Истории

Медведь и Волк

Моя мама выросла в Киргизии. У нее было множество соседей и друзей, высланных чеченцев. Когда я собирался в армию, мама мне сказала:
- Если захочешь найти там себе настоящего друга, то выбирай чеченца. Он тебя никогда не продаст и всегда прикроет спину. Только относись к нему
так же искренне, как и он к тебе.

Я последовал ее совету и не пожалел ни разу… Всегда у меня были друзья "нохчи" и в армии и после. Хоть поначалу, бывало, я даже дрался с ними
(очень хлопотно кстати), зато потом дружили "не разлей вода". Причем не имеет значения он мелкий и плюгавый, или здоровый и накаченный спортсмен,
на боевые качества это никак не влияет. Представьте себе атомную бомбу: какая разница, выглядит она воинственно с нарисованными акульими зубами
или маленькая невзрачная с дурацкими витыми трубками. Просто - это атомная бомба и все...Чеченцы за меня всегда "впрягались", а я за них и
соотношение сил не имело никакого значения.
Еще я усвоил от мамы, что они не хорошие, не плохие, они - другие. Совсем другие. Любой эфиоп, гораздо ближе нашему менталитету, чем чеченец.
Например, если ты будешь всю жизнь с ним дружить, и у него будет принципиальный выбор между тобой и его земляком-чеченцем, которого он видит
впервые - он, не задумываясь, выберет земляка. Это аксиома. Они все братья. Это нужно просто понять. Скажем, если у вас есть старый друг, не
чеченец, просто друг и встанет выбор между вами и его родным братом, которого ваш друг недолюбливает, было бы странно ожидать, что он выберет вас.
Как говорила мне мама:
- Представь, что медведь много лет дружит с волком, но вдруг пришла волчья стая и друг обязательно уйдет со своими...Но выбор должен быть
действительно принципиальный, например если вы кровник другого чеченца, то никакая многолетняя дружба тут не спасет, а если просто ссора, то ваш
друг костьми ляжет, но разрулит эту ситуацию с другим нохчем. Проверенно неоднократно.
Когда например в день дембеля у меня из под носа стырили "парадку" со значками, мой друг отдал мне свою (хотя ему самому домой через неделю) Он
сказал:-«Грубас, не обижай меня, бери, я за неделю себе достану, а у тебя сегодня поезд».
Так и лежит до сих пор у меня на антресолях «парадка» с хлорной надписью на подкладке «РОМАН ХАСАНОВ».
Я - пацанчик любопытный и много беседовал с друзьями вайнахами, пытаясь их понять. Один мне сказал умную вещь: Я за своего земляка, не
задумываясь, отдам жизнь, хотя при этом вполне возможно, что...на один гектар с ним бы не сел...
Согласитесь, что многие могут сказать такое же о своих родных братьях и сестрах.
У меня в институте были два друга чеченца: Тимур и Сулим. Они жили вместе и всеми воспринимались как братья, хотя познакомились только в Питере. С
ними происходило много любопытных историй, подтверждающих обособленность их нации:
Ехали мы как- то утром в метро на учебу, на нас уставился светловолосый мужик лет сорока. Он протиснулся поближе и спросил:
- Нохчо ву? (Вы чеченцы?)
Мои друзья:
- Да.
-Тогда вот что, я сейчас выхожу, должен бежать по делам, вот на бумажке адрес и ключи от квартиры. Берите своего друга, езжайте втроем и ждите
меня дома. Еда в холодильнике. Видик включать умеете? Кассеты найдете. Вечером вернусь, познакомимся.
Я вежливо отказался, а они поехали.
Вернулся хозяин только поздно ночью...
Я на следующий день спросил друзей:
- Но ведь он вас впервые видел, как и вы его, почему же он не побоялся, что вы тупо "обнесете его хату"? (кто помнит, один только видик в 1990
году стоил как чугунный мост...)
Они долго задавали мне наводящие вопросы, чтобы понять смысл моего.
Тимур с Сулимом никак не могли взять в толк, о чем же я пытаюсь у них спросить... Все равно если бы я Вам задал вопрос: «А вот твоя жена и дети не
боятся, что у тебя есть ключи от квартиры, ты же можешь их обокрасть, пока никого нет дома..?»
Однажды с ними произошло довольно грустное приключение:
Поздний вечер, спускаются вниз по эскалатору три богатыря: Сулим, Тимур и их старший брат.
Видят, внизу разыгралась целая баталия: тридцать фанатов группы "Алиса" с цепями и кастетами ломятся после концерта, сминая все на своем пути. На
дороге у фанатов оказался старенький дедушка - ветеран войны, даже с орденскими планками. Он тоже попал под раздачу, деда повалили и стали
"рихтовать" его же палочкой.
"Три богатыря" спустились к месту избиения и сходу решили "вписаться" за дедка: хоть он и не чеченец, но старый человек - нужно спасать.
У любого чеченца всегда при себе есть нож (всегда), бывает даже не один.
Вот мои абреки с животными криками и с чабанскими ножами наперевес, кинулись в толпу и встали над лежащим дедушкой, спинами друг к другу.
Какими бы не были фанаты безбашенными, а и то понимали, что остаться совсем без башни - хреново. Они крутили цепями, а бросаться на ножи, не
спешили... Дедок, лежал на полу и все приговаривал:
- Спасибо сынки, не бросайте деда, помогите, а то эти скоты совсем меня прикончат...
Через две минуты подлетел ОМОН. Всех положили, а деда подняли:
- Скажите дедушка, что тут произошло?
Дед, показывая на малолетних фанатов:
- Эти ублюдки напали, повалили и чуть не убили меня моей палкой, за то, что я им сделал замечание! А эти, (показывая на чеченцев) эти черномазые
бандитские рожи, так вообще с ножами налетели...!
В результате фанаты были отпущены из ментовки через час, а чеченцев выкупили под утро родственники за 1000 баксов (деньги космические для 1990 года)
Тимур и Сулим потом сидели у меня в общаге и буквально со слезами на глазах от обиды спрашивали:
-Ну как так можно, хочется просто понять этого старика, мы же его реально спасли, за что он нас так?
-А просто вы ему не понравились, рожами не вышли (Мне было нечего больше им сказать).
Чеченцам тоже бывает непросто нас понимать...


