695
3
Работник военной комендатуры города-крепости Кенигсберг Хакиму Биктееву. 27 марта этого года он отметил 91-год. В Калининграде фронтовика хорошо знают, как основателя религиозной организации мусульман. Он создал ее в 1993 году. Своим главным делом жизни сегодня считает работу в мусульманской организации.
История из жизни.
Офицер военной комендатуры Кенигсберга Хаким Биктеев: После войны немцы не хотели уезжать из родного города и прятались. Мы рассказываем об отважных бойцах, которые брали столицу Восточной Пруссии. Всем ветеранам мы задаем три вопроса: об их довоенной и мирной послевоенной жизни и просим вспомнить яркий эпизод из жизни фронтовой.
Уроки учил при свете лучины
- Я родился в селе Алтар в Мордовии. В семье нас было три брата и сестра. Старшая сестра и самая младшая умерли в детстве. Семья наша была очень богобоязненная и очень крепкая. Отец и мать относились к нам с большим уважением. Нас не били, не наказывали. В деревне условия жизни были очень тяжелые. 400 лет тому назад там были непроходимые леса. Леса выжгли и на этом месте образовалось наше село. Сейчас там почти нет лесов. Зимой тяжело было с отоплением. Первое время, когда я ходил в школу, по вечерам мы делали уроки с лучинами. Уже потом появились керосиновые лампы. Экономили, горел малюсенький огонек. И всегда по вечерам - полутьма. В школе я учился очень хорошо, я был послушным ребенком. Окончил 8 классов, работал на железнодорожной станции Красный узел. 7 января 1943 года меня призвали в армию. Вначале попал в полк по подготовке младших командиров. В марте 1943 года - в снайперское училище. В 1944 году я училище окончил и все наше училище, все 340 человек, направили в распоряжение 3-го Белорусского фронта. Я стал командиром стрелкового взвода. Участвовал в освобождении Белоруссии, Литвы. В районе города Шакяй 8 августа 1944 года при наступлении меня тяжело ранило. Пуля попала в ногу. У меня практически нет пятки. Лежал в нескольких военных госпиталях полгода. Три раза мне делали операцию! В январе 1945 года после излечения я повторно попал в распоряжение 3-го Белорусского фронта.
Город был разрушен, но люди не боялись
- Меня направили в Кенигсберг. 31 марта 1945-го Василевский подписал приказ о создании военной комендатуры города-крепости Кенигсберг. Я был в составе офицеров военной комендатуры 8-го района. Деятельность наша распространялась на нынешний Октябрьский район, поселок Космодемьянского и район Люблино. На комендатуре замыкалась военная и гражданская, партийная власть. Мы служили, наводя порядок среди военнослужащих и оберегая местное немецкое население, чтобы их никто не трогал. Хотя бывало всякое. Несмотря на то, что был приказ, запрещающий мародерство, издевательства, насилие. Подчеркну, что даже после окончания войны в районе нашей деятельности не было никаких диверсионных актов со стороны немецкого населения. Одновременно был наведен порядок, когда наши переселенцы начали приезжать сюда. Город был разрушен, люди по ночам ходили на работу, не боясь, никого и ничего. Мир и покой был сохранен силами военной комендатуры и солдат, которые служили в Кенигсберге.
…Во время штурма Кенигсберга мы, работники комендатуры, шли за передней линией штурмовиков. В мои функции входило размещение и распределение на работы немецкого населения. Тем, кто работал, мы давали карточки. Были и карточки иждивенцев. Были отдельные магазины для немцев и отдельные для русских. По карточкам получить можно было хлеб, сахар, соль, жиры, консервы. Плюс мы организовывали сборы хлебов, которые еще немцы посеяли в 1944 году. Урожай был выше, чем получали мы…
… Первое время после штурма, две недели, немцы боялись нас как огня. Пропаганда сделала свое дело. Нас боялись! Уже потом немцы стали выходить из подвалов и лесов. Видя наше положительное отношение к ним, они осмелели. Мы вместе работали на заводах, восстанавливали трамвайные пути, свет, водопровод. Уже потом, в 1947, 1948 году, когда стали немцев отсюда выселять, они снова прятались. Они не хотели уезжать из родного Кенигсберга…
…Когда мы вошли в Кенигсберг, я увидел разницу – как мы жили в деревне, как жили в Белоруссии и Литве и как тут жили люди! Разница была колоссальной. Я не мог представить себе, что можно так жить: чистота, порядок, ухоженные дома. Аккуратность и исполнительность немцев поражала. После бомбежки немцы убирали и подметали участки перед своими домами. Нам такую аккуратность следовало перенять…
