17160
5
Адская битва советских и фашистских танков в сражении под Прохоровкой в июле 1943 года.
Один из участников после войны вспоминал кульминацию боя под Прохоровкой:
Один из участников после войны вспоминал кульминацию боя под Прохоровкой:
«Эфир превратился в котел человеческих эмоций, на радиоволнах начало твориться что-то невообразимое. На фоне обычного потрескивания помех в наушники неслись десятки команд и приказов, а также все, что думали сотни русских мужиков из разных концов о «гансах», «фрицах», фашистах, Гитлере и прочей сволочи. Под горячую руку танкисты вспоминали и собственное начальство, которое завело их в это пекло…»
Последнее предложение вызывает вопросы: за что именно советские танкисты материли свое начальство? Что значит — начальство завело их в пекло?
Почему немецкие генералы не вспоминали о «самом крупном танковом сражении во Второй мировой войне»? Почему генерал-лейтенант Павел Ротмистров не был за него награжден? Кто же в нем победил, если советского командующего в Москве не посчитали достойным награды? Хрестоматийное, со школьной скамьи вызубренное Прохоровское танковое сражение и сегодня оставляет массу вопросов без ответов. А если рассказать об этой битве то, что о ней известно, — предстает картина совсем другой Прохоровки, не столько героической, сколько безумной…
11 июля. Накануне боя
Почему немецкие генералы не вспоминали о «самом крупном танковом сражении во Второй мировой войне»? Почему генерал-лейтенант Павел Ротмистров не был за него награжден? Кто же в нем победил, если советского командующего в Москве не посчитали достойным награды? Хрестоматийное, со школьной скамьи вызубренное Прохоровское танковое сражение и сегодня оставляет массу вопросов без ответов. А если рассказать об этой битве то, что о ней известно, — предстает картина совсем другой Прохоровки, не столько героической, сколько безумной…
11 июля. Накануне боя
×
Битва на южном фасе Курской дуги зашла в тупик. Немецкое наступление в районе деревни Поныри уперлось в оборону 1-й танковой армии генерала Катукова. Вермахт уже отбил два советских контрудара… Ситуация требовала свежего стратегического решения, и штабы принялись импровизировать.
Идея немецких генералов: ударить с двух сторон на Прохоровку, взять ее и по излучине реки Псел прорваться к Курску. У этого плана есть и запасной вариант. Немцы допускают советский контрудар, и эта перспектива их не пугает: части вермахта занимают тут высотки, перед которыми узкое поле (с одной стороны река, с другой — железнодорожная насыпь) — хорошая оборонительная позиция.
Идея советских генералов: 5-я танковая армия генерала Ротмистрова (легкие и средние танки) обходит немцев, застрявших под Понырями, вырывается на оперативный простор и быстро движется к Харькову, нанося противнику стратегическое поражение.
Оба плана смелы и решительны. И оба — результат полного незнания реальной обстановки. Немцы, допуская контрудар РККА, даже близко не представляли себе время и силу этого удара. А советское командование не знало, что противник уже перебросил главные силы из-под Понырей под Прохоровку. Вечером гвардейцы 5-й танковой армии (около 600 машин) и эсэсовцы 2-го танкового корпуса (около 300 машин) начали сближение, чтобы утром столкнуться в самом безумном танковом бою в истории…
Идея немецких генералов: ударить с двух сторон на Прохоровку, взять ее и по излучине реки Псел прорваться к Курску. У этого плана есть и запасной вариант. Немцы допускают советский контрудар, и эта перспектива их не пугает: части вермахта занимают тут высотки, перед которыми узкое поле (с одной стороны река, с другой — железнодорожная насыпь) — хорошая оборонительная позиция.
Идея советских генералов: 5-я танковая армия генерала Ротмистрова (легкие и средние танки) обходит немцев, застрявших под Понырями, вырывается на оперативный простор и быстро движется к Харькову, нанося противнику стратегическое поражение.