Вот такое кино


Говорят, что когда умираешь, в памяти проносится вся жизнь. Словно проживаешь её заново, только за считанные мгновенья. Вот и у Антона Петровича
все сорок восемь лет и девяносто три дня уместились в несколько секунд. Фить, как и не бывало.

Умирать было не страшно. Умирать не хотелось. Вроде бы ещё не старик: пусть не всё впереди, но строил планы, в расцвете сил, порох в пороховницах,
и всякое такое.
И на тебе - раз, и умер. Увидел себя лежащим в некрасивой позе посреди дороги в луже крови, народ сбегается, водитель выскакивает из машины,
бледный, испуганный - ещё бы, человека сбил. Антон Петрович сам сперва испугался, что умер, но страх прошёл быстро. Ничего не болит, легко так
стало, понял, что парит над улицей. Вспомнил, что должен сотню соседу, что завтра нужно было заехать на СТО, что жене обещал дверцу в шкафу
починить, что конец квартала, аврал на работе. В общем, чепуха всякая по сравнению с собственной смертью. И даже легче стало, что теперь
освободился от этой бытовухи. Навсегда освободился.
Посмотрел по сторонам, где же свет в конце тоннеля. Ничего такого не было. Просто улица, люди собрались вокруг его тела. Скорая подъехала,
растолкали всех, потерпевшего на носилки, в машину и увезли. Милиция явилась, но стало уже совсем не интересно, и Антон Петрович стал ждать, что
же дальше с ним будет...
И тут, словно кино перед глазами, мелькает, мелькает, кадры сменяются стремительно. Но странное дело, то ли со временем что-то случилось, то ли с
восприятием. Можно было рассмотреть всё в подробностях, каждую деталь, каждую мелочь, остановить, вернуть назад. Не рассмотреть, нет, вспомнить.
Всё, что сорок восемь лет собиралось, раскладывалось по полочкам - это помним, а это можно и забыть за ненадобностью, отправить в архив, всё
всплыло в памяти. Представилась стопка бобин с киноплёнкой, на которую записывалась каждая минута, даже когда он спал, или, пардон, справлял
нужду. И теперь сдули с них пыль и вставили в проектор. И пошло кино. Сеанс длился считанные секунды. Всё. Вот и пролетели годы, промчалась жизнь.
И это всё? - удивился Антон Петрович. - Это была моя жизнь? Моя? Вот это скучное дерьмо - моя жизнь? Даже вспомнить нечего.
Детство - коммуналка с длинным тёмным коридором, пьяные соседи, вечно занятая мать, а отец постоянно в командировках. Раз в год зоопарк, раз в два
года - цирк, первомайские демонстрации - шарики, флажки, отец несёт его на плечах, а вечером мать тащит домой пьяного отца. Одежда на вырост,
какие-то страшные игрушки, пустырь, на котором играли в карты с пацанами. Восемь лет школы слилась в одно унылое воспоминание, словно вязное серое
желе, безликое и противное на вид. Детские радости с высоты жизненного опыта казались ничтожными и нелепыми.
Дальше пошёл алкоголь. Почему-то самые яркие воспоминания привязывались к выпивке. Гитара, драки район на район, танцы на летней площадке, опять
драки, портвейн, водка, самогон, посиделки на пустыре. Девочки. Вот! Здесь должно быть что-то яркое. Первый поцелуй. Танька из соседнего подъезда.
Но воспоминание не грело душу. Вспомнилось, что от неё разило вином и табаком. Как и от него. И никакой романтики. Как-то всё произошло само
собой. Между делом.
Любовь. Должна же была быть любовь. Вот, Ленка из параллельного класса. Но она на него даже не смотрела. Он любил её целых два месяца, пока не
понял, что его чувство останется безответным.
