Аншлюс Руины Польшей

9 апреля президент Польши Бронислав Коморовский выступил перед главой государства, Верховной радой и Кабмином Украины, собравшимися по поводу прибытия столь высокого гостя в полном составе. Его речь стала не чем иным, как провозглашением «мягкого» аншлюса Украины Речью Посполитой.
Выступление пана Коморовского в Верховной раде высветило всю сущность взаимоотношений между Украиной и Польшей. Сущность, насквозь гнилую, при виде которой вспоминаются знаменитые слова гоголевского героя: «Ну что, сынку, помогли тебе твои ляхи?»
Коморовский произносил возвышенные словеса о польско-украинском братстве, об общей судьбе двух народов, о том, что Варшава первой признала украинскую независимость и о том, что когда-то была единая польско-литовско-украинская держава, загубленная «близорукими политиканами». Это очень напомнило создающуюся тремя странами — Польшей, Литвой и Украиной — военную бригаду для карательных акций против Русского Мiра.
Особое место в выступлении было отведено роли католицизма и униатства в отношениях между странами: глава Польши подчеркнул роль князя Даниила Галицкого, принявшего корону из рук римского понтифика, а также автора музыки украинского гимна Михаила Вербицкого, бывшего униатским священником. Символом судьбоносной роли президентской речи в Раде стал акцент на том, что она произнесена в дни между католической и православной Пасхами.
Среди высокопарных речей Коморовского прозвучала следующая мысль: «Не будет стабильной и безопасной Европы, если её частью не станет Украина!» Только вот непонятно, какую стабильность и безопасность в сытую европейскую реальность может принести осиное гнездо с политическим устройством в виде мешанины нацистской тирании с почти махновской атаманщиной?
А слова о том, что «Польша никогда не оставляла Украину» нужно расценивать совсем не как желание Варшавы «протянуть руку помощи», а как стремление красиво и незаметно для более сильных игроков вернуть то, что когда-то принадлежало. Пан Коморовский даже процитировал строки из Тараса Шевченко: «Подай же руку казаку!» и «Мы воскресим наш тихий рай...» Видимо, сделано это в расчёте на то, что депутаты уже позабыли о том, как «подавали руку» шляхтичи запорожцам, а также о том, какой «тихий рай» устраивали католические магнаты православным крестьянам в своих поместьях.
Речь пана Коморовского изобиловала превеликим множеством символов, что уже говорит о подвохе: в дипломатии за красивыми словами кроются очень неприглядные решения. В этот раз устами варшавского змия Запад открыто заявил, что Украина фактически полностью перешла под его управление. Формальную независимость ей, конечно сохранят, но, как известно, свадебный генерал не командует даже тамадой.
Ещё из выступления следует, что непосредственным куратором Киева назначена Варшава, как более опытный представитель западной цивилизации в деле усмирения украинских холопов. Так что очень скоро стремившиеся в вожделенную Европу поймут, какая ловушка им уготована, да будет поздно.
P.S. Выступление находящегося с визитом главы иностранного государства в парламенте принимающей стороны есть признак особого партнёрства между двумя странами. Этого удостаиваются очень немногие первые лица: например, в российской Госдуме за всю её новейшую историю такой привилегии удостоились не более пяти обладателей такого ранга, среди которых — Александр Лукашенко и Уго Чавес.
Летом далёкого 2007 года автор этих строк стал свидетелем посещения российского парламента венесуэльским лидером, причём эта история настолько поучительна, что о ней стоит рассказать.
Известие о том, что Чавес выступит перед народными избранниками, необычайно воодушевило депутатов Госдумы и всю аккредитованную прессу. Ожидалось, что главный борец с вашингтонским влиянием в Латинской Америке произнесёт речь с главной трибуны парламента, но неожиданно для всех было объявлено, что встреча состоится в малом зале, который вместит от силы треть желающих, а из всего журналистского корпуса на неё допустят только фотографов и телеоператоров. Разочарованию не было предела: в здании на Охотном Ряду несколько дней подряд бушевали нешуточные страсти, пока не выяснилось, что они и яйца выеденного не стоят. Ларчик открывался просто: малый зал был единственным, оснащённым аппаратурой для синхронного перевода.