Истории

Гардеробная
Давно задумывался о переезде, но, знаете, то денег чуть-чуть не хватало, то квартира не нравилась. Жена считала, что из окна обязательно должен быть виден парк, я бы предпочёл вид на стоянку, чтобы за автомобилем наблюдать. В одной квартире было слишком мало окон, в другой — низкий потолок, в третьей — совмещённый санузел и так далее. Казалось, не будет конца и края этим поискам, но однажды…
Я проснулся от телефонного звонка. Риэлтор спешил рассказать об очередном замечательном варианте, а так как мне уже порядком надоели пробуждения от этих ранних звонков, то я уже подумывал послать и продавцов, и все постройки земного шара куда подальше. Однако что-то в голосе человека, убеждавшего меня непременно взглянуть на квартиру, заставило меня таки согласиться. И уже через пару часов я нажимал на кнопку дверного звонка.
Дверь мне открыл молодой человек. Пожалуй, даже слишком молодой, чтобы заподозрить в нём риэлтора или же владельца. Но хозяином квартиры оказался всё же он, несмотря на лет четырнадцать-пятнадцать внешне.
Прохаживаясь по комнатам, я всё больше и больше укреплялся в мысли, что это идеальное место: прямо под окнами была стоянка, а сразу за ней начинался Ботанический сад, высокие потолки украшала лепнина в виде античных балюстрад, ванная комната поражала воображение и рушила мои скромные представления о размерах ванных комнат.
В квартире была даже гардеробная, правда всё её пространство занимала громоздкая кровать, которую непонятно, как сюда внесли, и тем более непонятно, как её отсюда можно было бы вынести.
— Сколько? — коротко спросил я у юноши и, услышав сумму, тут же сказал:
— Беру!
Возможно, надо было посоветоваться с женой, но как только она смогла подъехать и посмотреть нашу новую квартиру, то я понял, что сделал всё правильно, опередив других претендентов. Через пару недель все документы были оформлены, вещи перевезены и мы переступили порог уже в качестве новых жильцов. Конечно, ещё много оставалось нерешённых проблем, связанных с меблировкой, остеклением лоджии, с кроватью в гардеробной, но уже так хотелось начать обживаться, что мы не стали медлить с переездом.
Казалось, даже дышать стало в новой просторной квартире приятнее что ли, вольготнее. Где-то через месяц после начала нашей новой жизни, на деловой встрече мне пришлось изрядно выпить, естественно не ради удовольствия, а ради блага компании и сговорчивости клиента, и на ночь я был выдворен из супружеской спальни, чтобы не портить перегаром ночной воздух. Так как ближе всего ползти было в гардеробную, то туда я и отправился, забрался на кровать и сразу же заснул.
Утром, открыв глаза, я с ужасом ждал волны похмелья. Ну, бывает такое после хорошей пьянки, что просыпаешься, чувствуешь себя прекрасно, начинаешь вспоминать, что же вчера было, и через пару секунд — бабах! Начинается оно: Похмелье с большой буквы. Однако шли минуты, я лежал и чувствовал себя замечательно. Умывшись, я с аппетитом позавтракал и отправился на работу, хотя и так понятно, что мне сегодня давали отгул из-за моей вчерашней жертвы во имя доходов компании.
За день я завершил отчёт, провёл два совещания и после работы весь вечер ухаживал за женой и небезуспешно пытался её соблазнить. После двадцати лет брака, знаете ли, это не всегда бывает просто. Ночь была волшебной, но под утро я снова почувствовал себя обычным усталым человеком, который механически бредёт умываться, завтракать и с полузакрытыми глазами плетётся на поднадоевшую работу. Вскоре мы поссорились, незначительно, как я уже знаю, до первой улыбки следующего дня, но ночевать я отправился опять в гардеробную. Хотя в других комнатах были весьма уютные диваны, я отправился именно туда. Мне понравилось там спать. И вновь утром и весь следующий день я был полон энергии, жизнерадостен и успешен во всех делах. Вечером мы занимались сексом, также страстно и многократно, как в самом начале наших отношений. Ночь я провёл опять вне спальни, решив проверить зарождавшуюся гипотезу.
С тех пор, спал я исключительно в этой комнате, сославшись на бессонницу, в любом ином месте квартиры. Впрочем, жена и так была не против отдохнуть в одиночестве после бурного вечера.