Первый секс лучше вообще не вспоминать. Подвал дома, старый матрац, девка-пэтэушница, пьяная в стельку. Он неумело ласкает, пытается расшевелить
её, но безуспешно, в итоге - получил, что хотел, но совсем не так, как хотел. Ах, если бы только первый раз был таким. Совершенно нечего
вспомнить. Хотелось страстей, любви, нежности, хотелось длинноногих, грудастых красавиц, страстных, томных, таких, как в кино. Но, как оказалось,
в жизни всё намного прозаичней. Влюбиться не успел - женился по залёту. Родился ребёнок. Жене стало не до секса, и это её состояние растянулось на
всю жизнь. Всё скатилось до супружеского долга с обеих сторон. С любовницами та же история. По расписанию, наспех, чужие тела, чужие души.
Армия - лучше совсем не вспоминать.
Завод - как один день. Одно и то же - станок, гайки - болты, нормы, ОТК, аванс-получка, и снова выпивка.
Ребёнок? Нежели я не любил сына? Ведь любил же. Раз в год - зоопарк, раз в два года цирк, с коляской гулял, в школу водил, игрушки покупал,
конфеты - леденцы. Сын вырос как-то быстро, женился, уехал в другой город. Созванивались, но и говорить как бы не о чем. Приезжал раз в год. Снова
выписка, нетрезвые беседы на кухне, почти всегда заканчивающиеся ссорой и выяснениями отношений.
Море! Да, море! Помню, как первый раз стоял на берегу, смотрел на закат, слушал шум прибоя, кормил чаек. Словно попал в другой мир. Но это всего
лишь искра, мелькнувшая в воспоминаниях. Новая квартира, автомобиль, техника, да и вообще покупки и приобретения сейчас казались пустышками,
недостойными упоминаний. Хотя при жизни и радовали, но недолго и несильно.
Пшик! Вся жизнь - сплошной пшик. Мыльный пузырь, лопнувший в один миг, и не оставивший после себя даже воспоминаний.
А ведь могло же быть всё совсем не так, иначе, по другому. Могло бы. Бы - вот, что сделало этот фильм скучным.
- ... - выругался Антон Петрович, нужно же было как-то прокомментировать то, что он вспомнил.
- Что вы говорите? - рядом с ним парил неизвестно откуда взявшийся мужчина в белом балахоне.
- Говорю, могло бы всё быть не так.
- Да что вы говорите? Неужели?
- Конечно, я бы мог прожить жизнь так...
- Чтобы не было мучительно больно?
- Именно так.
- И почему же не прожили?
- Но кто же знал, что я так рано умру.
- А какая разница, когда умирать? Жизнь - это каждый день, каждый час, каждая минута. Это то, что сейчас, а не то, что было минуту назад, и не то,
что ты собираешься делать потом.
- Наверное, вы правы. Я всё понял. Я сейчас всё понял. - Антон Петрович жалобно посмотрел на собеседника, - отпустите меня обратно, а? Обидно
ведь, так всё профукать. Я смогу! Я буду жить каждую минуту. Обещаю. Верните меня, пожалуйста! Я буду писать стихи, рисовать картины, я буду
путешествовать. Я попробую влюбиться. Я хочу хоть чуть-чуть счастья.
- Чушь собачья, - улыбнулся мужчина, - все так говорят и, вернувшись, снова начинают всё по новой. «Как мало нужно для счастья» - самая лживая
идея. Для счастья нужно очень много, вряд ли у вас получится.
- Я...
- Идёмте, нам уже пора, - мужчина показал пальцем вверх, и Антон Петрович увидел лестницу, уходящую в небо. - Не расстраивайтесь, вы не первый
такой, и не последний.
Ну и ладно, смирился Антон Петрович, ну и пусть всё остаётся там, позади. И пожалуйста, и слава богу, что это кино закончилось.
- Идите, а я за вами.
- Скажите, а что там? - спросил Антон Петрович.
- Что? Да то же самое, - мужчина в белом балахоне легонько подтолкнул его в спину.


