли за едой, ожидая своей очереди. Они говорили друг другу шутки и, иногда матершинные слова, отдыхая после тяжелого трудового времени. В столовую зашел Директор завода, которого недавно назначила партия. Даже в те, сталинские времена, на заводе не было принято рабочим и директору обедать вместе. Люди разом замолчали, проявляя почтение. Поварихи изменили лица и стали счастливыми на вид.
Директор поздоровался и встал в конец очереди, как будто он обычный человек. Он о чем-то думал не для важности, а на самом деле. Люди попросили директора пройти без очереди, из уважения и потому, что не знали, как себя вести в его присутствии. Директор отказался и остался последним в цепочке. Очередь стала изучать нового директора и фантазировать насчет его свойств сначала мысленно, потом шепотом.
К директору подбежал его заместитель по срочному вопросу, сказал, что Директору надо беречь свое время и предложил пройти без очереди. Директор отказался и сказал, что он бережет время окружающих товарищей не меньше своего. Он предложил заместителю пообедать с ним в рабочей столовой — заместитель опешил, но проявил придворную чуткость и согласился. Очередь расстроилась увеличению количества бюрократических персон.
К директору подбежал начальник мартеновского цеха для обсуждения рабочего вопроса. Он тоже предложил пройти вперед, и тоже был вынужден встать в конец очереди и ждать, чтобы поесть, как все. Напряжение росло: очередь боялась социалистического самодурства от руководителей, руководителям было не по статусу стоять с рабочими, короче, все терпели неудобства. Поварихи осознали сложность ситуации и стали трудиться усерднее — очередь пошла быстрее.
Пришла очередь руководства наполнить свои подносы. Все руководители получили более аппетитную и предположительно более вкусную, чем у остальных членов очереди, пищу. Контраст между содержимым рабочих и руководящих подносов явно не соответствовал пролетарским принципам справедливости, и поставил директора в тупик.
Он оплатил свою еду и подсел за стол к трудящимся. Трудящимся стало неуютно, потому, что их никто не учил есть с директором. Вместе с Директором за столик сел рабочий — ему больше не куда было сесть. Директор предложил рабочему поменяться подносами и стал есть рабочую пищу. Остальным руководителям ничего не оставалось, как так же совершить обмен и попробовать вкус предназначенный рабочим.
— Вкусно, — похвалил рабочую еду директор.
— У меня вкусней, — пошутил рабочий, который ел Директорскую еду.
— Завтра будет у всех вкусней, — ответил директор.
Завтра у всех стало вкусней, — это не вранье, это так старики говорят.
Рассказ написан по мотивам того, что до сих пор говорят люди о директоре Ашинского Металлургического завода Александре Соловкове. Говорят, он ходил пешком, без охраны и не стеснялся, не боялся людей. Говорят, он построил бассейн, музыкальную школу, несколько цехов, профилакториев и детских лагерей. Говорят, он отдыхал вместе с простыми рабочими в обычном номере профилактория. И те, которые говорят, все дряхлее и дряхлее. И то, что когда-то было нормой, сейчас становится все волшебней и волшебней…
К директору подбежал его заместитель по срочному вопросу, сказал, что Директору надо беречь свое время и предложил пройти без очереди. Директор отказался и сказал, что он бережет время окружающих товарищей не меньше своего. Он предложил заместителю пообедать с ним в рабочей столовой — заместитель опешил, но проявил придворную чуткость и согласился. Очередь расстроилась увеличению количества бюрократических персон.
К директору подбежал начальник мартеновского цеха для обсуждения рабочего вопроса. Он тоже предложил пройти вперед, и тоже был вынужден встать в конец очереди и ждать, чтобы поесть, как все. Напряжение росло: очередь боялась социалистического самодурства от руководителей, руководителям было не по статусу стоять с рабочими, короче, все терпели неудобства. Поварихи осознали сложность ситуации и стали трудиться усерднее — очередь пошла быстрее.
Пришла очередь руководства наполнить свои подносы. Все руководители получили более аппетитную и предположительно более вкусную, чем у остальных членов очереди, пищу. Контраст между содержимым рабочих и руководящих подносов явно не соответствовал пролетарским принципам справедливости, и поставил директора в тупик.
Он оплатил свою еду и подсел за стол к трудящимся. Трудящимся стало неуютно, потому, что их никто не учил есть с директором. Вместе с Директором за столик сел рабочий — ему больше не куда было сесть. Директор предложил рабочему поменяться подносами и стал есть рабочую пищу. Остальным руководителям ничего не оставалось, как так же совершить обмен и попробовать вкус предназначенный рабочим.
