Из истории воинских баталий: битва под Берестечком – кто кого предал?

Что же предшествовало и что на самом деле происходило с 28 июня по 10 июля (по новому стилю) под Берестечком?

Но уже в последующих битвах – Збаражской и Зборовской – военная удача отвернулась от Богдана. Во время осады Зборова казаки и союзные им татары окружили польский лагерь вместе с королём Яном Казимиром, поляки начали сепаратные переговоры с крымцами, усиленные бакшишем и тому подобным умасливанием противника.

Ислям-Герай III со своим войском ушёл из-под Зборова, так что Богдану волей-неволей пришлось заключить с поляками компромиссный Зборовский мирный договор, не устраивавший ни одну из сторон.

Пока договор действовал, Хмельницкий пытался заключить союзы с влиятельными соседями и не очень близкими державами в борьбе против Речи Посполитой. Гетман искал поддержки у Московского царства, Молдавии, Трансильвании и Крымского ханства, у Венеции и Османской империи и даже пытался перетянуть на свою сторону руководство Войска Донского.

Заключившие Зборовский договор стороны прекрасно понимали, что компромисс не может быть долгим и перемирие будет сорвано. Так оно и вышло. Потерпевший поражение в битве под Корсунью черниговский воевода и коронный гетман Мартин Калиновский решил смыть позор, напав на Брацлавский казацкий полк. Началась новая война между Хмельниччиной и Речью Посполитой. И, как прежде, единственным союзником гетмана выступил крымский хан Ислям-Герай III.

Решающее сражение должно было состояться под селом Берестечко на Волыни, однако хан со своей ордой задержался в пути, и Богдан упустил благоприятную возможность ударить по полякам, когда те были на марше.
Считается, что хан намеренно оказал гетману «медвежью услугу», однако некоторые исследователи объясняют медлительность татар религиозными причинами – события происходили в месяц раджаб, когда правоверным запрещалось воевать, и поражение орды могло быть истолковано местью свыше.

Численность противоборствующих сторон в битве под Берестечком до сих пор неизвестна. Украинские историки заявляют совершенно несуразные цифры: 260, а то и 300 тысяч поляков, включая посполитое рушенье (дворянское ополчение с крестьянами), и 160 тысяч у казаков с крымцами. Адекватные исследователи приводят более скромные показатели: 20 тысяч войска, состоящего из польских магнатов с холопами + 30-40 тысяч ратников посполитого рушенья (до 80 тысяч максимум) против 70-тысячного войска Хмельницкого и хана.

Несмотря на то, что битва под Берестечком длилась почти две недели, её исход решился в первые три дня – с 28 по 30 июня 1651 года.

Главное, чего всеми силами старались избежать поляки – это объединения татарской конницы и станового хребта казацкой пехоты под прикрытием повозок со щитами, известного как «Гуляй-поле». За всё время войны с запорожцами полякам ни разу не удавалось одержать победу над таким вот соединением.

Но, как известно, татарская конница задержалась, отчего ей и казацкой пехоте пришлось воевать отдельно.

Первый день начался удачно для татарской конницы. Несколько тысяч всадников нуреддин-султана перехватили за пределами польского лагеря челядь, выпасавшую лошадей, пока ксёндзы служили для панства торжественную мессу. Крымцам удалось перебить немало слуг и захватить несколько тысяч лошадей и даже две упряжки, принадлежащие лично королю.

Первыми в бой с татарами вступили ратники Богуслава Радзивилла, но они были вынуждены отступить. К тому времени против татар выдвинулась часть армии из нескольких конных хоругвей и посполитое рушенье четырёх воеводств. Главные силы польской пехоты и драгун остались в лагере.

Правда, воевать было особо не с кем – несколько тысяч легкоконных крымцев не могли опрокинуть авангард польского войска и поэтому они ограничились тем, что сожгли близлежащие сёла и местечко Лешнев, а затем принялись гарцевать на виду у поляков, вызывая их на поединок.

Видя такое дело, король приказал своим горячим всадникам вызовы не принимать, памятуя старые уроки, когда татары выбивали поодиночке наиболее отчаянных смельчаков.

Татары прибегли к уловке, расступившись перед вражеской конницей, чтобы атаковать её с флангов, но им самим был нанесён удар хоругвью Вишневецкого и гусарами Чарнецкого. Поляки перебили до сотни крымцев и ещё пару десятков взяли в плен, а те уже на допросе показали, что хан находится совсем рядом – в разгромленном местечке Лешневе.

Ни одна сторона какого-то существенного успеха не добилась – все ждали подхода главных сил, но первый день сражения закончился в пользу поляков.

День второй. Поляки решили задействовать кавалерию под командованием гетмана Потоцкого, оставив в лагере орудия и пехоту. В это время татарско-казацкое войско начало переправляться через реку Пляшевка для захвата плацдарма на польском берегу, послав в авангарде казацкий табор с артиллерией.

Пытаясь опрокинуть переправляющегося противника в реку, поляки выставили до 20 тысяч кавалеристов, с которыми схлестнулись не менее чем 30 тысяч ханских конников. Историки считают сражение второго дня под Берестечком крупнейшей конной битвой столетия.

Поляков подвела разведка и поэтому воспользоваться уязвимостью переправляющихся войск противника они не смогли: всего за несколько часов татарско-казацкое войско полностью переправилось через Пляшевку.

На польском берегу татарская конница вновь рассыпалась по равнине и принялась жечь и грабить сёла, как и днём раньше. Когда было разграблено и сожжено всё, до чего дотянулись аскеры, они принялись вновь вызывать на поединок польских конников.