Языковые извращения


Перед входом в одно из важнейших российских учреждений написано: «Совет Федерации Федерального Собрания Российской Федерации». Конечно,
большинство людей на это языковое уродство внимания не обращают. Некоторые на какое-то мгновение цепляются глазами за вывеску, словно понимают,
что им что-то не нравится, но времени подумать, что именно, почти ни у кого сегодня нет.

Понятно – обычным людям в теперешней суете не до языковой «опрятности». Но что случилось с нашими учёными-филологами? Лингвистами? Ведь они должны следить за чистотой русского языка, нашего, родного… Они же понимают, что это – языковая корявость, как, впрочем, и многие другие сегодняшние выражения. Вот диктор сообщил нам, что где-то состоялось
собрание под председательством президента. Почему те, кто получил учёные степени (как говорят в народе – «остепенились»), не возмущаются? Ведь
«президент», если перевести с латыни, и есть «председатель». Поэтому выражение «председательствующий президент» для людей грамотных звучит так же
нелепо, как «мёртвый покойник».
Да, мы все понимаем, что дикторы телевидения сегодня безграмотные. Нередко тележурналистами работают родственники, любовницы больших начальников.
А иногда и любовники, что совсем противно… Раньше за неверную речь увольняли не только ведущих, но и редакторов. Теперь телевидением управляют
недообразованные олигархи. Все эти «мелочи» им, извините за выражение, по фиг дым
Поскольку у них языковая чуткость африканского носорога. Этому нарастающему снежному кому безграмотности ещё более, нежели телезвёзды, помогают
наши политики, которые давно уже перешли с человеческого языка на юридический. Интересно, они своим женщинам в любви таким же языком объясняются?
Рассказывают им о «реализации своих инициатив»? Даже такое популярное нынче словосочетание, как «двойные стандарты», может произносить только тот,
кто в школе учился на «тройки». Стандарт – один! Конечно, дедушка Ленин утверждал, что государством может управлять кухарка… Когда я слышу, как
говорят российские чиновники, мне кажется, что несмотря на высшее образование, в них жива совдеповская кухарка. Правда, сегодня это сравнение не
очень верно. Нынче в обслугу пошли бывшие учителя, врачи, инженеры… И они, зачастую, намного грамотнее своих хозяев. Наши управленцы и стоящие над
ними олигархи навязывают нам поголовную безграмотность. А филологи, которые обязаны следить за чистотой речи, их боятся. И чтобы не делать им
замечания (не дай Бог, лишат прибавки к пенсии), вводят новые правила русского языка. То есть, попросту, расширяют рамки существующих правил, дабы
в них вписалась безграмотность правителей. Это то же самое, что отменить расписание поездов, чтобы поезда не опаздывали. Вот и получается, что
теперь официально разрешено говорить, что кофе – оно. То есть, нашим учёным легче изменить правила, чем обучить народ грамотной речи и подсказать
тем, наверху, как правильно говорить, чтобы себя не позорить. Лично мне, как сатирику, так и хочется сказать: «Если кофе теперь оно, то министр
образования Фурсенко - тоже оно». Во всяком случае, в народе о нём уже так и говорят…
Сколько раз в день можно услышать: «произошло происшествие», «сеть Интернет», «проверочный контроль», «опытно-экспериментальная лаборатория»,
«пантеон богов», «передовой авангард», «CD диски», «горячий хот-дог», «продажная проститутка» (как будто где-то есть проститутка-альтруистка,
которая выбрала эту профессию, потому что хотела заниматься благотворительностью). CD – это компактный диск. Пантеон – собрание богов. Не может
быть пантеон не богов. Согласитесь, нелепо будет звучать «пантеон дикторов», «пантеон олигархов», «пантеон членов партии «Единая Россия»… По
большому счёту, безграмотно говорить даже «в городе Москве», потому что Москва – это и есть город. И если вы скажете просто «в Москве», суть не
изменится. «Пешеходный переход»… А какой ещё может быть переход? Для электричек? Для тракторов «Беларусь»?
На двери отдела одного солидного учреждения написано: «Лицензионно-разрешительный отдел». Вы это для особо тупых написали? Для тех, кто не знает,