— Вкусно, — похвалил рабочую еду директор.
— У меня вкусней, — пошутил рабочий, который ел Директорскую еду.
— Завтра будет у всех вкусней, — ответил директор.
Завтра у всех стало вкусней, — это не вранье, это так старики говорят.
Рассказ написан по мотивам того, что до сих пор говорят люди о директоре Ашинского Металлургического завода Александре Соловкове. Говорят, он ходил пешком, без охраны и не стеснялся, не боялся людей. Говорят, он построил бассейн, музыкальную школу, несколько цехов, профилакториев и детских лагерей. Говорят, он отдыхал вместе с простыми рабочими в обычном номере профилактория. И те, которые говорят, все дряхлее и дряхлее. И то, что когда-то было нормой, сейчас становится все волшебней и волшебней…
Источник:
Еще крутые истории!
- "Чтобы провести интернет - нужно перекрыть всю улицу": пользователи рассказали, что их больше всего удивило в других странах
- "Узнала, что у него свадьба завтра": девушки рассказали, как уличили в измене партнёров
- В США арестовали отца, который довёл до смерти 6-летнего сына
- "Спит со всеми подряд и прячет ребёнка": пользователи рассказали о самых бредовых слухах, которые слышали о себе
- Американка живёт в доме на воде, окружённом аллигаторами
Новости партнёров
реклама
Текст от Вести.ру
UPD:
Интервью:
Миллиардер с потертым дипломатом
- Владислав Валентинович, поздравляем с прошедшим недавно восьмидесятилетием! Как вам живется с таким количеством наград и званий?
- В повседневной жизни я их не замечаю.
- Журнал Форбс оценил ваше состояние в 650 миллионов долларов. Вы согласны с этой оценкой?
- Это недоразумение (не знаю, сознательное или несознательное). Ошибка в том, что стоимость моих акций ВСМПО-АВИСМА взята в то время, когда акции были на пике их стоимости. На самом деле мое состояние в разы меньше.
- Да, глядя на ваш старенький потертый дипломат, не скажешь, что его владелец - рублевый миллиардер
- А то, что он старенький, еще ни о чем не говорит. Вы же не знаете, что внутри.
- Начало девяностых - не самое веселое время. Но ВСМПО оставалось символом стабильности и настоящей заботы о рабочих. И вы продолжаете заботиться о людях - создаете медицинский центр в Нижнем Тагиле, в который вложили три миллиарда рублей.
- Да, будет вложено три миллиарда с небольшим хвостиком. Это остатки денег от продажи акций. Увы, прогнозы аналитиков не сбылись, акции подешевели, поэтому денег не хватило. В феврале они закончатся. Поэтому пришлось обратиться к руководству города и области. Мы получили поддержку, чтобы закончить проект.
- В чем заключается его идея?
- Мне пришлось в своей жизни столкнуться с ортопедической проблемой и побывать в немецкой клинике. Я увидел колоссальную разницу между нашими медицинскими учреждениями и германскими.
- В чем?
- В подходе к людям, в качестве лечения. Там есть много того, до чего мы, может быть, дорастем. Как правило, в Германии медицинские учреждения строятся на деньги инвесторов - частных, муниципальных, земельных. А государство финансирует человека, который лечится. Есть страховые кассы, которые оценивают полученные услуги и степень их разумности. Потом лечение оплачивается государством, включая операцию и реабилитацию для того, чтобы восстановить работоспособность, если это возможно. У нас этого нет. Высокотехнологичные и дорогие операции проводятся по квотам, которых очень мало. Поэтому если в Германии делается 2,2 операции на бедре на тысячу человек, то в России - 0,2, а в Свердловской области - 0,15.
Врач - российский, стандарт - немецкий
- Почему я занялся здравоохранением? Во-первых, моя жизнь 55 лет связана с Уралом. Регион, который входит в тройку самых развитых промышленных регионов, он давал стране очень много в самые сложные времена, но не получил достойных его медицинских услуг. Приволжский округ делает 17 процентов операций на тазобедренном суставе, Сибирский - столько же, Юго-Западный - 19, Центральный - 30, а Урал - только 11. Регион, который определяет промышленный статус страны, заслуживает гораздо большего, чем имеет.
