Кровь, Пол Пот и слезы

Брат номер один.

На самом деле его звали не Пол Потом (камбоджийцы вообще редко называют своих детей Полами, им гораздо больше нравятся имена типа Кхтьау или Тьомраын). Будущего сотрясателя страны звали Салот Сар, и, как у многих диктаторов, его происхождение темно и запутанно. По одной из версий, он вообще племянник царедворца и чуть ли не королевских кровей. Сам он любил описывать тяготы своего нищего крестьянского детства под гнетом проклятых империалистов. Но правы, вероятнее всего, основные биографы Пол Пота – австралийский исследователь Бен Кирнан и американский историк Дэвид Чендлер, которые, перетряся доказанные факты родословной нашего героя, сочли, что на самом деле он принадлежал к зажиточной полусельской, получиновнической семье, причем его сестры – родная и двоюродная – были придворными танцовщицами и королевскими наложницами (коих, впрочем, во дворце находилось множество).

Надо отдать биографам должное: они занимались поистине детективной работой, ибо Пол Пот настолько избегал всякой пуб­личности, что первый год его правления фактически никто в Кампучии, не говоря уже о внешнем мире, не знал, кто скрывается под именем Брат номер один, – он ухитрился захватить страну инкогнито. Прозвище Пол Пот, взятое им за десять лет до того, по свидетельству некоторых уцелевших бывших соратников, было сокращением французского «politique potentielle» («могучий политик») и являлось одной из форм термина «вождь». Лишь на втором году правления Пол Пота нечеткий фотоснимок, попавший в западную печать, позволил установить, что палачом Камбоджи является добродетельный и скромный школьный учитель Салот Сар, которого опознали его бывшие соратники по Коммунистической партии Индокитая.

Исходя из предпосылки, что любое зверство человека есть результат пережитых потрясений в детстве, историки ужасно хотели найти свидетельства того, что Пол Пот – невинная жертва обстоятельств, игрушка в руках судьбы, превратившая доброго мальчика в страшное чучело. Но все выжившие знакомые и родные Пол Пота хором уверяли, что это был милый и тихий ребенок, которого любили родные, который получил весьма приличное образование на государственную стипендию и который меньше всего на свете походил на несчастное оборванное дитя третьего мира. Да, во французском колледже его заставляли говорить по-французски и играть на скрипке, но следов других империалистических истязаний в жизни Пол Пота обнаружить не удалось. В 1947 году он уехал учиться в Париж, стал там убежденным антизападником, вступил в Коммунистическую партию Франции и даже напечатал пару статей об угнетенности рабочих, но по-прежнему оставался ровным, доброжелательным и приятным в общении юношей без особых амбиций и без особых же талантов. А вернувшись домой, он стал активно сотрудничать с местными коммунистами, работая в то же время учителем в лицее, – до тех пор, пока в стране не развернулась полномасштабная война.

Гражданская война в Камбодже

Сейчас будет очень интересно. Тот, кто сумеет уследить за логикой происходящего до конца, получит бонус. В 1954 году, после освобождения от французского протектората, Камбоджа получила статус нейтральной страны с более или менее конституционной монархией. К власти пришел законный наследник, принц Сианук, выбранный государственным советом из числа возможных претендентов, коих при таком изобилии наложниц, сам понимаешь, во дворцах всегда хватало. Принц не был коммунистом, но имел, надо признаться, весьма схожие с коммунистами убеждения. Он хотел всячески дружить с Китаем, помогать Северному, просоветскому, Вьетнаму сражаться с Южным, империалистическим. Заодно Камбоджа разорвала дипотношения с главными империалистами мира – США, после того как американцы немножко пошастали за их границу, выясняя отношения с вьетконговцами*.