Оба плана смелы и решительны. И оба — результат полного незнания реальной обстановки. Немцы, допуская контрудар РККА, даже близко не представляли себе время и силу этого удара. А советское командование не знало, что противник уже перебросил главные силы из-под Понырей под Прохоровку. Вечером гвардейцы 5-й танковой армии (около 600 машин) и эсэсовцы 2-го танкового корпуса (около 300 машин) начали сближение, чтобы утром столкнуться в самом безумном танковом бою в истории…
Двигаясь в сходящихся под углом направлениях, советские и немецкие танки внезапно оказались в поле зрения друг друга на небольшом прохоровском поле.
Немцы первыми заметили противника — 600 советских танков! Советские танкисты были шокированы не меньше. Несколько минут две армады бездействовали, разглядывая друг друга. Советский командующий очнулся раньше фашистского. Он приказал своей армии идти в лобовую атаку.
Уже позже генерал Ротмистров объяснял решительный приказ тем, что у немцев было много тяжелых, хорошо бронированных машин, которые советские легкие и средние танки пробивали только на близкой дистанции, а стало быть, сближение было жизненно необходимым.
Звучало это разумно, а вот на деле оказалось сущим кошмаром: танки 5-й гвардейской армии неслись на врага, стреляя на ходу. Они не были оборудованы стабилизаторами, и их снаряды летели куда угодно, но только не в цель. Так что танки 2-го танкового корпуса, которым их командующий, обергруппенфюрер Хауссер, приказал открыть огонь с места, расстреливают танки Ротмистрова словно в тире.
Герой Советского Союза, старший лейтенант Евгений Шкурдалов вспоминал ту «атаку камикадзе»:
«От прямого попадания снарядов танки взрывались на полном ходу. Срывало башни, летели в стороны гусеницы. Отдельных выстрелов слышно не было. Стоял сплошной грохот. Из горящих машин выскакивали танкисты и катались по земле, пытаясь сбить пламя».
Немцы первыми заметили противника — 600 советских танков! Советские танкисты были шокированы не меньше. Несколько минут две армады бездействовали, разглядывая друг друга. Советский командующий очнулся раньше фашистского. Он приказал своей армии идти в лобовую атаку.
Уже позже генерал Ротмистров объяснял решительный приказ тем, что у немцев было много тяжелых, хорошо бронированных машин, которые советские легкие и средние танки пробивали только на близкой дистанции, а стало быть, сближение было жизненно необходимым.
Звучало это разумно, а вот на деле оказалось сущим кошмаром: танки 5-й гвардейской армии неслись на врага, стреляя на ходу. Они не были оборудованы стабилизаторами, и их снаряды летели куда угодно, но только не в цель. Так что танки 2-го танкового корпуса, которым их командующий, обергруппенфюрер Хауссер, приказал открыть огонь с места, расстреливают танки Ротмистрова словно в тире.
Герой Советского Союза, старший лейтенант Евгений Шкурдалов вспоминал ту «атаку камикадзе»:
«От прямого попадания снарядов танки взрывались на полном ходу. Срывало башни, летели в стороны гусеницы. Отдельных выстрелов слышно не было. Стоял сплошной грохот. Из горящих машин выскакивали танкисты и катались по земле, пытаясь сбить пламя».
После боя
Люто матеря начальство, советские танкисты пересекли-таки открытое пространство Прохоровского поля, и боевые порядки противников смешались. Командование сразу же утерялось, ведь хаосом руководить невозможно.
Старший лейтенант Григорий Пэнэжко, Герой Советского Союза докладывал:
«Наши танкисты, выбравшиеся из своих разбитых машин, искали на поле вражеские экипажи, тоже оставшиеся без техники, и били их из пистолетов, схватывались врукопашную. Помню капитана, который в каком-то исступлении забрался на броню подбитого немецкого «тигра» и бил автоматом по люку, чтобы выкурить оттуда гитлеровцев».
А вот свидетельство пехотного унтерштурмфюрера Гюрса:
«Они были вокруг нас, над нами, среди нас. Завязался рукопашный бой, мы выпрыгивали из наших одиночных окопов, поджигали магниевыми кумулятивными гранатами танки противника, взбирались на наши бронетранспортеры и стреляли в любой танк или солдата, которого мы заметили. Это был ад!» Бой продолжается весь день. Согласно немецким свидетельствам, группы советских танков атаковали их до самой темноты (скорее всего, это вступили в бой отставшие экипажи 5-й гвардейской танковой армии). Поздно вечером уцелевшие, огрызаясь выстрелами, потихоньку расползлись по сторонам. На небольшом поле осталось около 400 сгоревших танков и несколько тысяч погибших пехотинцев.
