Истории

Ненавижу ...


5 октября 1999
Уже поздно. А мамы до сих пор дома. Ее никогда не бывает дома по выходным. Она работает медсестрой в частной клинике и по выходным у нее ночные
дежурства. Я обижаюсь на нее, потому что боюсь сидеть дома одна, но утром мама приносит мне много конфет и игрушек, говорит, что по ночам хорошо
платят. Я всегда плачу, когда она уходит. Боюсь, что когда дома стемнеет, из-под кровати вылезет страшный монстр и утащит меня с собой. Мама
смеется и говорит, чтобы я не выключала свет, а еще она подарила мне красивую розовую тетрадь и сказала, что когда мне будет скучно я могу
записывать туда то, как прошел мой день, о чем я мечтаю, а когда подрасту буду писать, кто мне нравится из мальчиков. Но пока мне никто не
нравится. Они все шумные, дергают за косички и толкаются, когда носятся на переменах.
Еще мама говорит, что если меня утащит подкроватный монстр, то она всегда будет знать, где меня искать.

10 октября
Ненавижу школу. Надо рано вставать, одевать дурацкую форму и слушать дурацких учителей. У меня почти нет друзей. На переменах девочки собираются в
один кружок и начинают прыгать через резиночки. Меня никогда не зовут. А мальчики бегают по коридорам, кричат и мешают девчонкам прыгать. Я всегда
сижу на подоконнике и мечтаю о том, что когда-нибудь вырасту, закончу школу, уеду далеко отсюда, буду зарабатывать много денег. А потом вернусь и
куплю всю школу вместе с учителями.
3 ноября.
Мама опять ушла на дежурство. Обещала, что когда вернется - принесет огромный торт и плюшевого медведя. Мне страшно. По телевизору показывают
какие-то скучные фильмы. И уснуть я не могу. В кино люди, когда не могут уснуть пьют какие-то таблетки. Может, у мамы тоже есть такие? Надо
поискать в аптечке.
Нет, сонных таблеток у мамы нет. Видимо, она всегда хорошо засыпает. Зато я нашла какие-то странные упаковки, похожие на жвачку. Жаль, что у нас в
классе еще нет английского, тогда бы я смогла прочитать, что на них написано. Их так много. А может, мама сильно болеет, а это какие-то
неизвестные лекарства, которые очень дорого стоят? Ведь не зря она работает в больнице. А если мама умирает?

Я проплакала всю ночь. Представляла, как мама умерла, и мы ее хороним. У нас совсем нет родственников, а папа где-то в командировке на Северном
полюсе. Мама сказала, что он известный ученый и сделал много открытий. И когда я стану старше она обязательно расскажет мне о них. Когда мне был
год – папа снова уехал далеко за новыми открытиями. У них нет связи и ему нельзя ни позвонить, ни написать письмо. Но я знаю, что когда мама умрет
– он обязательно приедет и мы вместе похороним ее. Все в школе будут жалеть меня, мальчишки перестанут обзываться, а девочки позовут попрыгать в
резиночки с ними. Только я никуда не пойду. Каждый день после школы меня будет забирать папа и мы станем приходить на могилу к маме и плакать,
пока не стемнеет. А потом вернемся домой. Потому что, когда темно – страшно.
4 ноября.
Мама вернулась с работы. Принесла торт и плюшевого медведя. Я рассказала ей, что все знаю о ее болезни и показала таблетки. Мама засмеялась,
сказала, что не умрет, а это вовсе никакие не таблетки, а воздушные шарики. У меня ведь день рожденья через неделю, вот она и купила их и спряла,
чтоб я не нашла раньше времени. А я все равно нашла.
Хорошо, что мама не умрет.
12 ноября.
У меня сегодня день рожденья. Мне уже восемь лет. Мама сказала, что вечером не пойдет на дежурство, а будет со мной. Она сходила в магазин,
накупила сладостей и накрыла на стол. Сказала, что папа позвонил по секретному телефону, который они могут использовать раз в год и поздравил меня
с днем рожденья. Я обрадовалась и пошла надувать мамины шарики.
Какие-то они странные. Липкие. И быстро рвутся. Когда я показала их маме та расстроилась, сказала, что ей, наверное, подсунули бракованные и
выбросила их. Потом она подарила мне колечко и браслетик. Очень красивые. Когда девчонки в школе увидят их, то будут долго завидовать, а может
потом возьмут с собой прыгать через резиночки.
31 декабря 2000
Сегодня Новый год Мама опять уходит на дежурство. Я просила ее взять меня с собой, но она отказалась. Им нельзя приводить родственников на работу.
Я плакала дольше, чем обычно.
Тогда мама пожалела меня и долго разговаривала с кем-то по телефону. Потом одела на меня праздничное платье и сказала, что сейчас отведет меня в
гости.
Это очень интересно. Я никогда еще не была в гостях. Я не буду брать с собой дневник. Вдруг кто-то возьмет его у меня и прочитает перед всеми.
Тогда надо мной в школе будут все смеяться.
1 января 2001
Мы были в гостях у маминой сестры. Раньше я никогда не знала, что у нее есть сестра. Видимо, они просто были в ссоре, а вчера помирились. У нее,
кроме меня было много гостей. Стоял длинный стол, огромная елка и телевизор. Я раньше никогда не встречала Новый год. Мама всегда укладывала меня
до 12. А вчера узнала, как это весело. Когда было ровно 12, все встали и начали чокаться бокалами с какой-то шипучкой. Мне тоже налили, но не из
другой бутылки. Шипучка была очень сладкой и он нее приятно щекотало в носу. Потом все стали танцевать, а меня и сына маминой сестры Костю
отправили поиграть в соседнюю комнату. Костя был старше меня на три года. Ему было неинтересно общаться с девчонкой. Поэтому он сел играть на
приставке и не стал со мной разговаривать. А через час пришла тетя Оля – мамина сестра - и уложила нас спать.
