Приговор трибуналу. Из воспоминаний генерал-полковника РККА Ивана Чистякова

Я же понимаю, что этот молокосос вчера за материну юбку держался, дальше соседней деревни никогда не путешествовал. А тут его вдруг схватили, привезли на фронт, не обучив как следует, сразу бросали под огонь.
Я ведь тоже с поля боя по молодости бегал. И не раз, пока дядя (я под его началом был) своими руками пристрелить не пообещал – и я был уверен, что пристрелит. Это же стра-а–ашно! Взрывы, огонь, вокруг тебя людей убивают, они кричат: с разорванными животами, с оторванными ногами-руками... Вроде и мысли в голове о бегстве не было, а ноги тебя сами несут, и всё дальше и дальше.
Ох, как же трудно со своим страхом справиться! Огромная воля нужна, самообладание, а они с опытом только приходят. С ними люди не родятся.

И вот этого мальчишку завтра в 09:00 возле моего КП убьют перед строем...

Спрашиваю председателя трибунала:
- А вы разобрались во всех деталях его воинского преступления?
Тот мне:
- А чего тут разбираться? Бежал – значит, расстрел, о чём тут ещё можно разговаривать? Всё ясно.
Говорю:
- А вот мне не ясно из твоей бумаги: куда он бежал? Направо бежал, налево бежал? А, может быть, он на врага бежал и хотел других за собой увлечь! А ну, сажай свой трибунал в машину и следуй за мной – поедем в эту часть разбираться.

А чтобы в эту часть проехать, нужно было обязательно пересечь лощину, которая немцем простреливалась. Ну, мы уже приспособились и знали, что если скорость резко менять, то немецкий артиллерист не сможет правильно снаряд положить: один обычно разрывается позади тебя, другой впереди, а третий он не успевает – ты уже проскочил.
Ну, вот выскочили мы из-за бугра и вперёд. Бах-бах, - пронесло и на этот раз. Остановились в перелеске, ждём – а трибунала-то нашего нет, не едут и не едут.
Спрашиваю шофёра:
- Ты точно видел, что немец мимо попал?
- Точно,- говорит, – оба разрыва даже не на дороге были!

Подождали мы их с полчаса и поехали дальше сами. Ну, всё я там выяснил, насчёт новобранца: бежал в тыл, кричал "Мама", сеял панику и т.д. Поехали обратно.
Приезжаем на КП.
- Что случилось с трибуналом? - спрашиваю.
– Ничего не случилось,- мне говорят. - Они сейчас в столовой чай пьют.
Вызываю командира комендантского взвода, приказываю немедленно доставить трибунал ко мне. Через пять минут приводят ко мне эту троицу. Один ещё печенье дожёвывает. Спрашиваю:
- Куда вы делись? Почему не ехали за мной, как я приказал?
- Так ведь обстрел начался, товарищ генерал-полковник, поэтому мы назад и повернули.
Говорю им:

- Обстрел начался, значит, бой начался. А вы меня бросили в этом бою, струсили. Кто из вас законы военного времени знает? Что полагается за оставление командира в бою и бегство с поля боя?
Побелели. Молчат. Приказываю командиру комендантского взвода:
- Отберите у этих дезертиров оружие! Под усиленную охрану, а завтра в 09:00 расстреляйте всех этих троих перед строем!
Тот:
- Есть! Сдать оружие! На выход!

В 3 часа ночи звонит Хрущёв (член Военного Совета нашего фронта):
- Иван Михайлович, ты, что, вправду собираешься завтра трибунал расстреливать? Не делай этого. Они там уже Сталину собрались докладывать. Я тебе прямо завтра других пришлю взамен этого трибунала.
- Ну, уж нет,- я Хрущёву говорю. – Мне теперь никаких других не нужно! Только этих же хочу.
Тот засмеялся, говорит:
- Ладно, держи их у себя, раз хочешь.
И вот аж до самого конца войны мне ни одного смертного приговора больше на подпись не приносили..."

Цитируется по: Чистяков И. М. Служим Отчизне. - 2-е изд. - М.: Воениздат, 1985. - 288 с., (Военные мемуары). Литературная запись Г. С. Комиссаровой.

Иван Михайлович Чистяков в Красной Армии с 1918 года. Генерал-полковник.

После гибели генерала Ивана Панфилова принял командование 8-й гвардейской (Панфиловской) стрелковой дивизией. С октября 1942-го командовал 21-й (с апреля 1943 г. - 6-й гвардейской) армией, которая вела боевые действия на Донском, Воронежском, 2-м и 1-м Прибалтийских фронтах. Войска под его командованием успешно действовали в Сталинградской и Курской битвах. В ходе их он показал себя опытным, грамотным командующим, знающим природу общевойскового боя и операции, лично проявившим мужество и храбрость как в ожесточенных оборонительных боях, так и в ходе контрнаступления войск армии на Левобережной Украине и форсировании Днепра. Активно и решительно командовал войсками армии при разгроме невельской группировки противника в Белорусской наступательной операции. За умелое командование армией в этой операции и проявленные при этом мужество и героизм ему было присвоено звание Героя Советского Союза.

Награжден 2 орденами Ленина, 5 орденами Красного Знамени, 2 орденами Суворова 1-й ст., орденами Кутузова 1-й ст., Суворова 2-й ст., медалями.