…В 1945 году все направление на Пиллау было забито людьми. Немцы бежали. Мне было 20 лет, я смотрел на эту бесконечную колонну и видел несчастье простых людей. Они шли с чемоданами и мешками. Ехали машины, телеги и тележки, детские коляски. Они медленно шли как стадо за своими отступающими войсками. Измотанные, шли по дороге и лесам. Десятки тысяч людей отплывали из Пиллау. Это было единственное спасение. Тогда многие люди утонули - наверное, большинство. Балтийский флот хорошо работал…
…Мы, работники военной комендатуры, стали основателями советской власти в Кенигсберге. Нынешние чиновники – наши последователи. И мне за них бывает стыдно. Я раза три или четыре говорил нынешним чиновникам: «Если бы была война, вас расстреляли бы на месте!». Они отмахиваются: «Ну, это в то время. Сейчас другие времена». Да… Тогда не было понятия коррупции, мы работали от души по 18 часов, с добротой. Сегодня этого нет. То, что мы делали в Кенигсберге в 1945 году, сегодня не смогли бы. Мышление было другое. У людей мозги перевернулись…
Призывал к порядку
- После войны я был направлен в Балтийск в военторг. Окончил техникум торговли и институт торговли. Работал директором военторга в Калининграде. Спрашиваете, брал ли я, доставал ли тогда? Я молюсь богу, что мне попалась такая жена – я иду на работу утром, и она мне говорит: «Ни с кем не связывайся, ни у кого ничего не бери». Ведь все тогдашние директора магазинов, а еще человека три или четыре живы, они все благодарят меня. Говорят, что я их призвал к порядку и поэтому они не брали ничего. И я ничего не брал. Хотя жили мы очень тяжко. А ведь при желании можно было бы жить совсем хорошо. Другие директора торгов, которые хотели жить хорошо, все до единого побывали в тюрьме. А я свободный.
В 36 лет со мной случилось несчастье – крыл крышу на огороде и упал от порыва ветра вместе с листом шифера. Два года я не ходил. Я думал, что никогда не буду ходить. Если бы не операция в Москве, я был бы прикован к постели. Потом я 18 лет работал на заводе «Кварц». После этого я дома. Моя цель – окончить создание в Калининградской области централизованной мусульманской организации.
ГОРЖУСЬ, ЛИЧНЫМ ЗНАКОМСТВОМ И ДРУЖБОЙ С НИМ!!!
Уроки учил при свете лучины
- Я родился в селе Алтар в Мордовии. В семье нас было три брата и сестра. Старшая сестра и самая младшая умерли в детстве. Семья наша была очень богобоязненная и очень крепкая. Отец и мать относились к нам с большим уважением. Нас не били, не наказывали. В деревне условия жизни были очень тяжелые. 400 лет тому назад там были непроходимые леса. Леса выжгли и на этом месте образовалось наше село. Сейчас там почти нет лесов. Зимой тяжело было с отоплением. Первое время, когда я ходил в школу, по вечерам мы делали уроки с лучинами. Уже потом появились керосиновые лампы. Экономили, горел малюсенький огонек. И всегда по вечерам - полутьма. В школе я учился очень хорошо, я был послушным ребенком. Окончил 8 классов, работал на железнодорожной станции Красный узел. 7 января 1943 года меня призвали в армию. Вначале попал в полк по подготовке младших командиров. В марте 1943 года - в снайперское училище. В 1944 году я училище окончил и все наше училище, все 340 человек, направили в распоряжение 3-го Белорусского фронта. Я стал командиром стрелкового взвода. Участвовал в освобождении Белоруссии, Литвы. В районе города Шакяй 8 августа 1944 года при наступлении меня тяжело ранило. Пуля попала в ногу. У меня практически нет пятки. Лежал в нескольких военных госпиталях полгода. Три раза мне делали операцию! В январе 1945 года после излечения я повторно попал в распоряжение 3-го Белорусского фронта.
Город был разрушен, но люди не боялись
- Меня направили в Кенигсберг. 31 марта 1945-го Василевский подписал приказ о создании военной комендатуры города-крепости Кенигсберг. Я был в составе офицеров военной комендатуры 8-го района. Деятельность наша распространялась на нынешний Октябрьский район, поселок Космодемьянского и район Люблино. На комендатуре замыкалась военная и гражданская, партийная власть. Мы служили, наводя порядок среди военнослужащих и оберегая местное немецкое население, чтобы их никто не трогал. Хотя бывало всякое. Несмотря на то, что был приказ, запрещающий мародерство, издевательства, насилие. Подчеркну, что даже после окончания войны в районе нашей деятельности не было никаких диверсионных актов со стороны немецкого населения. Одновременно был наведен порядок, когда наши переселенцы начали приезжать сюда. Город был разрушен, люди по ночам ходили на работу, не боясь, никого и ничего. Мир и покой был сохранен силами военной комендатуры и солдат, которые служили в Кенигсберге.