Американцы извинились и категорически запретили своим солдатам даже приближаться к камбоджийским границам. Взамен принц Сианук широким жестом разрешил вьетконговцам и войскам Северного Вьетнама проходить по камбоджийским территориям и устраивать там базы. О чем принц Сианук думал в тот момент, одним буддам известно, так как даже не очень интеллектуальный пятиклассник мог бы предсказать дальнейшее развитие событий. Какое-то время коммунисты Вьетнама играли в игру «я в домике». Они атаковали южновьетнамские войска, после чего тикали в Камбоджу, на границе которой их преследователи были вынуждены останавливаться и жалобно глядеть на веселые дымки над очагами вьетконговских баз. Надо сказать, что местное население не было в восторге от бегающих по их стране вьетнамских солдат. Кроме того, им очень не нравилось, что Сианук считал возможным посылать своих солдат отбирать у крестьян зерно (точнее, насильно выкупать его за копейки). Неудивительно, что собственное коммунистическое подполье Камбоджи стало пользоваться огромной поддержкой начинавших голодать крестьян. Самая крупная из таких организаций называлась «Красные кхмеры», и руководил ею милый школьный учитель по кличке Пол Пот. Да, он так и не стал ярким лидером и гением, за которым пошли бы серьезные зрелые революционеры, зато он умел хорошо работать с детьми. Под свое крыло он, как и положено учителю, принимал юношество: в красные кхмеры набирали крестьянских подростков 11–12 лет, а сам Пол Пот неоднократно говорил, что для блага Кампучии надо было бы убить всех, кто старше четырнадцати, так как только новое поколение способно создать новую идеальную страну.

Народные восстания и террористические вылазки красных кхмеров заставили принца Сианука немного очнуться и оценить положение дел во вверенных ему землях. А в стране шла – будем называть вещи своими именами – гражданская война. Красные кхмеры брали под контроль поселения и совершали налеты на правительственные организации. Вьетконговцы чувствовали тут себя как дома и брали что хотели, в том числе угоняли крестьян воевать в своих рядах. Крестьяне бежали от всей этой красотищи в города, начинался качественный голод... И тогда принц Сианук кинулся за помощью к США. Отношения были восстановлены, Штаты провели бомбардировку районов, в которых находились вьетконговские и северовьетнамские базы. Но официально просить американцев о помощи в гражданской войне Сианук все же не решился: мешали политические убеждения. Тогда принца быстро свергли его министры во главе с премьер-министром Лон Нолом, который потребовал от северных вьетнамцев в 72 часа вывести войска с территории Камбоджи. Северные вьетнамцы высказались примерно в том духе, что а не пошел бы ты, любезный, топиться в Меконге. Тогда Лон Нол воззвал к американцам. В 1970 году рано поседевший президент Ричард Никсон, которого дома и так уже рвали на куски пацифисты, совершил еще один крайне непопулярный шаг и приказал провести наземную операцию в Камбодже. Два месяца американцы и южные вьетнамцы вышибали из Камбоджи северных вьетнамцев и вьетконговцев – надо сказать, весьма и весьма успешно. Но Штаты, которые сами уже были на пороге бунтов в связи с колоссальным антивоенным движением в стране, вынуждены были вывести свои войска. Милые девушки в вязаных шарфиках с пацификами своего добились: Штаты помогали властям Камбоджи деньгами и техникой, но военных действий избегали. Голубь мира снес на головы камбоджийцам претухлое яйцо: после ухода американских войск тут закипела уже совсем полноценная гражданская война с участием правительственных войск, армии красных кхмеров (уже подчинивших себе некоторые области), других антиправительственных группировок, южных вьетнамцев и северных вьетнамцев. Камбоджа до сих пор возглавляет печальный список «Самые заминированные страны мира»: джунгли и рисовые поля тут все еще напичканы страшными ловушками, которые стороны подсыпали друг другу. Правда, совсем уж масштабных сражений не наблюдалось – скорее, имела место быть партизанская война всех со всеми. И в 1975 году в этой войне выиграли красные кхмеры. Перебив несколько десятков тысяч солдат и чиновников, 17 апреля они захватили столицу Пномпень, объявили о создании нового государства, Демократической Кампучии, и принялись жить-поживать.

