«Шестокрыл»: что скрывает жуткая книга, запрещенная на Руси?

Но что же это было на самом деле? Давайте заглянем за завесу тайн самой жуткой и запрещенной книги Руси.

В истории Руси существует особая категория книг — «отреченные» (или запрещенные). Среди них особой скандальной славой пользовался именно «Шестокрыл» — произведение, которое связывали с распространением опасной ереси жидовствующих. Еретики, опираясь на него, оспаривали ключевые христианские догматы: троичность Бога, божественность Христа, необходимость иконопочитания. Странные схемы и таинственные символы на его страницах заставляли многих современников считать «Шестокрыл» учебником чернокнижия!

Название книги лишь намекает на шестикрылых серафимов. «Шестокрыл» — это калька с еврейского «Шеша кнафаим» (ивр. שש כנפים), что означает «шесть крыльев». Речь идёт о шести таблицах-«крыльях», составлявших основу этого труда.

Автором оригинального текста был выдающийся еврейский математик, астроном и философ Иммануэль бен Яков Бонфис из Тараскона (Франция), живший в XIV веке. Его работа, написанная на иврите, была чисто научным астрономическим трактатом. Она содержала сложные математические таблицы для расчёта движения Луны, Солнца, лунных и солнечных затмений, а также для перевода дат между еврейским, мусульманским и христианским календарями.

С итальянскими купцами «Шестокрыл» попал в крымскую Кафу (Феодосию) и с сокращениями был переведен на русский язык. В XV веке он распространился по Руси и наделал много шума...

Чтобы понять панику, которую вызвал «Шестокрыл» в православной Руси, нужно перенестись в конец XV века. Это эпоха апокалиптических ожиданий (считалось, что в 1492 году от Сотворения мира наступит конец света), ожесточённой религиозной полемики и борьбы с ересями. Самым громким делом того времени была ересь жидовствующих — движение, обвиняемое в отступничестве от православия и симпатиях к иудаизму.

Ключевой фигурой в этой истории становится дьяк Фёдор Курицын — дипломат, влиятельный советник царя Ивана III и, по мнению обвинителей, главный покровитель еретиков. Согласно материалам соборов 1490 и 1504 годов, именно Курицын и его окружение привезли и начали активно изучать «Шестокрыл».

Адепты этой ереси были так страшны именно тем, что с помощью «Шестокрыла» могли точно сказать, когда будет полнолуние, новолуние или следующие затмения Солнца или Луны. Некоторые современники понимали, что этот труд - не магический трактат, а просто астрономические таблицы. Новгородский архиепископ Геннадий писал, что «Шестокрыл… взят от астрономии, как капля от моря» и предназначен для «звездозрительной прелести». Это было посягательство на монополию церкви на истину.

Изображение змея на страницах труда связывали с древними ритуалами, что пугало народ, видевший в нём знак сатанинской силы. Некоторые даже утверждали, что змея оживала на бумаге во время чтения, становясь воплощением дьявольских чар в глазах суеверных крестьян.

Кроме того, текст был наполнен сложными цифрами, формулами, астрономическими терминами. Для среднестатистического монаха, не искушённого в математике, эти таблицы выглядели как магические шифры, заклинания для вычисления будущего. Умение точно предсказать затмение или рассчитать календарь считалось формой колдовства.

Споры о дате Пасхи были одним из краеугольных камней христианского богословия. «Шестокрыл» предлагал инструментарий для самостоятельной проверки и расчёта пасхалии, что ставило под сомнение авторитет церковных властей. Еретиков обвиняли в том, что они, используя книгу, пытались «вычислить» конец света или найти новые, неканонические духовные истины.

Борьба с ересью жидовствующих была беспощадной. Её лидеры были казнены или сосланы. «Шестокрыл» был предан анафеме и подлежал уничтожению. Однако, как это часто бывает с запретными книгами, несколько экземпляров уцелели. Они хранились в тайне и переписывались уже не еретиками, а… старообрядцами.

Сегодня «Шестокрыл» окружён ореолом мистики. Ему приписывают содержание чёрной магии, призыв к демонам и прочий оккультизм. Реальность куда прозаичнее и оттого не менее интересна. До наших дней дошло лишь несколько фрагментов церковнославянского перевода. Изучившие их современные учёные (как, например, известный филолог и историк Яков Соломонович Лурье) подтверждают: это сложный, но сугубо научный астрономический текст. Ни магии, ни призывов к сатане, ни еретических молитв в нём нет.

Это была книга, опередившая своё время и попавшая в среду, не готовую к рациональному, математическому взгляду на мироздание. Она стала символом интеллектуального неповиновения и страха перед неизвестным знанием. Это история о том, как наука может быть объявлена дьявольским наваждением, а учёный расчёт — колдовством.