Через неделю я взялся составить сложный бизнес-план на дом. Попросил, чтобы меня никто не беспокоил и заперся в гардеробной с ноутбуком (люблю работать лёжа) и в течение нескольких дней выбирался из комнаты, только чтобы справить нужду и принять пищу. Работу я завершил за рекордно короткий срок и ни капли не устал. Бреясь перед зеркалом, я неожиданно заметил, что у меня исчезли седые волосы. Я стал обращать внимание на кокетливые взгляды молодых девушек по дороге на работу, секретарь шефа стала приносить мне кофе и подолгу задерживаться в моём кабинете, демонстрируя разрез своей блузки, вернее не его, а сами знаете что.
Я всё чаще стал брать работу на дом, так как с документами, над которыми я мог работать целыми днями в офисе, лёжа на кровати, я управлялся за считанные часы. И вскоре все окружающие стали замечать, я молодел. Мне удалось убедить жену, присоединиться ко мне, вначале по ночам, а уже очень скоро, когда она тоже почувствовала омолаживающий эффект, мы стали проводить почти всё наше время в комнате. Перенесли в неё телевизор, телефон, книжные полки, провели интернет. Выходить за её пределы не хотелось, так как вне её стен время неумолимо отсчитывало минуты жизни, внутри же, оно поворачивало вспять. Мы отказались от готовки, заказывая на дом пиццу и суши, по очереди выбегая, чтобы принять заказ. С работы мы естественно уволились, я успешно участвовал в электронных торгах, каждый день увеличивая счёт в банке. Настоящим мучением был поход в туалет и соблюдение личной гигиены — сколько времени тратилось на эту ерунду и на старение.
Так прошло много лет. Глядя друг на друга, мы задумались, что произойдёт дальше. Мы, как герой «Удивительной истории Бенджамина Батона» умрём от младенчества? Выглядели мы как два подростка. У жены была плоская мальчишеская грудь, мой голос выдавал петуха, а на лице появились прыщи. Пора было что-то делать.
Мы вышли из комнаты, и время неумолимо обрушилось на нас. Все клетки наших тел начали стареть. Нет, не стремительно, а как у всех, но мы это чувствовали особенно остро. Первую неделю мы провели возле порога комнаты, понимая, что перешагнув его, выйти обратно мы можем не решиться. От квартиры необходимо было срочно избабиться, и мы дали объявление о продаже.
Покупатель пришёл в этот же вечер. Мужчина с усталым лицом показался мне знакомым. Оттолкнув меня, он пробежал к гардеробной и как только он там оказался, преобразился. Он улыбнулся так, как улыбаются наркоманы, долго бывшие в абстиненции, получив наконец-то заветную дозу.
— Лет через тридцать приходите, — сказал он, — снова поменяемся.
Мы с женой взялись за руки и вышли на улицу. В этот раз я хотел получить медицинское образование, а жена думала поступать на исторический факультет. Впереди была долгая жизнь, может быть, вечная.

© Прушкин
Пространство вариантов
Кристофер Робин понуро сидел на колченогой табуретке; правая его рука лежала на столе, и побелевшие от напряжения пальцы сжимали гранёный стакан.
- Пух, что же теперь делать? – спросил он, нарушив долгую тишину. В углу послышалось усталое кряхтенье, и на пороге кухни возникла изрядно помятая фигура Винни. Медведь окинул старого товарища взглядом и монотонно, как будто в сотый раз за утро, изрёк:
- Крис, ты сделал то, чего не следовало делать ни при каких обстоятельствах. Ты будешь сурово наказан. Возможно, лишён жизни. Наливай.
Кристофер Робин поднял со стола вялую руку и потянулся к бутылке водки, которая казалась парадно-выходным наконечником земной оси, случайно проткнувшей самый центр стола. «Славные аллюзии, - растерянно отметил про себя Кристофер Робин, - весьма и весьма своевременно». Нужно было на чём-то сосредоточиться. Окинув взглядом постылую обстановку, он зажмурил правый глаз и пристально посмотрел на бутылку. «Как, должно быть, глупо я выгляжу, - подумал он. – О, святой Павел, как же так вышло, что я остался наедине со своим помутившимся рассудком? Где ты был, когда я сделал шаг навстречу духовной гибели?!.»