что означает слово «лицензионный», но понимает, что значит слово «разрешительный»?
В этот же поток безграмотности попадают и выражения: «резиденция президента», «годовой ежегодник», «в министерстве МВД»… Правда, такое ощущение,
что нас принимают за очень тупых, которые, услышав просто «в МВД», не поймут, что это в министерстве.
Вся эта речевая бесовщина напоминает вывеску на дверях одного подмосковного магазина: «Магазин в субботу не работает. В воскресенье не работает
совсем».
Ну, и наконец, перл перлов - недавний подарок одной телеведущей: «лица, лично преданные президенту». Это ж какой степенью подхалимства надо
обладать, чтобы такое произнести? Переплюнуть это языковое извращение может только цитата из протокола: «Милиционер схватил подозреваемое лицо за
руку». Страшно себе представить - лицо с рукой!
Правильно всё-таки, что из названия «Министерство образования и просвещения» убрали слово «просвещение». Действительно, к чему оно теперь? Реформу
образования по западному образцу провели. Значит, просвещение народу не надобно. Пусть будут как в развитых цивилизациях – образованные, но не
просвещенные. Да и сокращенно «Министерство образования» тоже звучит вполне убедительно и впечатляюще: «Минобр». Просто какой-то сказочный монстр,
которым можно пугать детей: «Не будешь есть манную кашу, придёт Минобр и тебя заберёт!»
Где вы, филологи? Очнитесь, лингвисты! Наберитесь смелости, заявите о беде, которая обрушалась на Русь-матушку, - поголовном образовании без
просвещения. Не бойтесь, ведь у большинства из вас все равно отнимать нечего. У вас нет нефтяных вышек, под вашими кроватями нет залежей природных
ресурсов...
К тому же, по большому счёту, цензуры-то у нас в стране нет. Есть просто трусость тех, кому принадлежат газеты, журналы и телеканалы.
Доказательство? Ко мне ещё ни один цензор не пришёл на концерт и не указал, какие особо опасные для государства шутки надо убрать. А когда мои
концерты снимают для телевидения – тут-то и появляются цензоры-продюсеры-бизнесмены-хозяева, которые просто боятся за свои бабки. Как всё
оказалось просто! Не нужно держать специальных цензоров, надо только дать людям наворовать, они будут так за эти деньги бояться, что
цензура-фильтр появится сама собой.
А вот за молчащих филологов обидно. Чтобы катить бочку на меня, когда я хочу пробудить интерес народа к нашему родному языку не научными, а
понятными каждому размышлениями – тут смелости не нужно. А указать верхам на их языковую бесовщину – у них кишка тонка. Так что, вот мой ответ
тем, кто нападает на меня, на моих друзей - сначала займитесь грамотностью политиков, а потом мы с вами поговорим. Когда сделаете что-то полезное
для Отчизны…
Конечно, это процесс порчи родной речи начался давно. Ещё в советское время появились словосочетания, которые вошли в нашу речь так прочно, что мы
даже не замечаем их абсурдности. К примеру: «продукты питания» или то, что лососёвых называют «красной рыбой». Ведь раньше «красной рыбой»
называли севрюгу, стерлядь, осётра. Слово «красная» означало «прекрасная», и так называли особо дорогую рыбу, которую подавали к царскому столу –
рыбу с белым мясом и чёрной икрой. А потом пришло упрощённое понимание – если цвет красный, значит рыба красная. А выражение «продукты питания»
даже боюсь комментировать… Потому что слово «продукты» - это результат некоего процесса. Конечный результат. Значит, «продукты питания» - это то,
что произведено из еды, а попросту, извините, кал. И то, что продукты питания надо сдавать на анализы, а не употреблять вовнутрь, должны были
заметить филологи, а не я, сатирик.
А насчёт «Совета Федерации Федерального Собрания…» (даже не хочется писать всю фразу) – скажу вот что: буквы «Ф» в русском языке раньше не было.
Её привнесли к нам греческие агенты влияния. Как правило, в русских словах букве «П» в этих же греческих соответствует «Ф»: парус – фарус, палец –
фаллос, пир – фир… Поэтому одну из самых солидных наших вывесок нужно читать по-русски: «Совет Педерации Педерального Собрания Российской
Педерации». И тогда станет особенно очевидна противность этого юридического извращения!