Истории

Ответственность
- Ну это... Я начинать буду. – нерешительно сказал Валентин своей супруге.
- Это ж не супружеский долг, Валентин, а постройка курятника. – буркнула супруга. – Можно и решительнее начинать. Уже ведь пара месяцев как все материалы есть. Бетон, который. У нас будет бетонный курятник.
- Цемент, песок, щебень и арматура нам достались даром! – вскипел Валентин.
- Вот-вот. Тренируйся. – кивнула супруга. – Следующие лет сорок ты будешь всем объяснять почему дом у нас из подручного материала, а курятник – монолит.
- Да ну тебя. – плюнул Валентин и вышел к объекту.
Колышки с натянутыми нитями на расчищенной площадке ласково сообщали Валентину «Здесь будет твой курятник» и кричали «Тут до фига работы, мужик!!»
- Начало – половина дела! – уговорил себя Валентин и взялся за лопату.
Послышался негромкий свист, переходящий в шипение и перед Валентином материализовался какой-то тип в сверкающей одежде.
- Это научит тебя, дикарь, вести беседу в цивилизованном русле! – прокричал тип и отвесил Валентину пощечину.
И тут же исчез в никуда.
- Что за.. – опешил Валентин и потер ударенную щеку.
Щеку жгло от пощечины, в душе ширилась обида ни за что ударенного труженика, мысль металась не в силах найти объяснения материализации и дематериализации обидчика. И тут опять раздался тихий свист, переходящий в шипение.
- Получи, тварь! – воскликнул Валентин и пнул ногой материализовавшегося типа с блестящей одежде.
Пнул по всей видимости метко, потому что тип присел и застонал негромко:
- Да что ж вы все злобные-то такие? А еще далекие предки...
- Ну так, а мне по роже за что? – начал оправдываться Валентин. – У меня рожа тоже не казенная!
- Глупый питекантроп! – процедил тип. – Раз я вернулся на минуту раньше и дал тебе по морде – это мое возмездие за пинок. То есть еще не вернулся, но обязательно вернусь.
Валентин потряс головой, пытаясь как-то уложить информацию.
- Глупости! – сказал он. – Ты появился и дал мне по морде. Затем исчез. Когда вернулся – я дал тебе сдачи. А мог ведь и лопатой шарахнуть.
- Глупость! – фыркнул тип. – Я появился только что. Ты ударил меня ногой. Мы, прогрессивные люди будущего, такое не можем оставить безнаказанным. Поэтому я вернусь еще раз в прошлое и дам тебе сдачу. Ты спросишь – почему я тебе так спокойно об этом говорю? А потому что я вернусь на минуту раньше нашей первой встречи и ты все равно будешь не готов. И возмездие настигнет тебя.
- Возмездие настигнет меня раньше преступления? – удивился Валентин. – И после этого вы называете меня дикарем?
- Да что с тобой говорить, темнота. – махнул рукой тип и раздался тихий свист.
- Стой, придурок! – рявкнул Валентин.
Свист прекратился, как будто свистуну резко заехали в живот.
- Что еще? – недовольно буркнул тип.
- А ты это... В самом деле из будущего, что ли? – спросил Валентин. – А из какого времени?
- Ну да. – с достоинством кивнул тип. – Восемнадцать тетрациев от вас.
- А тетраций – это сколько в годах? – поинтересовался Валентин.
- Долго объяснять. Да и ты не поймешь. Потому что древний и тупой. – отмахнулся тип и опять раздался тихий свист.
- Стой! – вновь рявкнул Валентин.
- А? – свист вновь прекратился.
- А что за тряпки бабские на тебе? – спросил Валентин. – Блестишь, как морда после баранины.
- Вы едите мясо? – в тихом шоке спросил пришелец из будущего.
- Угу. Не так чтоб часто, конечно. Чаще макароны.
- Кошмар какой... – ахнул тип.
- Иди в пень! – обиделся Валентин. – Если мы от мяса откажемся – никакого будущего и тебя вообще не будет. Так что за тряпки на тебе?
- Биополиэктрил. – нежно сказал тип. – Пять гульденов за кваттру.