Сражение завершилось. И тут возникает вопрос: а кто в нем победил?
Критериев победы может быть много. Если победу определяет результат, то не победил никто, поскольку были сорваны планы обеих сторон и никто не решил поставленную задачу. Если победу определяет соотношение потерь, то она однозначно за немцами. Их потери — около 70 танков, тогда как Ротмистров потерял 60—70% своей техники.
А есть еще древнее определение победителя: победил тот, за кем осталось поле боя. Но тут все совсем сложно: часть поля удержали немцы, часть — русские. В общем, как это часто бывает в спорных ситуациях, каждая сторона сочла победителем себя.
Сталин получил отчет о бое представителя Ставки Василевского, в котором тот в пух и прах разнес действия командования 5-й гвардейской танковой армии, и тут же вызвал к себе Павла Ротмистрова. Генерал понимал, что его судьба висит на волоске, и защищался смело, по-гвардейски. В сущности, он сам предъявил претензии Сталину, указав, что новые немецкие танки значительно превосходят по своим характеристикам советские машины. Вот и пришлось недостатки техники компенсировать большими потерями…
Сталин убивал людей и за меньшее, но тут он неожиданно сдержался. Вскоре в войска начали поступать танки ИС и Т-34-85, и Красная армия вернула себе ненадолго утраченное техническое превосходство. А Павла Ротмистрова Сталин не наградил, но и не наказал. Наверное, понимать это надо так, что воевал тот плохо, но имел на то уважительные причины.
Старший лейтенант Григорий Пэнэжко, Герой Советского Союза докладывал:
«Наши танкисты, выбравшиеся из своих разбитых машин, искали на поле вражеские экипажи, тоже оставшиеся без техники, и били их из пистолетов, схватывались врукопашную. Помню капитана, который в каком-то исступлении забрался на броню подбитого немецкого «тигра» и бил автоматом по люку, чтобы выкурить оттуда гитлеровцев».
А вот свидетельство пехотного унтерштурмфюрера Гюрса:
«Они были вокруг нас, над нами, среди нас. Завязался рукопашный бой, мы выпрыгивали из наших одиночных окопов, поджигали магниевыми кумулятивными гранатами танки противника, взбирались на наши бронетранспортеры и стреляли в любой танк или солдата, которого мы заметили. Это был ад!» Бой продолжается весь день. Согласно немецким свидетельствам, группы советских танков атаковали их до самой темноты (скорее всего, это вступили в бой отставшие экипажи 5-й гвардейской танковой армии). Поздно вечером уцелевшие, огрызаясь выстрелами, потихоньку расползлись по сторонам. На небольшом поле осталось около 400 сгоревших танков и несколько тысяч погибших пехотинцев.
Сражение завершилось. И тут возникает вопрос: а кто в нем победил?
Критериев победы может быть много. Если победу определяет результат, то не победил никто, поскольку были сорваны планы обеих сторон и никто не решил поставленную задачу. Если победу определяет соотношение потерь, то она однозначно за немцами. Их потери — около 70 танков, тогда как Ротмистров потерял 60—70% своей техники.
А есть еще древнее определение победителя: победил тот, за кем осталось поле боя. Но тут все совсем сложно: часть поля удержали немцы, часть — русские. В общем, как это часто бывает в спорных ситуациях, каждая сторона сочла победителем себя.
Сталин получил отчет о бое представителя Ставки Василевского, в котором тот в пух и прах разнес действия командования 5-й гвардейской танковой армии, и тут же вызвал к себе Павла Ротмистрова. Генерал понимал, что его судьба висит на волоске, и защищался смело, по-гвардейски. В сущности, он сам предъявил претензии Сталину, указав, что новые немецкие танки значительно превосходят по своим характеристикам советские машины. Вот и пришлось недостатки техники компенсировать большими потерями…
Сталин убивал людей и за меньшее, но тут он неожиданно сдержался. Вскоре в войска начали поступать танки ИС и Т-34-85, и Красная армия вернула себе ненадолго утраченное техническое превосходство. А Павла Ротмистрова Сталин не наградил, но и не наказал. Наверное, понимать это надо так, что воевал тот плохо, но имел на то уважительные причины.