Мама вернулась за мной утром. Я заметила, что она была веселей, чем обычно, очень ярко накрашена и в короткой юбке. Я спросила, зачем такая юбка,
ведь на улице холодно, но мама опять засмеялась и ответила, что ее довез до меня медбрат на своей машине. И если я быстро соберусь, то он нас
дождется.
Я очень хотела прокатиться на машине, поэтому собралась быстро.
Медбрат ждал нас у подъезда. У него была темно-зеленая машина. Я ни разу не ездила в машине, поэтому не разбираюсь в них. В школу я ходила пешком,
а в гости мы уехали на автобусе.
Мамин медбрат мне не понравился. Он все время как-то странно смеялся. Клал свою руку маме на колено и подмигивал мне.
Я была рада, когда мы доехали. Мама дала мне ключи и сказала подниматься домой. А она поблагодарит медбрата за то, что он нас довез и тоже придет.
Возле подъезда я обернулась, чтобы посмотреть скоро ли там мама. Медбрат снова улыбался, а мама наклонилась совсем низко. Так что ее почти не было
видно. Только макушку . Видимо, что-то уронила. Я не стала ждать и зашла в дом.
Когда мама вернулась, то долго чистила зубы, а потом подарила мне приставку, такую же как у Кости. Ура. Теперь я больше не буду скучать одна. И
бояться подкроватного монстра тоже не буду. Ведь я уже взрослая и знаю, что их не существует.

5 марта 2005
Сегодня прибиралась в шкафах и нашла старый дневник. Четыре года ничего в нем не писала.
Когда мама подарила мне приставку – стало как-то неинтересно. А потом вовсе не до этого. Сын маминой сестры Костя Павлов после этого стал
приходить к нам в гости, и у меня появился первый друг. Костя был старше и умнее меня. Как-то он сказал, что моя мама занимается на своих ночных
дежурствах ЭТИМ. Что такое ЭТО я не знала и спросила у мамы. А та почему-то расплакалась.
Потом Косте попало от тети Оли. Тетя Оля отругала его за то, что он несет всякую чушь и успокоила меня. Никаким ЭТИМ она на дежурствах не
занимается.
10 марта.
Костя опять пришел ко мне в гости. Мама ушла на работу, и я была дома одна. Мы смотрели телевизор. Какую-то американскую комедию. Костя сказал,
что когда я вырасту, то буду очень похожа на американскую актрису, которая играла там главную роль. Я уже на нее похожа, а года через три буду
вообще копия. Камерон Диас. Она очень красивая. Я хочу скорее вырасти, чтоб быть как она.
После фильма я спросила у него, что значит заниматься ЭТИМ. Костя рассказал, что ЭТИМ
занимаются все взрослые. Потому что от ЭТОГО появляются дети и ЭТО очень приятно.
Мужчинам ЭТОГО хочется почти всегда, но не все могут себе ЭТО позволить часто. У некоторых нет постоянной девушки, а у кого-то девушка есть, но
она не хочет делать ЭТО часто. Поэтому такие дяди приходят к моей маме. Занимаются с ней ЭТИМ и дают ей за это денежки, так как это ее работа, а
бесплатно ЭТО делают только по любви. Еще он сказал, что может научить меня ЭТОМУ, потому что сам уже умеет. Недавно он делал ЭТО с девочкой из
параллельного класса.
Для того, чтобы ЭТО сделать нужно полностью раздеться и лечь на кровать и раздвинуть ноги. Он тоже разденется, ляжет сверху и засунет свою писю в
мою. Потом начнет двигаться и нам обоим будет очень хорошо. Но я испугалась, потому что знала, что от ЭТОГО появляются дети и не согласилась.
Костя сначала расстроился, потом ушел на кухню и вернулся оттуда с аптечкой.
Я удивилась, зачем он достал шарики, которые мама покупала мне на день рожденья. Ведь они бракованные. Костя засмеялся и сказал, это не шарики, а
гондоны и их одевают на писю, чтоб не было детей. Еще он говорил, что в этом нет ничего стыдного, ведь моя мама тоже этим занимается. Только
деньги он мне платить не будет, ведь мы будем делать ЭТО по любви.
Мне стало очень интересно, как ЭТО делается, так ли ЭТО приятно и почему ЭТИМ занимается моя мама.
Мы разделись. Я в первый раз видела, что там у мальчиков. Какой некрасивый, неужели он будет засовывать это в меня? Костя попытался одеть на него
гондон, но у него ничего не получалось. Тогда он сказал, что я должна ему помочь. Мне нужно взять взять его писю и немножко поводить по ней рукой.
Тогда она увеличится и мы сможем заняться ЭТИМ. Мне стало интересно, как все будет происходить, и я согласилась.
После того, как я поводила по ней рукой, она действительно стала больше и приподнялась. Костя даже предложил взять ее в рот, но быстро передумал,
испугавшись, что я не захочу и вообще передумаю ЭТО делать.
А потом мне было очень больно. Я хотела, чтобы Костя перестал, но он меня не слушал. А я думала, что умру от этой боли. Я больше никогда, никогда,
никогда, не буду ЭТО делать.
11 марта.
Костя просил ничего никому не рассказывать. Но мама все равно узнала. Она увидела кровь на простынях и нашла под кроватью упаковку от гондона.
Пришлось сознаться. Она выслушала меня, ударила по щеке и расплакалась. Я не понимала почему. Ведь она тоже делает ЭТО. Может, все из-за того, что
Костя не дал мне за ЭТО денег?
12 марта.
Я была у врача. Пришлось опять раздеться, сесть на какой-то неудобный стул. Я испугалась, что врач будет делать со мной то же, что и Костя и
заревела. Но врач меня успокоил. Больше ничего не хочу говорить.
13 марта.