- Крис, ты что, протестант? – голос Винни Пуха звучал не удивлённо, а скорее заинтересованно, словно он спрашивал о какой-то бытовой мелочи. Кристофер Робин вздрогнул и суетливо протянул медведю стакан. Закурив отсыревшую на утреннем подоконнике «Лаки Страйк», он стал торопливо оправдываться.
- Нет, Пух. Извини, я не хотел рассуждать вслух, просто… понимаешь, мне кажется, я схожу с ума. Вот посмотри на бутылку водки. Что ты видишь? Я вижу всё что угодно, но не водку. Когда я смотрю на бутылку левым глазом, то вижу ракету «Восток», изготовившуюся к прыжку в тёмную вагину галактики. Когда я смотрю правым глазом, моему духовному взору предстает могучий фаллос Кремля… Когда же я открываю оба глаза, я созерцаю единый символ всех достижений человеческого гения, я вижу Бога, друг мой…
- Подожди, Крис. Наливай. Ты что, хочешь сказать, что ты не алкаш? Ты хочешь сказать, что пьёшь не водку, а свежевыжатый сок жизни? Фреш «Истинное благо» в походном эконом-варианте? И закусываешь его вот этой плотью христовой?.. – Винни указал мельхиоровой вилкой на неизвестно когда открытую кильку в томате. – Ты чё, Крис, да ты ж мозги пропил нахуй, ты ж не соображаешь вообще нихуя! Посмотри на себя, ублюдок! Ты даже не помнишь, за каким хуем упомянул святого Павла в своём рассуждении про галактические пёзды и фаллические хуи! А как ты там выразился - «я сделал шаг навстречу духовной гибели»?.. Ну просто пиздецкий мандельштам, сформулировал, пидор! Ты не шаг сделал, ты выебал своего лучшего и единственного друга! Ты выжрал с ним в два рыла полтора литра водяры, и выебал его в плюшевую жопу, гандонище!
Кристофер Робин тихо заплакал.
- Пух, перестань. Я умоляю тебя. Ты же видишь, я еле жив. Мне никогда не было так плохо. Я действительно мразь.
- Тебе никогда не было так плохо, уёбок? А вчера небось охуенно было?! Когда я ужратый лежал на раскладушке, а ты меня в жопу долбил? Ты вообще понимаешь, что тебе за это полагается?..
…Неуместное солнце поднималось всё выше, делая пребывание на кухне невыносимым. Винни принёс из комнаты провонявшее покрывало, покорил вершину табуретки и прицепил импровизированную штору к стальной струне несколькими бельевыми прищепками. Стало заметно уютней.
- В общем, ты достань из холодильника ещё пузырь, - сказал медведь примирительно. – Я вчера затарился, пока ты Леонтьева слушал. Знаешь, что я думаю?.. Хочешь быть Леонтьевым – будь им. Но только ведь ты щас не в праве претендовать даже на жалкую судьбу лилипута из челябинской цирковой труппы. Потому что ты выебал своего друга. Ты напоил его, нажрался сам, и тупо отъебал его в сраку. Ты пидарас, Крис. Ты ничтожный гомик. Ты блять вообще можешь вникнуть в саму сентенцию – «Кристофер Робин по-пьяни выебал своего плюшевого друга»?.. Ты понимаешь, что Вселенная не прощает подобных косяков?!.
Кристофер Робин поднялся с табуретки, налил полстакана и залпом выпил.
- Винни, прости меня. Я вижу, что это тупик. Впереди лишь боль и безысходность. – Схватив грязную открывашку, он с силой вогнал её в полосу клеенчатых обоев и вскрыл их изящным вертикальным надрезом. Разорвав пожелтевшую ломкую оболочку, он по пояс скрылся в стене, оттолкнул ногами пол и буквально вывалился наружу.
…Ветер бил в лицо, шлифуя застывшую улыбку и заставляя щурить глаза. Приятно болели мышцы; голову уютно сдавливал шлем. Дельтаплан снова поймал поток тёплого воздуха, и восхождение продолжилось. Голова незаметно и очень быстро наполнилась мыслями - так утренний метрополитен наполняется суровыми пассажирами. Как это часто бывает в небе, на первый план выступил семантический транспарант «Ничто не вечно». Почему-то стало очевидно, что всё пройдёт: слава, богатство, здоровье. Возможно, в пожилом возрасте, заедая артрит опиатами, он будет скакать на сцене в клоунских лосинах, петь дурацкие песни про богачей и моряков, пытаться поглубже влезь в образ нестареющего Казановы, и стараться не выпасть из него на холодную плоскость сцены до конца выступления. За кулисами – постыдный торг за каждый рубль гонорара, нервные срывы. В финале – опустошённый пузырёк нитрозепама и слабая траурная рябь в сетевых новостных лентах.