Если в Екатеринбурге дела обстоят более-менее, то за его пределами совсем плохо. Вторая причина, почему я этим занимаюсь, - то, что в эндопротезировании используются титановые имплантаты - материалы, которыми я всю жизнь занимаюсь. По существу это моя профессиональная деятельность. Тридцать процентов мировой потребности в этом материале даем мы в Верхней Салде. Поставляем за границу заготовки, а получаем оттуда готовые суставы. В-третьих, моя сегодняшняя работа - это благодарность людям, с которыми пришлось вместе трудиться десятки лет.
- Вас называют патриархом титановой промышленности
- Слушайте, мне всего восемьдесят, какой я патриарх?!
- Ваш сосед по золотому списку Форбс - Дмитрий Рыболовлев, продав акции Уралкалия , купил футбольный клуб Монако . Вы же вложили деньги в здравоохранение. Наверняка вы привели с собой тех, кого давно знаете - металлургов, инженеров, менеджеров На ВСМПО привыкли к жестким стандартам, а врачи предпочитают индивидуальный подход. Не возникнет ли конфликт, когда вы попытаетесь заставить докторов работать по законам массового производства?
- Мы придерживаемся идеологии стандартов. Если в металлургии их нарушить, то продукцию просто не примут. 35 процентов нашей продукции идет на экспорт, заказчики - солидные ребята: Боинг , Эйрбас , Роллс-Ройс и другие. Малейшее отклонение от технологии ты должен объяснить. Мы долго и упорно объясняем заказчикам мелкие неточности в документации, доказывая, что на качество продукции они не повлияли.
В Германии врачи работают по жестким стандартам. И психология наших врачей такая же. Поэтому системы работы авиационной металлургии и российских врачей абсолютно одинаковы.
- В чем отличие нового медицинского центра от существующих?
- Мы учли особенности немецкой и российской медицины и решили их совместить. В Германии мы взяли лучшее. Доминирующе направление (примерно две трети) - ортопедия и вертебрология, то есть опорно-двигательный аппарат. Остальное - все остальные заболевания и проблемы, которые характерны для нашего региона. Будет пять операционных, причем самых накрученных , оборудованных по самому последнему слову техники. Во время операции врач может видеть на приборах то, чего не заметить невооруженным глазом. Даже не все немецкие клиники имеют то, что есть у нас. Многие аппараты мы брали, когда их выпуск только начинался, как горячие пирожки. Все оборудование - голландское и германское. В основном Филипс . Технологические процессы и логистика тоже позаимствованы у немцев. Поскольку они делают операций в десять раз больше, то и опыт накопили громадный. К тому же привержены той самой стандартизации, о которой вы говорили.
В Германии каждая больница имеет регистр, то есть прослеживает историю болезни человека от момента операции до момента повторного обращения. Врач знает, какие и как поставлены протезы, в отличие от нашей практики.
Материалы на каждого больного представляются корифею - специалисту высшей квалификации, которые оценивает, все ли правильно сделано.
Отличие нашего центра от других в том, что процесс лечения проходит от начала до конца. От первого приема и диагностики (самой классной и полной) до последней стадии реабилитации. Послеоперационная реабилитация идет пять-восемь дней, полная - 21-24.
В нашем центре в Нижнем Тагиле есть апартаменты для пациентов, где они могут проходить диагностику и реабилитацию. Беда в том, что в российских клиниках нет реабилитационного цикла. В Германии, кстати, лечение и реабилитация тоже разделены. После операции больного отправляют куда-нибудь в Альпы в специализированную больницу. В Нижнем Тагиле оба цикла объединены. То есть пациент заходит в ворота центра, а выходит после диагностики, операции, лечения и реабилитации. На шести гектарах есть дома для врачей, гостиницы для приезжих врачей (они будут приглашаться для операций, мастер-классов, лекций), медсестер, ординаторов.
А в специальном реабилитационном центре будут два бассейна. Один - 25 метров для профилактики болезней. Им смогут пользоваться и тагильские школьники, половина которых уже больны сколиозом. Другой бассейн - 12-метровый, с встречными противоструями для гидротерапии.
В госпитале будут работать три направления: хирургическое лечение, консервативное и профилактическое.
Вся территория госпиталя полностью доступна для колясочников. Из любой точки на поверхности земли до любого кабинета они могут добраться самостоятельно.
Наши лаборатории смогут обслуживать не только госпиталь, но и весь Нижний Тагил. А поскольку нам дали шесть гектаров, решили построить и терренкур для тех, кто после операции начинает ходить.