Мама привела меня к психологу. Он задавал какие-то глупые вопросы, спрашивал о моем самочувствии. Я не стала с ним разговаривать. Со мной все
нормально. Я не хочу прыгать из окна или вешаться. Просто никогда не хочу заниматься ЭТИМ.
Еще мама сказала, что теперь я буду посещать психолога раз в неделю.
А вечером пришла тетя Оля. Они закрылись на кухне и пили коньяк. Разговаривали. Я чуть-чуть подслушала. Костю отправили в какой-то закрытый
интернат. Жаль. Теперь у меня снова не будет друзей.
2 апреля.
Мама перестала работать по ночам. Теперь у нас меньше денег, но мы проводим больше времени вдвоем.
Сегодня вечером она пришла поговорить со мной. Я почувствовала, что от нее пахнет коньяком. В последнее время от нее часто стало пахнуть коньяком.
Мама рассказала мне, что когда папа уехал в командировку – нам стало не хватать денег. И ей пришлось устроиться на вторую работу. Ночную. К ней
приходили разные расстроенные дяденьки. С ними нужно было поговорить, утешить и иногда сделать ЭТО. Утром дяди уходили довольные и платили за это
хорошие деньги. Мама была кем-то вроде психолога, к которому я ходила.
Я спросила у мамы, почему дяди не могли утешиться у своих жен. Мама ответила, что жены не всегда бывают хорошими и понимающими, иногда приходится
искать утешения на стороне.
Зачем тогда было жениться? А затем, что плохие тети для того, чтобы стать женами прикидываются хорошими…. Ведь иначе на них никто не женится.
Мама попросила, чтобы я никому не рассказывала о ее работе и о том, что сделал Костя. Иначе в школе будут надо мной смеяться.
Но кому я расскажу, если у меня нет друзей?
А последнее, что добавила мама, не вести больше дневник. Перечитывая старые записи, я вспоминаю Костю и мне от этого становится грустно. Лучше
убрать дневник куда-нибудь далеко, а еще лучше выбросить и тогда я скоро забуду обо всем.
Я так и сделаю. Эта запись в дневнике была последней. Я больше не хочу вспоминать о маминой работе, Косте и о том, как мне было больно. Мама
говорит, что психолог поможет мне и когда я вырасту то захочу иметь детей. Только я в это не верю. Не смогу забыть, как больно, когда пытаются их
делать.
Все. Больше ничего не буду писать. Закрою дневник и выброшу в мусорное ведро. Прощай.
1 июня 2009 год.
Офигеть. Как он тут оказался? Я ж помню, как выбросила его…. Неужели, сам домой пришел, залез под шкаф и благополучно прятался там три года?
Перечитала старые записи, ужаснулась. Вот дура была…. Это ж надо было считать гондоны воздушными шариками. Неудивительно, что у меня тогда из
друзей был один извращенец Павлов… Слышала недавно, что он трахнул какую-то малолетку в своем интернате и загремел в колонию. Очень рада за него.
Наслышана, что с такими делают в подобных местах. Пусть стиснет зубы и терпит так же как я. Я две недели не могла нормально в туалет сходить и год
общалась с психологом. Ну ладно хоть, после того случая мамаша перестала путанить. Но зато начала бухать. Придет с работы (медсестрой в больнице –
сто пудов-сама видела) пива полторашку опрокинет, включит Буланову и сидит, ноет. Все папашу из командировки ждет. Да в рот ее, такую жизнь.
Скорей бы закончить школу и свалить отсюда. Денег только надо подкопить – маман всю зарплату на бухло спускает.
Устроилась на лето продавать мороженое. Какие-никакие, а деньги. Хоть шмоток приличных прикупить. Кстати, у меня даже пара подруг появилась.
Правда, какие подруги – так приятельницы. Интересы у нас разные. Им бы щас бухнуть и в койку. Шестнадцать лет – самый возраст. А я после мамаши
алкоголь на дух не переношу, а вот к сексу у меня собака Павлов еще в 12 лет все желание отбил.
Хоть и мужики на меня заглядываются. Прав был Костик, что годам к 16 стана похожу на Камерон Диас. На фотки смотрю – ну одно лицо. Только я
помоложе. Один хачик (типа бизнесмен местный) предлагал «девятку» за переспать. Вроде как я на его любимую актрису похожа. Х… тебе на руль,
хачапур… . Я не мамаша, чтоб за материальные ценности совокупляться.
7 июля.
Вот подруги-блядины. Затащили на какую-то хату, к какому-то херу на день рожденья. Ненадолго. В три еле ноги оттуда унесла. Он меня чуть не
отымел. Думал, я ему как подарок. Твари дырявые.
Дома мать бухая, квартира прокурена, на столе бутылка водки, колбаса какая-то, селедка. Ну, ептать, что за праздник…. Я что-то пропустила?
Еще и мужик какой-то из спальни выходит в одних трусах. Мамаше вшатать хотелось по первое число. Ну бухай ты, трахайся на стороне, а в дом зачем
своих чмырей водить?
Смотрю, мужик на меня зло косится, руку занес, хотел мне по шее надавать. Мамаша к нему тут же кинулась: «Не бей ее, она ж дочь твоя!»
Опаньки. Приехали. Так значит, все-таки есть у меня папаша. Вернулся из командировки.
Хотя, судя по наколкам, из тюряги. Так и вышло. Мама еще стопарь замахнула и отрубилась прямо на стол. Срань. В раковине блевотина, по полу
идешь-ноги прилипают. Отец подобрел, сел за стол. Тоже водки дернул и рассказал, где четырнадцать лет пропадал.
На зоне. Срок мотал за убийство. Мамку с других застукал и порешил любовника. Хотел ее тоже, но мне тогда годик был – испугался, что в детдом
отдадут. Молодец, сука. Оставил с мамой-блядью и ушел в бега. Поймали, осудили, дали 14 лет. Отсидел – вышел. Вернулся. Посмотрела на пьяную харю.