- Аааа. – понимающе кивнул Валентин. – Теперь понятнее стало. И что дорогая, и что стильная, и что немаркая. - Все? – спросил тип.
- Ага. Свисток приготовил? – прищурившись спросил Валентин.
- Тупица. – вздохнул тип. – Это континуум свистит. Слушай вот.
Раздался тихий свит.
- Стой, потомок! – крикнул Валентин.
- Ты издеваешься? – брызжа слюной закричал пришелец из будущего. – А нет. Ты пытаешься оттянуть возмездие! Не выйдет!
- Какое у нас беспросветное будущее. Как я его оттяну, если получил уже? – вздохнул Валентин. – Ну, давай. Свисти отсюда, раз такой умный. Ничего не забыл?
- Что я мог забыть в этом варварском веке? – сказал тип и обидно засмеялся.
- Ну, например, объяснить зачем прилетал. – спокойно ответил Валентин. – Не думаю я, что за восемьнадцать трепанациев к нам летают, чтоб по морде дать.
- Ах ты! Забыл совсем! Тетрациев, а не трепанациев, неуч! – поправил пришелец и спросил. – А вот тут, где веревочки что стоять будет? Ну такое. Памятник старины какой будет стоять? А то мы откопали, а что это такое – непонятно. И где настоящие строители?
- Курятник тут будет. Монолитный. – сказал Валентин. – А чего? До вас достоит аж?
- Ну да. – кивнул пришелец. – Как миленький достоит. А для чего он?
- Курей в нем держать. Куры – это птицы такие. – пояснил Валентин и злорадно добавил: - Мы им потом голову отрубаем, в кипяток суем, перья обдираем, кишки выпускаем, а потом едим!
Судя по тому, как тип позеленел с лица, ему явно стало нехорошо.
- Кошмар. – выдохнул он. – А кто строители? Где они?
- Я строитель. – гордо сказал Валентин. – Сам строю.
- Не может быть. – пришелец посмотрел на Валентина через какое-то стеклышко. – Ты же человек. Я спрашиваю про настоящих строителей.
- Я и есть настоящий. – удивился Валентин. – Каких тебе еще надо?
- Да ну? – не поверил пришелец. – А почему диагонали точно указывают взлетную траекторию на Альфа-Проксима и Гедеон?
- Чьи диагонали? – не понял Валентин.
- Курятника твоего. Вот отсюда. – пришелец указал на колышек в углу. – И вот сюда.
От прошагал по диагонали и показал на точку где-то вверху.
- А еще отношение площади к высоте дает число Масс с точностью до шестнадцати знаков после запятой. Хочешь сказать, что сам все это придумал?
- Да не знаю я никаких диагоналей. – опешил Валентин. – И чисел. Где место нашел – там и строю.
- Не хитри со мной! – прикрикнул тип. – Не бывает таких случайностей. Тебе кто-то подсказал!
- Никто не подсказывал. Строю и все тут. – развел руками Валентин. – И не ори на меня!
- Не сознаемся, да? – прищурился тип. – А если я за аппаратурой сгоняю? За специальной такой. После которой все говорят. Неприятная такая процедура.
- А если я тебя лопатой сейчас грохну и никуда ты не смотаешься? – набычился Валентин. – Говорю же – никто не подсказывал. Случайность это.
- Ага. Понятно. – пришелец прижал ладонь к уху и забубнил. – Налицо незаметное внушение инопланетным разумом параметров строения или просто нежелание идти на контакт. Прошу разрешения на экспедицию со спецсредствами.
- Действуйте! – раздалось в ладони.
- Жди меня, дикарь! Я скоро! – многообещающе произнес пришелец и послышался тихий свист.
- Стой, болван! – закричал Валентин. – Стой!
Свист начал переходить в тихое шипение.
- Получи! – Валентин в сердцах пнул пришельца в блестящий зад.
- Ох, йооо! – успел сказать пришелец и дематериализовался.
Валентину стало вдруг очень тревожно на душе. Он подумал минуту и быстро перебил два колышка сантиметров на пять левее.