Но это – потом. А сейчас лишь начало пути, и из бесчисленного множества дорог он волен выбирать любую. И конечно, он никогда не предаст этого мгновения. И он не нарушит законов Вселенной. «Наивно это и смешно, но так легко моим плечам; к началу дня несет меня мой дельтаплан…»
Эх, Алёша
Есть в Москве на станции метро Павелецкая кафе-клуб «Свой круг», очень удачно расположенный, а многие поймут потаённый здесь глубинный юмор, потому что с первого раза найти этот самый круг не так просто. Хозяином там трудится замечательный человек Слава, но сейчас не об этом. Не так давно, а если быть точнее, то десятого апреля 2009 года я решил предаться небольшому психологическому растлению и тупо наебениться дешёвым коньяком. Где? Как не трудно догадаться проницательному читателю, предаваться я пришёл в тот самый «Свой круг».
Заказал коньяк, бутылочку пепси. Обычно я люблю выпивать у стойки, чтобы можно было рассказывать бармену о своих последних достижениях в области куннилингуса, но на этот раз меня прогнали сидеть в зал. «Нехер!» - парировал мои возражения Слава, - «помимо тебя ещё гости есть, а половина из них вообще не знает что такое кулингис» Я поржал, конечно, но пить и скучать пошёл в зал. Как говорят одинокие алкоголики, сел за стол и доебался до салфеток.
На мою беду про это заведение знал не только я, но ещё и так называемые блоггеры, люди, которые ведут дневники в интернете. Кто такие я не знаю, но разговаривают вечно о каких-то тысячах, топах и, как я понял, дрочат на друзей. И если я тысячи и топы могу понять, типа деньги и женские майки, но вот онанировать на друзей, на мой взгляд, совсем излишне. Да не то что излишне, это просто неприлично. Но, людей любят не за что-то, а такими, какие они есть на самом деле. Вот и на блоггеров мне было поебать не за какие-то их заслуги, а просто за то, какие они есть. Некоторых из них я знал. Не смотря на совершенно уёбищную привычку блоггеров придумывать себе эльфийские имена, некоторых из них я знал по имени. Точнее по имени прозвищу. Алёша Острич.
В том памятный день в кафе-клуб заглянула компания блоггеров во главе с Алёшей Остричем. Они громко и нарочито вульгарно ругались матом, ещё громче смеялись и отпускали ещё более громкие шутки в адрес друг друга. Алёша же был пьян и держал за руку девушка, которая представилась Инной. А что? Прекрасное имя.
Я, завидев честную компанию, радостно спрятал лицо и постарался остаться незамеченным, но всё равно, по какому-то странному стечению обстоятельств, мы все оказались за одним столом.
Делать было нечего, не уходить же с середины банкета, да и коньяка было полно ещё, а тем более, услышав знакомую до боли блоггерскую речь, я заказал ещё, и поэтому я принял волевое решение. Как следует выпить, вырубиться и моё подсознание само вычеркнет этот вечер из памяти. Как говорится, не очень то и хотелось. Решение решением, но эти бляди, а слово бляди здесь стоит в сугубо ироническом контексте, умеют привлечь внимание - речь у них шла про длину члена. Настолько актуальную тему пропустить было сложно, и я даже принял участие в дискуссии. Алёша, обратив на меня своё внимание, как-то странно и практически с нежностью спросил: «Руслан, вот какой длины должен быть обычный мужской половой хуй?»
«Вот так вопрос!» - лихорадочно думал я про себя и бегал глазами по столу в поисках по возможности оригинального ответа. Алёша повторил:
- Ну? Какой? Такой? Или такой?
Алёша показывал руками пять, семь и одиннадцать сантиметров. Ни один из размеров не попадал в мой, а я по праву считал свой член размером чуть больше обычного. И тут мой взгляд наткнулся на кружку с пивом. Ответ в причудливой картинке возник сам собой:
- Обычный хуй должен с лёгкостью доставать до дна пивной кружки.