Тьфу. Противно стало. Ушла из дома. Перекантуюсь пару дней у своих подруг-поблядушек. Может, за это время он еще кого пришьет по пьяной лавочке и
снова уедет в командировку.
9 июля.
Папа убил маму. Довел дело до конца. Странно, но совсем не жалко. Мать уже давно надоела, а отца не знала толком. Денег все равно они не
зарабатывали, дома всегда срач…. Да и к черту. Упокой, Господь, ее душу. Да и его тоже. Он ее молотком по голове стукнул и в петлю залез.
После похорон отмою квартиру и сделаю перестановку . Всегда мечтала жить одна.
12 июля.
Заебали со своими соболезнованиями.
11 июля 2010
Прошел год . Закончила школу. Устроилась официанткой в ресторан. Друзей у меня так и нет. Видимо потому что я не бухаю и не занимаюсь сексом. Со
мной неинтересно.
Снова перечитала свои записи. Лора Палмер, блин.
Сегодня у меня выходной. Наверное, пойду в хороший ресторан и выпью чашку хорошего кофе с десертом. Обожаю сидеть у окна, пить кофе маленькими
глоточками и мечтать. О том, что у меня будет много денег и я смогу купить большой джип, норковую шубу и ресторан, в котором работаю.
12 июля.
Вчера в кафе познакомилась с милым барменом Сашей. Напоил меня кофе за счет заведения и сказал, что я даже красивее, чем Камерон Диас. Потому что
моложе. Пригласил меня на фильм, где она играет. Я помню, чем закончился фильм с Камерон Диас в прошлый раз и поэтому откажусь.
14 июля.
Он ходит за мной по пятам, говорит, что влюбился и для него больше никого не существует.
Как будто одержим мной. Иногда даже страшно становится.
15 июля.
Сегодня я пригласила его в гости, мы пили чай и болтали обо всякой ерунде. Я рассказала ему о своем детстве, маме, отце и Косте. Саша долго
молчал, потом крепко обнял меня и сказал, что больше никому не позволит меня обидеть. Почему-то в его объятиях мне стало так хорошо и спокойно. А
потом он поцеловал меня. Я никогда в жизни подобного не испытывала. Да о чем я говорю, я никогда в жизни не целовалась с парнем. Какое приятное
ощущение. ..
Он ушел от меня далеко за полночь. Мы сидели на кухне в полутьме и обнимались. Он не делал никаких попыток склонить меня к сексу, никаких намеков.
Просто нежно гладил по голове, целовал волосы и преданно заглядывал в глаза. Мне кажется, я начинаю в него влюбляться….
20 июля.
Я предложила Саше переехать ко мне. Он студент, снимает с другом на двоих квартиру и подрабатывает в баре. Может быть, я слишком тороплюсь, может
не стоило этого делать, но я просто устала быть одна. У меня нет друзей, нет родных. Есть только я и мой дневник. И воспоминания. Но когда рядом
Саша все забывается, я как будто бы начинаю жить с чистого листа. Я хочу, чтобы он был со мной, был рядом, обнимал меня, гладил по волосам и
говорил, что я самая красивая девушка на земле….
5 августа.
Мы занимались ЭТИМ. Я не думала, что когда-нибудь снова смогу раздеться перед мужчиной и впустить его в себя. Но все было совсем по-другому. Саша
был нежен и нетороплив.
Я почти не чувствовала боли. Мне было хорошо. Мне нравилось чувствовать его горячее дыхание, каждой клеточкой чувствовать на себе тяжесть его
тела. И его такие мягкие движения….
А потом мы просто лежали и молчали, взявшись за руки. И никогда я еще не была так счастлива, как в тот момент.
2 октября.
У нас первые трудности. Нет, Саша не разбрасывает по квартире свои носки, не засиживается с друзьями за кружкой-другой пива, ему не звонят
неизвестные девушки в три часа ночи, он не поднимает на меня руку и не повышает на меня голос. Носит меня на руках и готовит обеды. Идеальный
мужчина и лучший любовник. Любая бы охуела от счастья….
Но только не я. Мне уже мало этого все. Я неблагодарная тварь. Мне мало его признаний, его трепетного ко мне отношения. Мне нужны дорогие подарки,
обеды не на нашей кухне, а в хороших ресторанах.
Каждый день на работе я вижу совсем молоденьких девочек, которые весело щебечут о своих мелких делах, потягивают дорогие коктейли, листают модные
журналы. А потом, шурша эксклюзивными платьями, прыгают в дорогие авто и уносятся навстречу беззаботной жизни. Они ездят отдыхать за границу,
одеваются в дорогих магазинах и живут в престижных домах…
Они совсем молоды и глупы. Они бы не могли добиться всего этого сами. Просто они выгодно продали свою красоту стареющему миллионеру.
Все чаще я начинаю задумываться о том, что может нет и ничего плохого в том, чтобы вот так отдаться за деньги и положение в обществе.
Моя мама продавала себя, но делала это за бесценок. Продавала офисным клеркам, простым работягам и прыщавым малолеткам, которым не давали
одноклассницы.
Мне хорошо с Сашей, я люблю его по своему, но как-то грустно осознавать, что у нас с ним нет будущего.
Легкая влюбленность и эйфория прошли. Наступила суровая реальность. У нас разные ценности. Саша хочет закончить свой институт, устроиться на завод
и жить долго и счастливо, воспитывая двоих детей. Я хочу дорогой джип, брильянты, деликатесы на завтрак и отдыхать на Тихий океан.
Мы не подходим друг другу. Вместе нам не осуществить своих желаний. Как это не было больно признавать, но в чем-то моя мама была права. В жизни
можно купить все. Все имеет свою цену. Главное – не продешевить, как она.
5 октября.
Он подкрался незаметно. Я стояла в супермаркете и складывала в уме ценники на упаковках, пытаясь уложиться в двести рублей.
-Я всегда мечтал переспать с Камерон Диас, - шепнул он мне на ухо, возбужденно дыша.