Еще крутые истории!
- Плесень, нет горячей воды ночью и общая стиралка: переехавшие в Европу рассказали, что их больше всего бесит на съёмном жилье
- Стрёмные ситуации на свадьбах, которые никому не понравились
- "Звонит любовница и просит отпустить мужа": пользователи рассказали, как узнали об изменах
- "Вместо кофе молол макароны": люди рассказали, какие глупости делали из-за недосыпа
- "Не гуляешь с ребёнком - плохая мать": женщины рассказали об осуждении
Новости партнёров
реклама
А ничегг, что Ротмитров сорвал немцам наступление и тем самым, битва на Курской дуге была выиграна благодаряиименно этому сражению? Кто победил? А сами вы продажные твари как думаете? Кто продолжил в итоге наступление? Фашики или мы? Курское сражение было для немцев на столько же важно, как битва под Москвой или Сталинградом. Оно так и называлось - "генеральное сражение". Итог его должен был стать переломным для одной из сторон. А поскольку выиграли мы, то эта битва, как и всё остальное в этой битве, имело важное значение. Танки были остановлены, резервов у немцев больше не оставалось, они ушли в оборону и не смогли более наступать. Вот всё, господа ушлёпки из пендосии.
Что касается "кровавого" Сталина, который расстреливал всех и вся. Ну конечно же, делать ему было нечего, как общаться с командирами полков или дивизий. Других забот у него не было. Ротмистров был вызван не для того, чтобы Сталин напился его кровью, а для того, чтобы понять, в чём был просчёт, и не допускать подобных ошибок впреть. Вопрос о награждении, ага... У Сталина было две коробки под столом. В одной лежал пистолет с патронами, для расстрела всех кого он не полюбил, а во второй набор орденов и медалей, на случай, а вдруг настроение будет меланхоличным. С чегг авторы из из пнндосии решили, что Ротмистрова вызывали именно только для того, чтобы либо на расстрел, либо для награждения? Или у Сталина были только одна забота, покурить трубку, и расспросить о делах на фронте?
Не говорите, что "мы выиграли". Война - НЕ ИГРУШКИ!
МЫ - ПОБЕДИЛИ, а не выиграли! Про "игры" могли говорить полководцы, дипломаты и разведчики.
"Анализируя итоги Курской битвы, командующий 5-й гвардейской танковой армией генерал-лейтенант танковых войск П. А. Ротмистров в своём письме, направленном 20 августа 1943 года первому заместителю народного комиссара обороны Маршалу Советского Союза Г. К. Жукову, писал:
«Командуя танковыми частями с первых дней Отечественной войны, я вынужден доложить Вам, что наши танки на сегодня потеряли своё превосходство перед танками противника в броне и вооружении.
Вооружение, броня и прицельность огня у немецких танков стали гораздо выше, и только исключительное мужество наших танкистов, большая насыщенность танковых частей артиллерией не дали противнику возможности использовать до конца преимущества своих танков. Наличие мощного вооружения, сильной брони и хороших прицельных приспособлений у немецких танков ставит в явно невыгодное положение наши танки. Сильно снижается эффективность использования наших танков и увеличивается их выход из строя.
Немцы, противопоставив нашим танкам Т-34 и KB свои танки T-V («Пантера») и T-VI («Тигр»), уже не испытывают былой танкобоязни на полях сражений. Танки
Т-70 просто нельзя стало допускать к танковому бою, так как они более чем легко уничтожаются огнём немецких танков.
Приходится с горечью констатировать, что наша танковая техника, если не считать введение на вооружение самоходных установок СУ-122 и СУ-152, за годы войны не дала ничего нового, а имевшие место недочёты на танках первого выпуска, как то: несовершенство трансмиссионной группы (главный фрикцион, коробка перемены передач и бортовые фрикционы), крайне медленный и неравномерный поворот башни, исключительно плохая видимость и теснота размещения экипажа, являются не полностью устранёнными и на сегодня.