Над столом повисла секундная пауза и через мгновенье все начали ожесточённо спорить. Кто-то говорил, что это ложь, наглая и не прикрытая, а я так подозреваю, что это владелец хуя, не достающего и до дна чайного блюдца. Кто-то смеялся и замерял кружку большим и указательным пальцем. Кто-то пил вместо пива водку рюмками и им было обиднее всего. Я же удивлялся своей находчивости и не желал останавливаться.
- Острич, - начал я издалека, - А ты возьми да попробуй. Засунь хуй в кружку, будь мужиком.
- Да! - подхватила, начавшая было засыпать Инна, - Ты же, блять, блоггер. Натяни её как следует!
Алёша несколько опешил от того, что виолончелистка Инна так выражается, но виду не подал. А лишь аккуратно возразил:
- Да идите вы нахуй. Не буду я никуда ничего пихать.
- Трус! - закричали блоггеры со всех сторон, - у тебя и хуя то наверное нету!
- Есть! - крича в ответ Алёша, - Вот у меня фотография в бумажнике! Третий справа!
- А ты достань и покажи! - Инна глазами истинной морарь смотрела Алёше в лицо, - Я тебе не верю!
- Ах, так! - Алёша стал нервно, как в кино «Американский пирог», расстёгивать ширинку, - Я засуну, я так засуну, да я щас дно у этой кружки выбью!
Естественно вся эта возня с доставанием хуёв не смогла пройти не замеченной администрацией кафе. Пока Острич доставал доказательсва, к столу подошла официантка и запретила хуем в кружку тыкать:
- У нас в клубе засовывание гениталий в посуду запрещено.
С разных сторон посыпались возгласы возражения и возмущения:
- Кто это запретил?
- Это где такое написано?!
- Что за чушь?!
Официантка невозмутимо открыла меню на последней странице и в списке стоимости битой и запретов посуды показала надпись: «Запрещается касаться посуды и персонала гениталиями»
Народ было начал унывать, но положение спосла виолончелистка Инна. Она спросила:
- А если мы потом кружку нечаянно разобъём?
- Стоя пятьдесят рублей! - невозмутимо ответила официантка и отошла от стола на безопасное расстояние. Инна повернулась к Алёше и, придвинув к нему кружку, приказала:
- Суй хуй!
- Аригато, блять, - оценил юмор, любитель японской поэзии Острич и вывали в кружку содержимое трусов с американским флагом на мошонке. Орган безвольно повис на стене кружки. Кто-то в толпе истерично хихикнул, а официантка, закатив глаза и губами прошептав «ну вот опять, бля», повернулась и ушла на кухню. Алёша занервничал:
- Это всё от ёбаного стресса. Орёте тут! Эрекция не резиновая нихуя! - он с надеждой посмотрел на Инну, - Может быть ты это, того, в рот возьмешь?
Алексей лучезарно улыбнулся, удивившись своей выдумке, и добавил, подмигнув:
- Он совсем, как виолончель!
Инна явно не ожидала такого поворота событий:
- Да вы, Алексей, в конец охуели. Может быть, вы меня тут по очереди ещё и выебать на столе захотите? Если у тебя не стоит, то это никого не ебёт! Во всех смыслах этого слова. И при чём тут, блять, виолончель?
- Ну Инночка, ну помоги мне, - Алёша преданно и сексуально посмотрел в глаза виолончелистке, - Мне без тебя никак.
Инна ухмыльнулась, задрала майку, достала из дорогого лифчика сиську и лизнула сосок. Все внимательно посмотрели на висящий в кружке хуй. Тот едва уловимо дёрнулся, затем постепенно как-то вырос в наших глазах, а потом и вовсе перестал висеть, а упёрся в стенку.
Дальнейшее я помню смутно. Какие-то обрывки фраз, советы, что надо засовывать под углом. Но под углом выливается пиво, хотя зачем вообще пиво в кружке, в которую пихают хуй? Затем помню, как Алёша пристраивался к кружке, стоящей на стуле, а потом и вовсе поставил её на пол и лёг сверху. Именно в таком положении, когда Остреч лежал на кружке, тыкаясь в неё своим младенцем, а вокруг лежали пьяные блоггеры, пытаясь понять достигнуто ли дно и застал нас хозяин кафе Слава.
Выгнали нас всех, конечно.
А по дороге к метро Алёша грустно сказал, что измочил весь член в пиве. И теперь больше не сможет пить этот янтарный напиток. А виолончелистку Инну я больше никогда не видел.
http://goblin-gaga.livejournal.com/1408682.html