Он был невысокого роста, с заметными залысинами, выпирающим брюшком и маленькими бегающими глазками. Но все это компенсировалось дорогими часами,
элитным парфюмом и полной тележкой деликатесов.
Я не нашла достойного ответа. Тогда он взял у меня из рук упаковку дешевого чая, положил ее на полку и протянул из своей корзины бутылку дорогого
сухого вина.
-Не составите компанию?
Я равнодушно скользнула по нему взглядом и ответила, что не пью. Если хочешь себя продать дорого – нужно торговаться.
Я шла к кассе, но он не отставал, упорно шел за мной следом и бубнил что-то про ресторан.
На кассе оплатил мои скромные покупки и предложил проводить. Я согласилась. До выхода шли молча. Когда оказались на улице предложил подвезти. Что
ж, на улице холодно, топать пешком два квартала не хотелось. Села в его тонированный джип. Его звали Игорь, он занимался автомобилями. Это все,
что мне нужно было о нем знать. Что ж, а я Марина. Занимаюсь ресторанами. Просил номер телефона. Отказала. Сунул свою визитку.
Дома ждал сюрприз. Сашка, который освободился раньше и видел, как меня подвез Игорь.
Разбор полетов. Он укорял меня в том, что я села в машину к незнакомому мужику, а я его в том, что он мало зарабатывает. Ругались до самого
вечера. У нас это часто бывает в последнее время.
Я охладела к нему. Он это чувствовал и ничего не мог поделать.
7 октября.
Игорь пришел ко мне в ресторан. Потребовал, чтобы его обслуживала я, оставил щедрые чаевые, дождался окончания моей смены и подвез до дома.
Саша в этот момент возвращался с работы и видел, как я выходила из джипа. Ничего не сказал, прошел мимо, нервно куря.
Я попрощалась с Игорем и поднялась в квартиру. Саша сидел за столом перед бутылкой коньяка. Как когда-то моя мама. Плохие воспоминания.
Собрала все его вещи и указала на дверь. Нужно начинать новую жизнь, а для этого раз и навсегда попрощаться со старой.
Расставание с Сашей закончилось его истерикой. Сначала он хотел меня избить, потом извинялся и признавался в любви, плакал. В конце концов
все-таки ушел, но до утра сидел под моей дверью как брошенный котенок, слал мне на телефон смс-ки, обещал, что заработает для меня все деньги
мира, грозил, что повесится под моими окнами.
Наконец, крики стихли. Я видела в окно, как он плелся по двору, опустив голову. Мне было его жаль, но по-другому я не могла.
1 ноября.
Я ненавижу секс. И ненавижу Игоря. Его потные руки, толстые пальцы, которые он сует в меня каждый день, ненавижу его живот, его лысину, кривые
короткие ноги, волосатую спину… Ненавижу себя за то, что отказалась от любви в пользу денег и секса. Секса за деньги. За большие деньги. И я не
знаю, стоят ли обеды и ужины в дорогих ресторанах, украшения и шмотки этого секса с самым омерзительным мужчиной на земле. Ненавижу! Ненавижу!
Ненавижу!
2 ноября.
Сегодня звонил Саша. Снова говорил о любви и просил вернуться. Я повесила трубку.
4 ноября.
Игорь предложил переехать к нему. В коттедж за городом с зимним садом, бассейном и тренажерным залом. Собираю вещи.
6 ноября.
Через неделю у меня день рожденья. Игорь обещал привести меня в автосалон, где я выберу себе любую машину. И за это он будет трахать меня во все
щели. Всю оставшуюся жизнь.
12 ноября.
Сегодня будет последняя запись в моем дневнике. Как однажды сказала мама – его нужно выбросить, чтобы он не будил во мне ненужные воспоминания. У
меня началась новая жизнь. Я больше не работаю официанткой – я сама хожу в рестораны. Я одеваюсь в бутиках, планирую, как мы полетим на Тихий
океан и мечтаю о том, какую выберу сегодня машину. Саша звонил мне утром. Поздравил. Пожелал счастья и положил трубку. Думаю, больше он меня не
беспокоит. В какой-то степени я счастлива. Я получила все, что я хотела. Правда приходится каждый день терпеть на себе этого ублюдка, который
заставляет меня делать ему минет и загибает в какие-то совершенно невероятные позы. Как ни странно, но я к этому привыкла. Никак не могла
привыкнуть к дешевому чаю и общественному транспорту, а сумасшедшему ебарю привыкла быстро. Может, потому что за это я утопаю в роскоши и больше
не считаю деньги…. Это мерзко и пакостно. Я такая же шалава, как и моя мать, только стою в десятки раз дороже. Все, хватит. Больше не будет этих
глупостей и жалобных писулек в розовой тетрадке. Сейчас я захлопну свой дневник и выброшу в ближайшую мусорку. А потом мы поедем в автосалон и
выберем машину моей мечты. Я хочу красную. Цвета крови, которую моя мама нашла на простынях….

Наконец-то, последний посетитель покинул бар. Саша облегченно вздохнул и крикнул напарнику:
-Андрюха, закрывайся, пока еще кто-нибудь не нагрянул!
Парень послушно защелкнул дверь и плюхнулся на мягкий диван.
Саша сделал пару коктейлей и сел с ним рядом.
-Заебись, - протянул Андрюха, втягивая через трубочку ром с колой, - сюда бы бабу еще!
-Так давай мелкого зашлем, - вяло предложил Саша, - он сегодня опоздал – пусть сбегает на проспект, приведет кого-нибудь. Шлюхи там всегда трутся.
-Да ну на фиг, - Андрюза презрительно скривился, - там такие курвы стоят….
-Да пусть хоть отсосет, - махнул рукой Саша, - все равно больше никого нет, салонах дорогие, а бабу хочется.
-Ну да, резонно, - согласился напарник и крикнул, - эй, мелкий иди сюда!