Если наша авиация за годы Отечественной войны по своим тактико-техническим данным неуклонно идёт вперёд, давая всё новые и новые более совершенные самолёты, то, к сожалению, этого нельзя сказать про наши танки…
Ныне танки Т-34 и KB потеряли первое место, которое они по праву имели среди танков воюющих стран в первые дни войны.
И действительно, если вспомнить наши танковые бои 1941 и 1942 гг., то можно утверждать, что немцы обычно и не вступали с нами в бой без помощи других родов войск, а если и вступали, то при многократном превосходстве в числе своих танков, чего им было нетрудно достичь в 1941 г. и в 1942 году…
Я, как ярый патриот танковых войск, прошу Вас, товарищ маршал Советского Союза, сломать консерватизм и зазнайство наших танковых конструкторов и производственников и со всей остротой поставить вопрос о массовом выпуске уже к зиме 1943 г. новых танков, превосходящих по своим боевым качествам и конструктивному оформлению ныне существующих типов немецких танков…»
Некоторые авторы почему-то ставят написание этого письма чуть ли не в вину П. А. Ротмистрову. Мол, хотел оправдаться за неудачу под Прохоровкой и всю вину свалил на конструкторов. Можно подумать, что П. А. Ротмистров единолично принимал решение атаковать в лоб 2-й танковый корпус СС! Решение это принимал командующий Воронежским фронтом Н. Ф. Ватутин при участии представителя Ставки ВГК А. М. Василевского. Ставка в лице И. В. Сталина это не отвечавшее обстановке решение утвердила. Так что, какие вопросы к Ротмистрову?"
Из книги Михаила Барятинского "Т-43 в бою"
Просто проиграли один бой под Прохоровкой понесли тяжкие потери от бездарности генералов. Таких боев под Курском мы проиграли десятки. Немцы практически каждый день уничтожали сотни наших танков и Прохоровка для них рядовой бой. Главное не прятать голову в песок а знать правду про войну!
Засекречены материалы расследования о причине таких колоссальных потерь. Но и без расследования понятно что произошло под Прохоровкой!
Нужно помнить простые простые факты Курская битва состояла из сражений и боев!
Курскую битву мы выиграли, Сражений за излучину Псела и Поныри тоже выиграли в вот бой под Прохоровкой 12 июля ПРОИГРАЛИ! Как и множество боев до этого ! иначе как немцы могли дойти до Прохоровки.
Сейчас открыты все архивы и есть много исследований по Курску и Прохоровке с ссылками на донесения частей.
Немцы заняв вечером рубеж совхоз Октябарьский высота 252.2 используя наши окопы создали противотанковую оборону в основном из пушек но пушек было около 300 штук на 6 километров.
И на эти позиции без проведения артиллерийской подготовки (просто в составе танковых армий не было артилерии в нужном количестве) наши генералы стали бросать вначале пехоту а потом группами по 30-40 штук танки которые немцы без особых проблем уничтожили артилерией.
Цель немчюры была вернуть утраченную инициативу и снова перейти от отступления и обороны к активным наступательным действиям.
Цель Советской Армии (СА) была не дать гансам этого сделать, что и было сделано.
В итоге:
Фашики цели не достигли!!! = поражение
СССР добился своей цели!!! = победа
А танки Ротмистрова были введены в бой, что-бы заткнуть брешь прорванную в обороне. И не надо гундосить и ставить под сомнение победу! В итоге знамя победителя развивалось над рейхстагом, а не над Кремлем. И забегая вперед, отвечаю на вопрос "Какой ценой это было сделано?"
военные потери:
СССР - Герамания и её друзья
7 млн. против 6млн. примерное соотношение 1,16 к 1,00
все остальные наши потери мирные жители, т.е. не боевые!!!
по той причине что РККА так плохо воевала и были убиты мирные жители.
Чем руководствовался автор поста? Что хотел показать?
Это было после прорыва первой линии обороны. У Сталина он может свое одобрение и получил, но при этом упустил наивыгоднейший момент для контрудара, 48 тк и 2 тк СС смыкали фланги прямо перед его фронтом (в мемуарах он естсено "забыл" об этом указать). Словом, решение понятное, но весьма спорное с точки зрения результата - были немцами были сначала добиты 3 сд в окружение, а потом была уничтожена армия Катукова. По частям.