- Выкуси, гад! – довольно сказал он и закурил. – Пусть лучше угол будет не прямым. Отболтаюсь как-нибудь. И стены подниму на два сантиметра выше роста. Или отпустить надо, наоборот? Я ж еще не решил с высотой.... Кто его знает - это число...
Он присвистнул, понимая что с высотой решить не получается. Свист перешел в шипение.
- Кха-кха. – кашлянули за спиной. – Вы бы не могли еще на пять сантиметров передвинуть колышки? А то теперь траектория точно на нас показывает. Еще долетят, упаси бог...
Фрумич
Призраки
Людям всегда нравится верить во что-то необъяснимое. Вот, к примеру, в Англии дома с приведениями стоят дороже, чем обычные, непотусторонней конфигурации. Эдакий гламур с налетом мистической брутальности. Я бы на месте риэлтеров, перед продажей особняка подсыпала бы в вентиляцию кое-что для визуализации у жителей разного рода дружески настроенных галлюцинаций. И подкупала бы одного самого общительного жильца. Он бы ходил с промо-туром по кондоминиуму и создавал общественное мнение. «Вы знаете, я видел как-то ночью прехорошенького чертёнка! Он играл на волынке «Боже, храни королеву!» К концу недели его, уверяю, уже бы многие видели. К концу месяца – наш чертик ещё стал бы появляться с дружками, и, вероятно, со временем начал исполнять репертуар «Sex Pistols». Цена дома соответственно удвоилась бы. С замками и поместьями ещё проще. Там желательно, чтобы бродили фантомы бывших владельцев. Естественно, с какой-нибудь леденящей душу легендой любовно-гнусного характера. Неприкаянные души, жажда возмездия и всё такое.
Но вот кто-нибудь задумывался про то, что в даже самой обыкновенной, к примеру, московской квартире запросто может быть несколько десятков призраков? Призраков старой мебели, к примеру. Когда-то купленной по «очереди» и давно уж заменённой на достижения итальянских краснодеревщиков (желающие особо сознательные граждане могут поддержать отечественного производителя).
Лично мне очень хотелось бы дома прикормить доброго призрака старой газовой плиты. Он бы приходил по ночам в кухню и делал то, что собственно и должен делать – готовил. И поскольку мы условились, что это – добрый призрак: он бы оставлял перед уходом с первыми солнечными лучами приготовленное в духовке. Очень приятно выходить на кухню, ставить вариться кофе, открывать духовку, а там – опчик! – завтрак! Я бы даже благодарила как-нибудь такого призрака. Может «Комет» какой бы специально для него покупала и оставляла на ночь с записочкой: «Спасибо большое, о истинная хозяйка и душа этого дома, за Вашу заботу. А можно нам на завтра голубцы? С уважением и любовью, а также нижайшим почтением к Вам, временные приживалы и дармоеды».
И вот призрак старой двери тоже очень добрый и полезный. Он по ночам становится на своё место и защищает дом. Спите спокойно, дорогие мои москвичи, под двойной защитой металлической и призрачной дверей.
К сожалению, на местах ещё встречаются вредные призраки. Это, конечно, большой недостаток. Но с ним тоже можно и нужно бороться. Например, завёлся у Вас злой призрак старого чёрно-белого телевизора, который посреди ночи включается на полную мощность и гундит какие-нибудь «Вести с полей» или читает голосом Левитана речи Мао Дзэдуна. Это – беда, но не катастрофа! Надо где-то раздобыть первый советский видеомагнитофон ВМ-12, записать двухчасовую подборку лучших выступлений действующего Президента. Наклеить этикетку «Смехопанорама» и при кознях со стороны злого теледуха устанавливать рядом с ним, некоторое время строго смотреть с характерным прищуром. Потом поднять телефонную трубку и строго так туда сказать: «Товарищ майор! Тут какие-то несознательные, я б даже сказала, вражески настроенные передачи транслируются! Разберитесь, пожалуйста, кто это у нас считает Генсека за дежурного Петросяна?»