Третий бармен вышел к ним из-за стойки, где сосредоточенно протирал бокалы и недовольно уставился на них.
-Мелкий, метнись до проспекта, возьми какую-нибудь шлюху. Скинемся на троих, пусть отососет!
-Да пожалуйста, - равнодушно пожал плечами тот, - тогда вам прибираться.
-Не вопрос! – расплылся в улыбке Саша, - только ты давай побыстрей, нам бы в полтора часа уложиться, а то Катюха дома ждет .
Мелкий кивнул и тут же улетел на улицу.
-Слушай, а ведь у тебя же телка есть, - задумался Андрюха, - зачем тебе шлюха?
Саша улыбнулся, вспомнив о своей девушке и ответил:
-Понимаешь, я ж ведь люблю ее. Как я ее заставлю делать то, что ей не хочется? А в рот ей брать не хочется.
-Стеснительная что ли? – хмыкнул Андрюха, - была у тебя одна такая стеснительная. Как ее звали? Маринка? И где она сейчас? Как папика богатого
увидела, все сбежала. А он ее щас и в хвост и в гриву и за щеку.
При упоминании о Марине парень помрачнел.
-Да у нее мама блядь была. Вот и отразились на дочке гены. Просто продалась дороже. Ну где там мелкий? – он быстро перевел тему.
Мелкий не заставил себя долго ждать. Влетел в бар и начал прямо с порога:
-Пацаны, я такую курву нашел. Она там новенькая. Ноги, титьки – все на месте. И еще не такая потасканная…. Сейчас зайдет – охренеете. И еще на
актрису похожа американскую…. Имя только не помню… На «К» что-то…. Толи Кармента, толи Кармелита…., - мелкий наморщил лоб, усиленно пытаясь
вспомнить.
Хлопнула дверь. Саша поднял голову и, глядя на вошедшую жрицу любви, спросил:
-Может Камерон?
-Точно! – хлопнул себя по лбу друг, - Камерон! Камерон Диас!


Автобус


Холодно здесь, у вокзала, на полуосвещенной остановке, где громадные хлопья проклятого снега вьются вокруг как вампиры и больно кусают за шею.
Пустой город, пустые огни и пустая, пьяная жизнь на дне этого, каменного мешка. Таксисты, словно ночные падальщики, проносятся по завьюженным
улицам.

А я стою на остановке в надежде на последний автобус, потому как идти с новых микрорайонов до окраины в такую погоду и с таким настроением —
паскудство.
Блядь, я знал, что мы только подъебнемся в подъезде на девятом этаже, и она пойдет домой довольная и вроде как королева бала! Возляжет озябшая в
теплую ванну, посмотрит телек и заснет как кошка, свернувшись калачиком.
Но мое тело шло пять кварталов до вокзала по трамвайным рельсам, съежившись от ветра и колючего снега. Шло упрямо, глупо и безысходно.
Блядки… Да, это называется блядки. Это то, чем гордится моя страна со времен запуска первого спутника. Мы ходим по родной земле, родному городу,
поселку как пилигримы, как волхвы иль там миссионеры. Ходим в половой думе и мятой одежде.
Но сегодня я идти больше не мог. Я стоял на остановке, и мысли слабо ворочались под тонкой шапочкой а-ля «гондон». Зима старательно пела мне
колыбельную для вечного сна, а я слушал ее и боролся с желанием присесть на скамейку в тени остановочного павильона. Уж там бы я дослушал эту
песню до конца.
Однако на этой самой скамейке уже кто-то сидел в сером плаще, без шапки и в женских сапогах.
Ее волосы, покрытые снежной сединой, рассыпались по плечам как водоросли. Лицо, белое, словно сахар, было недвижимо и поразительно красиво.
По-моему, под плащом на ней ничего не было.
— Эй, гражданка, вы тут часом не охуели сидеть? — вежливо спросил я.
Она медленно подняла голову и черным, бездонным взглядом окинула мою фигуру. Я видел, что говорить ей не хочется — она дослушивала последний
куплет зимней песни.
— Нихуя не замерзать — это приказ! — рявкнул я и стал тормошить девушку, словно мент работягу после получки.
— Мне не холодно… — скупо ответила она.
— Тебе пиздец как холодно, дорогая, поверь мне! Надо найти подъезд и там погреться, — твердил я, зная, что в ближайших домах все подъезды на
домофонах.
— Не надо подъезда, ничего не надо… — шептала она, обращаясь к кому-то вне реальности. — Отодрали и выкинули, чего еще надо? Одежду выкинули по
дороге… Холод — это даже лучше, чем ваши хачапури…
Я понял обычную ситуацию, когда джигитам похуй чья-то сраная душонка, а надоевшее за день тело просто раздражает. Таких проституток выкидывают где
попало и как попало.
А ведь она красивая… Да она даже сейчас красивее, чем Снежная королева!
Вот только тепла в ней не осталось — это факт.
Я лихорадочно думал, как выдернуть ее из тьмы, но в голове вертелась пошлая песенка какого-то Стаса Михайлова. Под нее мы танцевали с той, которая
сейчас спит в теплой постельке.
И вдруг, просто как в сказке, к остановке подкатил последний рейсовый автобус желто-зеленого цвета. Он светился салонным светом и габаритами.
Мягко раздвинулись двери, и я почувствовал тепло.
Сияние автобуса изменил лицо проститутки. Она улыбнулось мне. Да мне, а не автобусу она улыбнулась! Странно, но девушка смотрела на меня как на
человека — спокойно и ласково, без муки и напряжения.
Я помог ей встать и подняться по ступенькам общественного транспорта.
С каждым шагом она наполнялась жизнью или чем там еще. Уже в салоне она обернулась и сказала:
— Иди домой, парень. Ты добрый, спасибо…
Нихуя себе «спасибо». А я чего это, не поеду что ли? Конечно, поеду!
