Два Хабенских по цене одного. Рецензия на фильм «Селфи»

«Мой герой — это не я, я гораздо хуже», — объявляет поклонникам писатель Владимир Богданов (Константин Хабенский), главный герой фильма «Селфи». Не секрет, что автор сценария к фильму, популярный писатель Сергей Минаев, писал Богданова с себя. Однако в наше время мало кто выкладывает селфи без ретуши, так что Богданов — это облагороженная версия Минаева, которую автор предположительно использует для сублимации желаний.

Судите сами: герой фильма пользуется бешеным успехом у женщин, друзья-мужчины готовы примчаться ему на помощь по первому зову, хотя он относится к ним хуже, чем к грязи под ногами. Богданов вызывает бурный интерес у поклонников и представителей прессы, хотя последний раз что-то пристойное выходило из-под его пера восемь лет назад. Наконец, он не только известный писатель, «голос поколения» — он ещё и популярный телеведущий, обладающий харизмой Ивана Урганта и Джимми Киммела вместе взятых. При всех его достоинствах бедолага глубоко несчастен и, как Хэнк Муди из «Блудливой Калифорнии» (Californication), заливает душевные раны крепким алкоголем (причём, по странному совпадению, одного конкретного производителя — неужели денег от Фонда кино продюсерам показалось мало?).

Понятное дело, посторонним невдомёк, как мучается Богданов в своих роскошных апартаментах, поэтому такому чудо-человеку многие завидуют. Однажды появившийся из ниоткуда двойник узурпирует позицию Богданова: ведёт вместо него шоу, подбивает клинья к его бывшей жене, спит с его любовницей и, что самое обидное, удовлетворяет её качественнее. Такой расклад Богданова, понятное дело, не устраивает.

Что же делает опытный тележурналист, который за руку здоровается с олигархами (и трахает их жён в туалете)? Возможно, он проведёт собственное расследование, потянет за ниточки, чтобы узнать, из-под какого камня вылез самозванец, и выведет его на чистую воду? Или использует свои знакомства, чтобы прижать двойника к ногтю и при помощи теста ДНК доказать, кто здесь настоящий «голос поколения», а кто чёрт с горы? Нет и нет: до самой развязки главный герой не будет делать вообще ничего. Если конечно, не считать бурной деятельностью его попытки поплакаться в жилет другу Максу (Фёдор Бондарчук).

События картины развиваются неспешно, так что зритель успеет заскучать от пассивности главного героя, которому, несмотря на все старания Хабенского, совершенно не хочется сочувствовать, ведь Богданов показан нам как самовлюблённый, трусливый и мерзкий человек. Первое время интерес поддерживается за счёт действий двойника. Режиссёр Николай Хомерики умело выстраивает повествование и заставляет нас гадать, имеем ли мы дело с разновидностью Тайлера Дёрдена из «Бойцовского клуба» (Fight Club) или же с настоящим проходимцем. К сожалению, эта интрига раскрывается достаточно рано, а адекватной замены ей не приходит.

Если нелогичность действий протагониста можно списать на стресс, перманентное опьянение и последствия затянувшегося творческого кризиса, то у двойника нет таких оправданий. Большую часть времени лже-Богданов проводит за кадром, но, когда у него появляется возможность объяснить свою мотивацию и завоевать зрительские симпатии, становится ясно, что персонаж прописан лишь в самых общих чертах и не руководствуется внятной логикой.

Кульминация картины также вызывает недоумение: Богданов, решившийся наконец на конфронтацию со своим отражением, привлекает огромные ресурсы и запускает в действие абсурдно переусложнённый план, ставящий под угрозу жизнь его дочери, ради результата, которого можно было добиться с куда меньшими трудозатратами.

Совершенно непонятно, что должно мотивировать зрителя досмотреть эту двухчасовую тягомотину до конца. Конечно, Константин Хабенский уже доказал, снявшись в «Коллекторе», что способен в одиночку вытащить на себе фильм, но в «Селфи» он, даже раздвоившись, не может компенсировать бессвязность сюжета и общую унылость повествования. Идея двойничества, которая обсасывается в данной картине со всех сторон, в общем-то, не нова и подаётся не слишком оригинально. Создатели сравнивают «Селфи» с пьесой «Тень» Евгения Шварца, но ставить между ними знак равенства — это как приравнять капучино к пиву на основании того, что у обоих сверху пена.