Наша прибыль - не рубли, а люди
- Как этот комплекс впишется в российскую систему финансирования здравоохранения с ее лимитами на дорогие лекарства и операции?
- Это самый коварный и важный вопрос. В России есть три системы. Первая - государственные квоты на операции, которых дается очень мало. За них идет драка. Если вы получили квоту, то я ее уже не получу, больные придут к вам, независимо от уровня профессионализма ваших врачей. В Свердловской области надо делать шесть тысяч операций на бедре, а делают меньше тысячи.
Вторая система - Фонд обязательного медицинского страхования. Выделяется 120 - 140 тысяч рублей в год, причем на зарплату врачей - всего семь тысяч. Сюда реабилитация вообще не входит, и я не знаю, как воткнуть ее в эту систему.
Есть еще добровольное медицинское страхование. Лечение могут оплатить или предприятие, в котором работает пациент, или страховая компания, или сам больной.
В любую из систем наш комплекс вписывается плохо. Это принципиальный вопрос, который мы начнем решать в будущем году.
Мы строим не госпиталь, а целый медицинский городок. Чтобы нормально существовать, он должен получить статус федерального ортопедического центра. Сейчас создаются четыре таких центра. Один уже сделан в Чебоксарах. Туда немцы привезли поставили готовые модули. Но там даже близко нет наших объемов и полного цикла. Еще один запускают в Барнауле. Вот он вполне достоин претендовать на статус федерального центра.
Губернатор Куйвашев и мэр Носов очень хорошо воспринимают идеологию нашей клиники. Они считают, что уральцы заслужили право лечиться дома, а не в Германии. Если они помогут, и центр через год заработает, то не будет проблем и с медицинскими кадрами.
- Вы надеетесь вернуть вложенные деньги? За какой срок?
- По нашим расчетам, срок окупаемости - 10 - 15 лет. Если вы сейчас называете меня патриархом (в ноябре Владиславу Валентиновичу исполнилось 80 лет. - Ред.), то что со мной будет тогда?
- Но в принципе проект окупается?
- Условно. Центр надо постоянно поддерживать и обновлять, иначе он не будет конкурентоспособен. После запуска он может конкурировать абсолютно по всем европейским меркам. Но необходимо периодически обновлять технику, набирать врачей с хорошей головой и хорошими руками. Нельзя пользоваться протезами, которые делают где-то в гараже
- Это примерно то же, что сделал в офтальмологии Федоров, создав Микрохирургию глаза ?
- Совершенно верно. Поэтому говорить о прибыльности лично для тех, кто создавал и финансировал этот проект, не стоит.
копирнул с яплакал, не умею обрабатывать материал
от себя, за неделю было пару постов о шмаре рыбке, пару про дебила с закаченным синтолом, еще о какой то куете. Сам живу на Урале, узнал о человеке случайно от местных... действительно у каждого времени свои герои
Та же история и в общественной бане в этом же районе ( пару раз довелось там побывать) так вот там в парилке такое ощущение что взвод гусар отдыхает, шутки такие же- про баб и пьянство, но при этом все вежливо культурно и без мата, иногда называют друг друга господами, общение в основном на Вы.
ну раз на вашем заводе такой бардак то это уже скорей свинарник, что может сотворить работяга который не в состоянии переодеться на обед?
у меня родственники ( дядька и тетка) всю жизнь отработали на том заводе всегда были чистыми и опрятными и пахли как люди. А у вас явно сброд работает.
Но 90-ые всё равно круче были - мы пили, мы ели, мы любили, мы учились, мы смотрели, мы разгружали вагоны с цементом и таскали рояли на 15 этаж, мы гнали самогон, мы дрались в разборках и надрывались в качалках...
Таким мне в детстве запомнился СССР. Ясно-понятно что в 90-ые мы от всего этого отходили и отъедались. И именно моё поколение обеспечило современной России в 00-ых скачок от всего этого. А про развал СССР это не ко мне, мне тогда 11 лет было. Это к тем кто постарше на 15-20-30 лет (нынешние ярые состарившиеся пост-совки, у которых наглость и лицемерие зашкаливает), я помню как они тогда его разносили
А телевизор тогда меньше смотрели, больше с друзьями находились и нам это было только в кайф. По улицам толпы ребятни всегда носилось с разными уличными играми, а скйчас все в гаджеты воткнуты - видимо всё отойти не могут...