И с этой светлой мыслью я стремительно вскочил на подножку автобуса.
Понятно, что я удивился, когда оказался на проезжей части в снегу и грязных льдинках. А последний автобус, качая габаритными огнями, поплыл далее
от меня, словно детство. Вскоре он исчез за поворотом, где мерцала вывеска аптеки готовых лекарственных форм. А я снова остался на мертвой
остановке наедине с холодом и рухнувшими в ебеня надеждами.
От такой несправедливости меня просто выворачивало наизнанку. Мне стало жарко, и я был зол и неприветлив, когда меня забирали менты. За это меня
ебанули дубинкой по ногам.
В «обезьяннике» были люди и я. Там и прошла вся ночь.
Утром дома грелся водкой с красным перцем и медом. Но меня весь день бесил чертов автобус. Потом я просто о нем забыл. А может, его и не было вовсе…
* * *
Человек существо из ряда вон. Он недоверчив, глуп и жаждет новизны бытия. Но нет этой новизны — только все та же любовь на продавленном диване,
водочный перегар и праздник Пасхи. Не нужный, но веселый праздник. Куличи там и прочая поеботина.
Где мы были, кого видели — не важно. Наша компания потерялась ближе к часу ночи и каждый, избрав важный путь, уплыл по своим сторонам света.
Я брел по Студеновской, вниз к церкви. Мне было приятно думать, что выпитое — хуйня по сравнению с ночной прохладой и моим мироощущением среды.
Практически пустые улицы и чья-то блевотина на тротуаре настраивала лютню моей души на мажорный лад.
Я шагал, как в стихах Владимира Маяковского, «ускоряя шаги саженьи». Особенно когда под горочку.
Их я заметил издалека. Трое ебашили одного. Били по-праздничному жестоко об асфальт и ногами.
Если вы думаете, что я замедлил шаг и осторожно прижался к кустам волчьих ягод в надежде переждать событие, то вы ошибаетесь. Причем глубоко и
позорно.
Меня так же когда-то пиздили возле Детского мира. И это, граждане, не нравилось мне. Тогда ко мне подбежал какой-то пацан, и мы вдвоем отбились от
гопоты. Спасибо тебе неизвестный боец, пропавший в пучине памяти, но не забытый сердцем…
Так что я кинулся вниз к пасхальному побоищу полный сил и отваги. Причем я орал отнюдь не гимн России и не святые псалмы, а грубые слова бригадира
Иваныча:
— Стоять, блядь, коматозники! Сейчас «скорая» приедет, разряд вам в душу, бля-а-а-а!!! — ревел я в пасхальное небо.
Те трое как-то по-антилопьи встали, в тревоге озирая головами окрестности. А там был я — нелеп, буен и, похоже, с тополиным дрыном в руке
(подобрал по дороге).
Уже метров за пятьдесят до поля сражения от тех воинов и следа не осталось. А ведь я так хотел въебать кого-то по виску, а уж потом как получится…
Может меня бы тоже распиночили, словно на ЧМ 2014 года. Это уже неважно.
Когда я подскочил к лежавшему на тротуаре бедолаге, он тихо стонал как в церкви. Его кровища отвратно растеклась по асфальту, словно портвейн
«Кавказ». Он пытался смотреть на меня сквозь модифицированное лицо, похожее на пиццу, но, похоже, не видел всего моего великолепия.
Сто пудов, что ему отбили легкие и печень. Внутри кровоточит, ясно без вскрытия. Он был готов только к реанимации или… ну, сами понимаете...
— Ну что, совсем пиздец? — участливо спросил я.
— Похоже на то, чувак… Они кольцо снять хотели, — пошевелил он пальцами, на одном из которых блеснуло тонкое обручальное счастье.
— Хуево дышишь, надо «скорую» звать, — самому себе сказал я, прикидывая где поблизости таксофон без оторванной трубки.
— Не надо, сейчас автобус подойдет, а там... — тихо перебил он меня.
Какие нахуй автобусы в этот час? Разве что только рабочий со «Стинола». В нем работяги, как спящие кони, едут в квартиры с телевизорами.
Но улица была пуста по-прежнему, словно предвыборная речь депутата. Только я ошибся, когда подумал об этом…
К нам, тихо шурша шинами, подкатил знакомый городской автобус все той же желто-зеленой раскраски.
Створки разверзлись, и свет проявил нас в ночи как на картине старины Ильи Ефимовича. Ну, там где Иван грозный и всё такое.
Я закинул руку избитого пацана себе на плечо и, как с поля боя, провел его к подножке автобуса. Транспорт мерно жужжал выхлопными газами.
Оказавшись на ступеньках, неизвестный парень, внезапно окрепнув, обернулся ко мне и пожал руку.
— Спасибо, братан, поехал я. Будь осторожен… — спокойно сказал он и прошел дальше в салон.
Там на черных дерматиновых сидениях кое-где сидели одинокие люди, то ли спящие, то ли задумавшиеся.
Я тоже вошел в автобус, решив проехать несколько остановок до Сокола к круглосуточной «Дубинке», чтобы пополнить запас алкогольных артефактов.
И вы представляете — опять хуйня какая-то! Только автобус тронулся, я снова оказался на грязной улице, рядом с громадной лужей крови. Глупо
улыбаясь, я смотрел на уходящий транспорт, и в заднем стекле увидел привидение.
Нет, надо срочно в ларек за «девяткой».
Ну, как вы думаете, кого я там увидел? Да хуле там думать. Конечно её… Да, ту самую проститутку с той зимней остановки. Она улыбалась мне как
актриса Вивьен Ли в фильме «Мост Ватерлоо».
Вот уж это я запомнил. Запомнил, как самую реальную галлюцинацию в жизни! Вот только забыл номер маршрута того автобуса, который не хочет вести
трудового человека до... Ну, короче туда, куда ему нужно.