Вьетнамцев они ненавидели так страстно, что в конце кон­цов вступили в войну с объединившимся к тому времени Вьетнамом, проиграли ее и были изгнаны обратно в джунгли. Таким образом, красные кхмеры продержались у власти четыре года, успев, однако, сделать серь­езную заявку в борьбе за звание самого кровавого режима всех времен. Подробнее на этих четырех годах мы остановимся в следующей главе.

И вот что интересно. Красные кхмеры не нравились никому, потому что они были совершенно спятившей кучей ублюдков. Беженцы, которым посчастливилось уползти из Демократической Кампучии, хором рассказывали чудовищные вещи о воцарившихся в стране порядках: о массовых казнях, о младенческих трупах вдоль дорог, о страшном голоде и фанатизме властей… Но еще меньше ООН и странам НАТО нравился тот факт, что просоветский Вьетнам после падения кхмеров фактически прирос еще одной провинцией, в результате положение СССР в южноазиатском регионе опасно укрепилось, перекосив чашу на весах геополитической гармонии. Поэтому ООН очень аккуратничало с признанием деяний коммунистов-полпотовцев геноцидом – в отличие от Советского Союза, где любой октяб­ренок в школе слушал про гадского дядьку Палпота, а во дворе – популярную частушку «За…бу-замучаю, как Пол Пот Кампу`чию!»

А вот и обещанный бонус. Сегодня коммунисты и националисты, ностальгирующие по СССР, любят оправдывать красных кхмеров, ругая при этом американцев, которые в свое время тоже немало потрудились, чтобы этих красных кхмеров хоть немного оправдать. Почему так происходит – это к психоаналитикам от геополитики.

Праздник послушания.

17 апреля, заняв Пномпень и другие крупные города, запустив на их улицы тысячи малолетних дикарей с автоматами, красные кхмеры сообщили горожанам, что все они, поголовно, отныне становятся «буржуями» и «испытуемыми», поражаются в правах и должны покинуть города в 24 часа вместе с детьми и стариками. С этого дня их называют «людьми апреля», потому что, пока все хорошие ребята делали революцию, эти предатели и империалистические наймиты отсиживались в городах и пили кровь трудового народа. На самом деле в городах к тому времени большая часть жителей была крестьянами, бежавшими туда от войны, но в глазах красных кхмеров они вовсе не были классово близкими – напротив, были жалкими трусами и предателями. «Людям апреля» под страхом немедленной казни было велено построиться в колонны, и в сопровождении тяжеловооруженных подростков два с половиной миллиона человек – треть всех жителей страны – поползли по своему крестному пути. Надо отдать должное невозмутимости Пол Пота: вместе с прочими «людьми апреля» в путь тронулись и члены его семьи, в том числе семья старшего брата, в доме которого он фактически и вырос. Этот брат умер в дороге, его жену забили до смерти, но в живых осталась сестра диктатора, которая в дальнейшем и смогла поведать миру этот интересный факт. Впрочем, никто из семейства тогда и вообразить себе не мог, что безликий вождь, отправивший их на гибель, – это их милый братишка Салот Сар.

Чтобы понять энергичность, с которой строилась новая Кампучия, нужно знать, что вообще-то это небольшая и не слишком многолюдная страна. В 1975 году ее население составляло от 8 до 8,5 миллиона человек. За четыре года Пол Пот с сотоварищи изничтожили, как минимум, седьмую часть камбоджийцев (это по самым осторожным расчетам, обычно называется цифра в два раза большая).

Программа по развитию Демократической Кампучии, созданная правительством красных кхмеров, сохранилась, ибо была напечатана в единственной оставшейся в стране газете «Революция», которая издавалась раз в десять дней и была предназначена для высших партийцев, имевших несчастье быть грамотными, – для остального населения ее зачитывали по радио. Документ этот – в высшей степени увлекательный, содержащий массу удивительных сведений.

Вот, например, отрывок из главы о культурном развитии:

«Отринув буржуазную, чуждую ему культуру, победивший народ проводит досуг в прослушивании революционных стихов и песен, а также в легком изучении политики и культуры».