Труднее бороться с призраками разбитых чашек. Когда вы утром выходите к завтраку (все ж помнят, что у нас уже есть завтрак?), они, мерзавки, стоят ровно и тихо вместе с настоящими чашками. Но вот сваренный кофе, налитый в такую призрачную чашку, обычно либо разливается по столу, либо Вам на ноги. Здесь вопрос наблюдательности и адекватности жильцов имеет первоочередное значение. Запомните, ненастоящие чашки как правило хихикают и движутся. Нет, ну если кому-то нравится догонять бегающую по кухне кружку с джезвой с кофе в руке – то тот может запросто сэкономить на фитнес-пробежках. Что тоже, согласитесь, неплохо.
Одно расстройство и трудно поправимый ущерб Вашей личной жизни может нанести шкаф-западлист. А вот, подумайте сами, как следует реагировать приехавшему раньше времени из командировки супругу на скелет в шкафу? Поди ты объясни мужику, что это так наш шифоньер пошутил, и один-единственный ты у меня. Как звезда в тумане. Милый. Недоверчивых и неадекватных мужчин без чувства юмора, конечно, следует держать от себя подальше (лучше всего - на установленном по предписанию суда расстоянии). Мол, коли веришь ты своим бесстыжим глазам, а не мне, честной женщине, то я тут же сяду, заплачу и расскажу тебе в деталях как ты мне всю жизнь испортил. Но и с вредоносным шкафом тоже следует провести профилактические работы. А именно: можно положить перед ним пилочку для ногтей и ежедневно рассказывать, что при хорошей кормёжке она может дорасти до размеров циркулярной пилы. Логическую цепочку, уверена, шкаф-подлец сам достроит. Или вот ещё: гипертрофированное тряпичное чучело моли может быть убедительным доводом, особенно в тандеме с гигантским жучом-древоточильщиком. «Знакомьтесь, новоявленная семейная пара. Будут жить в Вас!» При случае, такой импровизированный музей мадам Тюссо может прикрыть какого-нибудь совершенно случайно заблудившегося в Вашем шкафу дядьку. ;) Но лично моим фаворитом, мой надеждой и опорой, являются мой Малыш Ктулху. Этот может укротить любой шкаф в рекордно короткие сроки. Большой опыт в витьбе гнёзд, не хухры-мухры! Священный кошачий дух кого хочешь откуда хочешь вытурит!
Есть ещё разновидность нейтральных призраков, от которых ни пользы, ни вреда особого нет. Их можно даже и не замечать. Но они есть! Как тот суслик из «ДМБ».
Знакомьтесь – Призрак первой порции воды из-под крана. Который появляется вместе со второй порцией воды. Чище посуду он не моет, но и не сеет после себя дополнительную порцию известкового налёта.

Эх, где бы это купить квартиру с правильным фен-шуем и включенными в стоимость призраками-помощниками ленивой тётки, никто не знает? Очень надо…
Про гей-парады
Надо признать, что я редко меняю своё мнение. Но иногда это всё-таки происходит. Не быстро, не внезапно, не под влиянием неожиданного откровения, а, говоря юридическим языком, «по совокупности».
Ещё несколько лет назад я была категорически против открытых проявлений гомосексуальности со стороны носителей соответствующей половой ориентации.
Действительно, это же форменное безобразие:
- люди с нормальной ориентацией не устраивают парадов, чтобы напомнить миру, кого и каким способом они имеют или планируют поиметь; нет никаких вразумительных причин, по которым мы должны любоваться на эти демонстрации со стороны гомосексуалистов;
- под влиянием политики расстройство влечения то вносится в МКБ, то выносится оттуда, создавая смешное и нелепое явление моды на диагнозы;
- поток гомосексуальных откровений с телеэкранов заставляет пытливых подростков подражать кумирам, в том числе и в проявлениях сексуальных аномалий, что наверняка дурно скажется на их психике;
- в конце концов, из УК уже вынесли статью за мужеложство, никто никого не преследует, и этого вполне достаточно, чтобы закрыть тему раз и навсегда.
Разумеется, у меня в загашнике есть ещё пара десятков аргументов, которые мне лень излагать, но только спросите, и я вам вывалю их со скоростью шестиствольного пулемёта M134 Minigun.