…Во время штурма Кенигсберга мы, работники комендатуры, шли за передней линией штурмовиков. В мои функции входило размещение и распределение на работы немецкого населения. Тем, кто работал, мы давали карточки. Были и карточки иждивенцев. Были отдельные магазины для немцев и отдельные для русских. По карточкам получить можно было хлеб, сахар, соль, жиры, консервы. Плюс мы организовывали сборы хлебов, которые еще немцы посеяли в 1944 году. Урожай был выше, чем получали мы…
… Первое время после штурма, две недели, немцы боялись нас как огня. Пропаганда сделала свое дело. Нас боялись! Уже потом немцы стали выходить из подвалов и лесов. Видя наше положительное отношение к ним, они осмелели. Мы вместе работали на заводах, восстанавливали трамвайные пути, свет, водопровод. Уже потом, в 1947, 1948 году, когда стали немцев отсюда выселять, они снова прятались. Они не хотели уезжать из родного Кенигсберга…
…Когда мы вошли в Кенигсберг, я увидел разницу – как мы жили в деревне, как жили в Белоруссии и Литве и как тут жили люди! Разница была колоссальной. Я не мог представить себе, что можно так жить: чистота, порядок, ухоженные дома. Аккуратность и исполнительность немцев поражала. После бомбежки немцы убирали и подметали участки перед своими домами. Нам такую аккуратность следовало перенять…
…В 1945 году все направление на Пиллау было забито людьми. Немцы бежали. Мне было 20 лет, я смотрел на эту бесконечную колонну и видел несчастье простых людей. Они шли с чемоданами и мешками. Ехали машины, телеги и тележки, детские коляски. Они медленно шли как стадо за своими отступающими войсками. Измотанные, шли по дороге и лесам. Десятки тысяч людей отплывали из Пиллау. Это было единственное спасение. Тогда многие люди утонули - наверное, большинство. Балтийский флот хорошо работал…
…Мы, работники военной комендатуры, стали основателями советской власти в Кенигсберге. Нынешние чиновники – наши последователи. И мне за них бывает стыдно. Я раза три или четыре говорил нынешним чиновникам: «Если бы была война, вас расстреляли бы на месте!». Они отмахиваются: «Ну, это в то время. Сейчас другие времена». Да… Тогда не было понятия коррупции, мы работали от души по 18 часов, с добротой. Сегодня этого нет. То, что мы делали в Кенигсберге в 1945 году, сегодня не смогли бы. Мышление было другое. У людей мозги перевернулись…
Призывал к порядку
- После войны я был направлен в Балтийск в военторг. Окончил техникум торговли и институт торговли. Работал директором военторга в Калининграде. Спрашиваете, брал ли я, доставал ли тогда? Я молюсь богу, что мне попалась такая жена – я иду на работу утром, и она мне говорит: «Ни с кем не связывайся, ни у кого ничего не бери». Ведь все тогдашние директора магазинов, а еще человека три или четыре живы, они все благодарят меня. Говорят, что я их призвал к порядку и поэтому они не брали ничего. И я ничего не брал. Хотя жили мы очень тяжко. А ведь при желании можно было бы жить совсем хорошо. Другие директора торгов, которые хотели жить хорошо, все до единого побывали в тюрьме. А я свободный.
В 36 лет со мной случилось несчастье – крыл крышу на огороде и упал от порыва ветра вместе с листом шифера. Два года я не ходил. Я думал, что никогда не буду ходить. Если бы не операция в Москве, я был бы прикован к постели. Потом я 18 лет работал на заводе «Кварц». После этого я дома. Моя цель – окончить создание в Калининградской области централизованной мусульманской организации.
ГОРЖУСЬ, ЛИЧНЫМ ЗНАКОМСТВОМ И ДРУЖБОЙ С НИМ!!!
Хаким - курсант ленинградского стрелково-снайперского училища. Фото 1943 года.
1945 год. Кенигсберг. Район нынешней Тенистой аллеи. Хаким Биктеев (справа) с начальником сельскохозяйственного отдела комендатуры.
Еще крутые истории!
- "Вместо кофе молол макароны": люди рассказали, какие глупости делали из-за недосыпа
- И никаких айфонов: пользователи поделились любимыми моделями своих телефонов
- Стрёмные ситуации на свадьбах, которые никому не понравились
- Плесень, нет горячей воды ночью и общая стиралка: переехавшие в Европу рассказали, что их больше всего бесит на съёмном жилье
Новости партнёров
реклама