Блядь, чертов автобус! Ну, всех подвозит, а меня «кидает», словно пенсионный фонд в компании с министром финансов.
И я побрел к ларьку.
* * *
Жара, жара здесь, на рыночной площади. Солнце взбесилось как громадное, огненное чудовище и рвет кожу острыми, раскаленными когтями. Воздух сжался
от боли, и не поддерживает нормального дыхания. А сердце просто решило за себя само...
Люди толпой колышутся, как марево над автострадой.
Мои попытки идти прямо — тщетны и ненадежны, как женщины.
Я спотыкаюсь и падаю на колени перед фонарным столбом с вывеской «А».
Окружающие гадко смотрят на агонию и не подходят ближе. В такую жару даже бесы не придут на помощь человеку, пропившему всё и отравившему самую
малость.
И этого достаточно, что бы понять: ты подыхаешь, Bespyatkin. Подыхаешь просто, как безымянная дворняга в песке за гаражами.
Я рад тому, что никто не заглядывает мне в посеревшее лицо с мерзкой гримасой милосердия и не позвонит по телефону «03». Всем наплевать. И это
великое счастье великого народа моей Родины.
Идите нахуй! Идите туда, где рождаются гламурные сплетни и проходит перепись населения.
А я вот тут, у столба повздыхаю о нерожденной песне лета, и, пустив слюну на мостовую, положу голову, как венок.
Краем глаза я вижу поток автомобилей в сизой дымке угарных газов. Они, словно нелепый калейдоскоп, кружат землю и мое уплывающее сознание.
И тут я вижу мой желто-зеленый автобус №2… Он приближается, как волна из Средиземного моря — в пене и прохладе. Он готов принять меня без
проездного билета. Я знаю.
Я не удивлен, что из раскрытых дверей ко мне спускаются два человека. Парень и девушка. Он — в помятой, окровавленной куртке, она — в сером плаще
и сапогах.
Поддерживая меня за мертвые руки, они заносят мое тело в салон.
Двери закрываются. Следующая остановка... Интересно, какая остановка следующая?
Я, полный сил и настроения, сажусь на жесткое сидение.
— Мне до «Конечной», — весело говорю я.
— До «Конечной» еще далеко, — отвечает внезапно подошедшая контролерша, пристально вглядываясь в мою душу.
— Он ведь с нами поедет? — спросила незнакомая мне, ТА проститутка.
— Походу с нами. Смотри, какие глаза, — поддержал ее парень в куртке с лицом, разбитым в ТУ пасхальную ночь.
— А чего у меня с глазами? — заволновался я.
— Нормальные глаза, — успокоил меня какой-то старик в драном малиновом пальто, явно с чужого плеча.
Контролерша продолжала смотреть на меня очень пристально и недобро.
Остальные заметили ее взгляд и отсели на другие кресла.
— Что? Что не так? — спросил я у женщины с толстой форменной сумкой.
— Да всё не так. Никакой тебе «Конечной». Подвезем до магазина, там похмелишься и дуй своей дорогой. Нечего тебе здесь делать, рано... — ответила
она и прошла по салону к водительской кабине.
Я дотронулся до плеча проститутки. Та обернулась, но во взгляде ее темных глаз не было тепла — лишь холод зимней, привокзальной ночи.
Я дернул за рукав парня со Студеновской. Тот даже не повернулся, положив руки на колени и показывая, что разговаривать он просто не хочет.
И только старик-бомж улыбнулся щербатой, зловонной пастью.
— Поживи еще, помучайся, паря! Твоя остановка будет ждать тебя, не пропустишь. Вот так-то, — только и сказал он.
В это же время автобус мягко, как катафалк, остановился напротив развлекательного центра с большим выбором бочкового пива и жареных «немецких»
колбасок.
Двери неприлично открылись, нагло намекая, что мне пора бы съебывать отсюда. Я недоверчиво окинул взглядом весь салон с мертвыми одиночками и
покорно направился к выходу.
— Пока, граждане, — только и сказал я.
Ответа я не услышал.
И только когда я остался один на пустой остановке, тогда лишь заметил, что уже нихуя не лето, и жары как не бывало. Мерзкий осенний ветер
пронизывал тело как рапира, и капли холодного дождя купали меня, словно младенца в купели.
Я пошел прочь от остановки, нащупывая в кармане остатки денежных средств.
Да, там хватит и на пиво, и на такси до «базы», и еще черт знает на что. И еще у меня была карточка «VISA», на которой было... Бля, да вам не
похуй, что на ней там было?
А на автобусах пусть пенсионеры катаются — у них льготные проездные.


Несколько способов не заснуть на работе


Фармацевтический
Купить стимуляторов: настойку элеутерококка, «Негрустин». Все это аккуратно смешать с пятью чайными ложками «Нескафе», выпить с кипяченой водой.
Недостаток: невкусно.

Физиологический
Умыться ледяной водой. Через 15 минут повторить. Далее по мере надобности. В конце концов, запершись в туалете, можно и вздремнуть.
Недостаток: дверь откроют, а вас вздрючат.
Физический
Аккуратно распрямить две скрепки. Полученными проволочками закрепить глаза в раскрытом состоянии. Стараться не моргать. По мере сгибания – менять
проволочку.
Недостаток: больно.
Музыкальный
Громко петь веселые жизнеутверждающие песни.
Недостаток: менее уставшие коллеги могут не понять. Ваше пение они быстро прекратят, а вас вздрючат.
Адреналиновый
Пойти к начальнику, сесть на его стол и потребовать немедленного повышения зарплаты, собственный кабинет и четырехнедельный отпуск.
Недостаток: сон может пропасть надолго.
Идиотский
Не пить накануне вечером, выспаться дома, утром позавтракать, сделать зарядку.
Недостаток: пропадает смысл жизни.
Фантастический
Поработать.
Недостаток: во-первых, вздрючат, а во-вторых, где же взять столько работы, чтобы целый день не спать?