Расхожие доводы противоположной стороны не выдерживали ни малейшей критики:
- гомосексуализм не болезнь, а норма, потому что он встречается у животных (у которых также встречаются неврозы, бешенство и анацефалия);
- гомосексуализм – это как леворукость (от которой не страдает ни одна функция организма, в т.ч. и возможность вести половую жизнь, способную привести к продолжению рода);
- у гомосексуалистов меньше прав, потому что они не могут вступить в брак с лицом своего пола (а нам, значит, это позволено).
Ну и т.д.
Так вот.
Обсуждение нормальности или аномальности, моральности или аморальности гомосексуализма как явления имеет такое же отношение к правам гомосексуалистов, как биохимия диабета к ценам на инсулин.
Правда заключается в том, что большинство прав нужно не всем, а только некоторым, причём большинство населения не может воспользоваться большинством прав.
Минимум половина населения не может воспользоваться правом на отпуск по беременности и родам. У 90% населения нет ни одного из многочисленных прав инвалидов. У ___% нет права на ____(вставьте недостающее).
Практически каждый из нас принадлежит к какому-нибудь меньшинству. Некоторым везёт, и они даже не замечают своей принадлежности. Но происходит это вовсе не потому, что одно меньшинство чем-то лучше другого. Просто ваше счастливое меньшинство никому не потребовалось дискриминировать (как, напр., филателистов), или права вашего меньшинства уже отстоял кто-то до вас (как, напр., многодетных).
Некоторым меньшинствам повезло чуть меньше: их дискриминируют не идейно, а коммерчески. К примеру, людям с ростом выше 2 метров приходится тщательно следить за дверными косяками, чтобы не шарахнуться башкой, маяться в театрах и самолётах, потому что расстояния между сиденьями для их ног не хватает, ездить в автобусах скрючившись из-за низких потолков и искать по всему городу хоть какие-то шмотки. Действительно, стоит ли тратить кучу денег на пересмотры ГОСТов и увеличение автобусов, если здоровая орясина может сложиться и пригнуться; нужно ли шить приличную одежду охрененных размеров, если прикрыть срам можно и в «Богатыре»; да и вообще, как будто поважнее проблем нету, чтоб ещё об этом думать! Да-да, я бы тоже не думала, если бы среди моих близких никто не вымахал такими слонами.
Но есть самые несчастные меньшинства. Им выпала гнилая удача попасть под горячую руку большинству. Нет, если бы им можно было что-то вменить по уголовке, то они б уже куковали на нарах. Но вменить им по большому счёту решительно нечего, поэтому их дискриминируют за то, что не любят.
Само собой, под неприязнь нельзя не подвести глубоко прочувствованной базы. Их не любят не просто так, а за то, что религия, не имеющая к ним никакого отношения, содержит сексуальные запреты, не имеющие к ним никакого отношения, для своих адептов, не имеющих к ним никакого отношения. А адепты почему-то бьют за свои запреты их. Но адепты не виноваты: им же боженька велел. А виноваты те, кого бьют.
Поскольку прав и свобод у этого меньшинства раньше не было, введение таких прав обладает очевидным признаком – новизной. Всё новое же, как известно, опасно. А ну как меньшинство воспользуется своими правами как-нибудь неправильно? Или, не дай бог, злоупотребит?! Нет уж, это только большинство имеет право на злоупотребление, а если меньшинство такое отмочит, то тут же конец света придёт.
Среди лозунгов Парижской весны 1968 года, помимо знаменитого «Запрещено запрещать!», были замечательные слова: «Свобода – преступление, несущее в себе все другие преступления».
Теперь нам ясно, как победить любые злоупотребления, не правда ли?
Ежедневные уколы инсулина не просто не нужны большинству, они для большинства смертельно опасны. Но если я, представитель здорового большинства, не предоставлю этого права диабетикам, то именно я буду той гнидой, которая их убивает.
Авторское право на музыку не просто не нужно большинству, оно приносит большинству убытки. Но если я, представитель не сочиняющего музыку большинства, лишу этого права музыкантов, не предоставив ничего взамен, то именно я буду той гнидой, которая их грабит.