Польский «генштаб», находясь под впечатлением успеха первого дня сражения, дал добро на поединки, которые продолжались с утра до полудня. Видя, как панство увлеклось разборками один на один, татары создали конный кулак, которым ударили по правому крылу войска Потоцкого.

Этот удар поляки отразили, но преследовать крымцев не решились, остерегаясь засад спешившихся казаков.

И в тот момент, когда поляки уже решили, что больше ничего серьёзного в этот день не произойдёт, по ним ударила полностью переправившаяся через реку орда. Битва второго дня только начиналась. Поляков накрыло градом стрел, численный перевес и ярость противника были так велики, что татары прорубились даже к гетманской хоругви. Поляки были вынуждены перейти к обороне, а татары начали глубокий охват вражеских позиций.

Пользуясь тем, что татары подошли вплотную к оборонительным валам, по ним был открыт огонь пехоты и артиллерии.

Королевскому войску удалось избежать разгрома, но сражение перешло в стадию, когда «смешались в кучу кони, люди» и началась взаимная резня. По свидетельствам очевидцев, в дыму сражения невозможно было отличить татарина от поляка и только по тюрбанам на голове можно было опознать мусульман.

В ходе сражения второго дня были убиты или попали в плен военачальники и наиболее опытные воины с обеих сторон. Длительный бой удалось свести вничью успешной атакой полка Вишневецкого, однако крымцы предприняли отчаянные контратаки на правом крыле и по центру польской армии.

К вечеру бой утих. Поляки не досчитались в своих рядах более трёхсот шляхтичей. Холопов никто не считал. Крымцы потеряли прославленного Тугай-бея – бич и ужас поляков, четвёртый год воевавшего рядом с Хмельницким с начала казацкого восстания. Его сабля досталась противнику.

Второй день битвы остался за татарами. Но именно этот день даёт ключ к пониманию – почему татары покинули поле боя, отказавшись дожать поляков. А всё дело в том, что казаки в бою почти не принимали участия и в тот день, 29 июня 1651 года погибли, можно сказать, одни татары.

Историки полагают, что Ислям-Герай III резанул всю правду-матку в лицо гетману и заверил, что при таком раскладе крымцы с поляками помирятся.
30 июня 1651 года, день третий, решающий.

Подведя неутешительные итоги второго дня сражения, польский король вывел в поле пехоту. Казаки окапывались и огородились «гуляй-полем», выставив повозки в десять рядов. Татарская конница часами стояла неподвижно на виду у неприятеля. Никто не спешил начинать бой первым.

Во второй половине дня не выдержал Вишневецкий, нанеся мощный удар по «гуляй-полю» и прорвав укрепления. Бой начался удачно для поляков, но им в правый фланг вклинилась татарская конница, уничтожив, как писали польские историки, «целую хоругвь». Усилиями аскеров чаша весов начала клониться в сторону татарско-казацкого войска, и только кинжальный огонь польских орудий, и расчёт короля на взаимодействие драгун с пехотой предопределил исход третьего дня битвы.

Достойно ответить польской артиллерии крымцы не могли – весь их арсенал состоял из двух мелких пушек, полученных от казаков. Казаки, в свою очередь, не могли ничем помочь союзнику за стенами «гуляй-поля», хорошо зарекомендовавшего себя в обороне.

Подобное положение дел не могло длиться бесконечно. Как только рядом с ханом был убит его родственник Амурат-султан, руководивший осадой Збаража, крымцы запаниковали. И было отчего: три дня они несли на своих плечах основную тяжесть битвы и понесли большие потери, не получив помощи от казаков. Орда начала организованный отход, моментально перешедший в бегство.

Что интересно, в войске короля не ждали бегства противника, почуяв подвох и долгое время не решались на преследование крымцев. Несмотря на запоздалую попытку преследования, орда ушла без помех.

Битва под Берестечком Хмельницким была практически проиграна. Оставался единственный шанс – догнать хана и убедить его продолжить сражение. Богдан передал командование Филону Джалалию и, взяв с собой небольшой отряд вместе с Иваном Выговским, поскакал за татарами.

Результат известен. Вместо того, чтобы вернуться на поле боя, татары ушли восвояси, прихватив с собой и Богдана Хмельницкого.

Несмотря на новую политкорректность, украинские адепты «европейского выбора» считают, что крымские татары предали Хмельницкого под Берестечком, рассчитывая расплатиться его головой с польским королём и тем самым вынудили Богдана броситься в объятия русскому царю, на столетия перечеркнув нарождающуюся украинскую «незалежность».
Но если учесть, что три дня ханское войско почти без помощи казаков сражалось с отборной конницей поляков, разбив наголову сандомирское, краковское и ленчицкое ополчение, порубав сотни и сотни шляхтичей и потеряв несколько тысяч своих конников, из крымцев как-то не получается слепить трусливых предателей.

Зато Хмельницкий, построивший свою армию из двух плохо взаимодействующих войск и сделавший всё для поражения в своей решающей битве, выглядит бледно и уж никак не жертвой трагических обстоятельств. И совсем уж позорно отличилось окопавшееся за повозками казацкое воинство, не способное или не пожелавшее прийти на помощь союзнику.

Ещё один немаловажный факт в пользу татар: им ничто не мешало передать Хмельницкого полякам, однако он так и не стал пленником польского короля. Более того, гетман был вскоре освобождён.

Тем временем ситуация под Берестечком постепенно складывалась в трагикомедию . . .

Александр Ростовцев . . .