Присвоить Звание Героя

21 октября 1981 года в Японском море на подходе к Владивостоку была протаранена подводная лодка С-178. В нее врезалось рефрижераторное судно, которое вел пьяный капитан. В результате столкновения подлодка легла на грунт с огромной пробоиной в шестом отсеке.

Матросы и мичманы в кормовых отсеках погибли практически сразу. В первых двух носовых отсеках остались несколько офицеров и два десятка матросов. Их возглавил старший помощник командира капитан-лейтенант Сергей Кубынин. Всем им была уготована участь быть заживо похороненными в стальном гробу на глубине 33 метров. Но Кубынин вместе с инженер-механиком капитан-лейтенантом Валерием Зыбиным попытались выпустить экипаж через трубу торпедного аппарата. Увы, на всех спасательных комплектов для выхода за борт не оказалось. Надо было дождаться, когда спасатели смогут передать недостающие «идашки» (ИДА – индивидуальный дыхательный аппарат). Ждали долго. Время в темноте, холоде, отравленном воздухе тянулось убийственно долго. Прошла ночь, день, и снова ночь… Силы подводников таяли, несмотря на то, что это были молодые крепкие ребята 19-20 лет. Кубынин был самый старший из них – ему перевалило за 26 лет. И как старший по возрасту, званию и должности, он стал для всех них уже не старпомом, а командиром затонувшего корабля. Он объявил своим теряющим веру в жизнь морякам, что повышает всех в звании и классности на одну ступень. При нем оказалась корабельная печать, и Кубынин всем вписал в военные билеты новые звания. Писал при скудном свете меркнущего аварийного фонаря. Потом нашел коробку с жетонами «За дальний поход» и вручил каждому этот заветный моряцкий знак. Настроение в полузатопленном отсеке резко поднялось. Кубынин же отыскал в жилом отсеке и фляжку со спиртом, немного шоколада. Все это тоже пошло на поддержание сил подводников, многие из которых уже температурили и бредили.

На третьи сутки водолазы смогли передать все недостающие комплекты ИДА. Кубынин и Зыбин стали выпускать узников мертвой субмарины тройками: по три человека влезали в трубу торпедного аппарата, потом ее наглухо задраивали, впускали воду и только потом открывали переднюю крышку. Там, на выходе, ребят поджидали водолазы, пришедшие сюда с другой подводной лодки – спасателя «Ленок».

Так началась беспримерная в истории мирового подводного плавания операция: одна подводная лодка спасала под водой другую.

Для этого «Ленку» пришлось почти наугад отыскать застывшую на грунте С-178 и лечь неподалеку параллельно. К носу аварийной лодки протянули трос и по нему водолазы отводили в шлюзовую камеру спасателя тех, кто сумел понять, что после трех суток пребывания под давлением избежать кессонной болезни можно только в лодочной барокамере. Остальные же всплывали сами по себе. Их тоже потом помещали в барокамеру надводного судна, но процесс декомпрессии был более долгим и трудным.

Самым последним, как и подобает командиру корабля, покидал отсек старпом. Кубынин посветил фонарем - все ли вышли? Все. Теперь можно было затопить его весь… Долго ждал, когда вода поднимется выше казенной части торпедного аппарата. Потом поднырнул и влез в распахнутую трубу. Отравленная кровь гудела в висках и ушах, ныло в груди лопнувшее легкое. С трудом прополз по трубе к открытой передней крышке. Выбрался на надстройку, огляделся: никого нет. (У водолазов как раз была пересменка). Решил добраться до рубки и там, на ее верхотуре, выждать декомпрессионное время, а уж затем всплыть на поверхность. Но ничего не получилось - потерял сознание. Поддутый гидрокостюм вынес его на поверхность, как поплавок. Его чудом заметили среди волн со спасательного катера...

Сергей пришел в себя в барокамере на спасателе «Жигули». В вену правой руки была воткнута игла капельницы, но боли он не ощущал - лежал в полной прострации. Врачи поставили ему семь диагнозов: отравление углекислотой, отравление кислородом, разрыв легкого, обширная гематома, пневмоторакс, двусторонняя пневмония...

По-настоящему он пришел в себя, когда увидел в иллюминаторе барокамеры лица друзей и сослуживцев: они беззвучно что-то кричали, улыбались. Ребята, не боясь строгих медицинских генералов, пробились-таки к барокамере...

Потом был госпиталь. В палату к Кубынину приходили матросы, офицеры, медсестры, совсем незнакомые люди; пожимали руку, благодарили за стойкость, за выдержку за спасенных матросов, дарили цветы, несли виноград, дыни, арбузы, мандарины. Это в октябрьском-то Владивостоке! Палату, где лежал Кубынин, прозвали в госпитале «цитрусовой»...

Сергей Кубынин совершил в своей жизни, по меньшей мере, три подвига. Первый, офицерский, когда возглавил уцелевший экипаж на затонувшей подводной лодке; второй - гражданский, когда, спустя годы, он сумел добиться, чтобы на Морском кладбище Владивостока был приведен в порядок заброшенный мемориал погибшим морякам С-178, можно смело сказать, что память своих ребят он увековечил на долгие годы. Наконец, третий, чисто человеческий подвиг: взял на себя заботу об оставшихся в живых своих сослуживцев. Им сегодня уже немало лет, и та передряга, со всеми наивреднейшими воздействиями на организм, сказалась ныне самым сокрушительным образом. Бывшие матросы и старшины обращаются к нему как к своему пожизненному командиру, которому они верили тогда, у смертной черты, которому верят и сегодня, что только он и никто другой спасет их от бездушия и произвола военкоматских и медицинских чиновников. И он спасает их, пишет письма в высокие инстанции, хлопочет, и… заставляет-таки государство делать то, что оно обязано делать безо всяких взываний к президенту и высшей справедливости.

Сегодня, особенно после гибели атомных подводных лодок «Комсомолец» и «Курск», стало ясно – то, что совершили капитан-лейтенанты Сергей Кубынин его механик Валерий Зыбин в октябре 1981 года, не удалось больше повторить никому.
Разве что капитану 1 ранга Николаю Суворову, организовавшему выход своего экипажа из затопленного атомохода К-429.

Наградной лист на звание Героя России, подписанный видными адмиралами нашего флота, подписанный бывшим Главнокомандующим ВМФ СССР адмиралом флота Владимиром Чернавиным, так и остался под сукном у чиновников Наградного отдела...

Сегодня мало кто знает об этом подвиге... И тем не менее мы помним своих героев. Мы знаем Сергея Кубынина!

Ныне наш герой служит в МЧС, несет свои вахты в должности оперативного дежурного МЧС Юго-Западного округа Москвы. Он по-прежнему на посту спасателя.