Однополые браки не просто не нужны большинству, они для большинства неприятны. Но если я, представитель гетеросексуального большинства, не предоставлю геям этого права, то именно я буду той гнидой, из-за которой они не могут приходить в больницу к любимым, принимать решения за самых близких людей в случае недееспособности, наследовать общее имущество без юридических проблем, справедливо делить имущество при разводе и т.д. и т.п.
А я не хочу быть той гнидой.
Самое тяжёлое для понимания право – это право другого нарушать твои моральные нормы реализацией ненужных тебе прав.
Самая тяжёлая для понимания обязанность – это обязанность подвинуться на узкой лавке, где ты расселся первым, чтобы дать место чужому, потому что неудобно сидеть вам обоим лучше, чем стоять одному из вас.
В обществе всегда находятся люди, желающие заглянуть другим в штаны, в постель и в душу. Этим людям непременно нужно, чтобы там, в чужих штанах, не допускалось никаких вольностей. За содержимое чужих штанов они готовы бороться до конца, до последней капли крови. И недоразвитое общество с удовольствием идёт у них на поводу. Оно исследует и запрещает, осуждает и протестует, скандалит и лается.
И тем, в чьих штанах, к несчастью, оказывается что-то не то, для отстаивания своего права беспрепятственно иметь это у себя в штанах приходится пользоваться единственно возможным для убеждения способом: показывать это любознательному обществу открыто и объяснять, почему это не страшно. И как только они это показывают, полчища таких, как я, начинают орать: «Уберите это от нас, мы не обязаны на это пялиться!»
Принимая правила тех, кто требует от общества повсюду держать свечку, мы вынуждаем всех помогать обществу это делать. Её нельзя держать! Нельзя, как бы кому-то ни хотелось. Потому что это унизительно, а унижаться и унижать – гнусно и недостойно.
Но мы её уже держим. Мы уже приняли эти правила и обязаны за них заплатить соблюдением. Не нравится, когда показывают? Нефиг на зеркало пенять, коли рожа крива!
В моей семье нет гомосексуалистов. Мой старшенький уже взрослый мужик, и у меня нет никаких сомнений, что он абсолютно гетеросексуален. Моя младшенькая ещё не выросла, но вроде не подаёт никаких признаков лесбийских наклонностей. А мне всё равно страшно. Страшно, что она всё-таки может оказаться лесбиянкой, или мне приспичит ещё родить, и ребёнок окажется таким, или внуки...
И я точно знаю, чего я боюсь.
Я боюсь, что мой ребёнок станет мишенью для издевательств.
Я боюсь, что религиозные фанатики, которым их попы запрещают всё на свете, сочтут моего ребёнка своей законной добычей.
Я боюсь, что общество, ненавидящее таких, как мой ребёнок, доведёт его до самоубийства.
Я боюсь, что мой ребёнок может лишиться права на полноценные отношения с любимым человеком, просто потому что их отношения не нравятся большинству.
Я боюсь проворонить момент, когда нужно паковать чемоданы и валить из страны, поскольку мы окажемся в меньшинстве.
И точно так же, как и я, по всей стране боятся тысячи матерей, бабушек и прабабушек. Боятся за любимых и беззащитных, за близких и родных, за ни в чём не виноватых. Боятся даже без повода, а так, превентивно.
Так вот, я ненавижу этот страх. Я возмущена этим страхом. И я, представитель большинства, хочу, чтобы большинство прекратило это отвратительное запугивание. Запугивание не только меньшинств, но и самого себя.
Я хочу выключить наконец-то в голове большинства поганый органчик, орущий «Держать и не пущать!», и начать решать социальные проблемы менее придурочными способами, чем тупые запреты.
Именно поэтому мне хотелось бы, чтобы в моём городе были и гей-парады, и танцы кришнаитов, и марши поклонников Ктулху, и флеш-мобы фанатов макаронного монстра, и любые самые невообразимые выступления самых удивительных чудаков. Чтобы мы наконец привыкли, что люди – разные. Потому что только так можно победить дебильную первобытную ненависть к странным и непонятным вещам и выбить наконец-то из рук идиотов их всепроникающую свечку.
Я не за гей-парад. Я против несправедливости, ненависти и страха.

http://correlation.livejournal.com/85154.html