А таковы были планы роста благосостояния кампучийского народа:

«В 1977 году будут выдаваться каждому два сладких кушанья в неделю.

В 1978-м — одно сладкое кушанье каждый второй день.

В 1979-м сладкие блюда будут выдавать каждому ежедневно.

Глава об импорте начинается словами:

«Мы будем импортировать болты, гайки и более сложную технику…»

Впрочем, и язык, которым была написана программа, и упо­минание в ней сладких блюд далеко не случайны. Как уже говорилось, практически все красные кхмеры были детьми. Средний возраст бойцов составлял 14 лет, и эти крестьянские дети, выросшие во время войны, не имели вообще никакого понятия об устройстве жизни на Земле. С таким материалом работать было удобно: они не боялись смерти, не задавались сложными вопросами, не страдали излишней цивилизованностью и свято верили всему, что говорили их вожди. Они прекрасно умели обращаться с автоматами, гораздо хуже – с мотыгами, а читать, писать и думать не умели вовсе, но это как раз было плюсом. Потому что именно такие бравые солдаты и нужны были Пол Поту, или, как его стали называть, Брату номер один (остальные члены правительства были братьями под другими номерами, вплоть до брата номер восемь).

Города стояли пустынными и страшными памятниками самим себе. «Людей апреля» направляли в сельские и лесные районы, где они под надзором кхмеров обустраивали лагеря, расчищали лес, разминировали своими телами поля и принимались воплощать главный план партии, имевший название «Мы дадим три тонны риса с каждого гектара!». Рис был страшно нужен Пол Поту. Его власть быстро признал легитимной Китай, который пообещал обеспечить Кампучию необходимой техникой, прежде всего военной, при наличии, конечно, у товарищей кхмеров валюты. А валюту проще всего выменивать на рис, который сам фактически является валютой. Пол Пот никогда в жизни не занимался сельским хозяйством. Его ближайшие соратники тоже не были большими спецами в рисоводстве. С какого потолка они взяли эту цифру – три тонны с гектара, – ответить сложно. Сейчас с современной техникой и удобрениями гибридные сорта могут принести и больше десяти тонн, но в 70-х годах, когда зеленая революция только начиналась, полторы тонны с гектара были отличным результатом. Как указывалось в «Революции», «три тонны риса с гектара станут блестящим свидетельством коллективной революционной воли народа». Они и стали. Так как спор с высшими начальниками считался бунтом и карался немедленной казнью, надзиратели за трудовыми поселениями не писали правдивых рапортов – они слали в центр бодрые отчеты, точно зная, что никаких трех тонн с гектара собрать не сумеют. Спасаясь от закономерного расстрела, они быстро продавали собранный рис китайцам и сбегали из страны, оставляя «апрельских людей» дохнуть с голоду. Меньше всего, впрочем, Пол Пот беспокоился о «людях апреля»: они все равно подлежали уничтожению.

Мотыгой по очкам.

Едва придя к власти, Пол Пот отменил деньги, религию, частную собственность, длинные женские волосы (как слишком негигиеничные и буржуазные), образование, книги, любовь, семейные обеды, разнообразие в одежде и медицину. Все это было сочтено чуждыми истинно кампучийскому духу явлениями. И «апрельские люди», и прогрессивные крестьяне и рабочие, и кхмерские солдаты, и члены правительства должны были носить одинаковые черные хлопковые костюмы – брюки и рубашку. Между мужской и женской одеждой разницы не было. Кормились все сообща за длинными столами, так как Пол Пот лично настаивал, что традиции семейных обедов – это буржуазная церемония, рассадник затхлых мещанских идей. В брак вступали по приказанию начальства, которое и составляло подходящие пары по своему вкусу. Медиками назначали подростков из числа военных. Так как медикаментов все равно не было, а производить их в Камбодже не умели, то дан был приказ ориентироваться на «давние традиции народной медицины». Конечно, первое время в стране имелись врачи, учителя и даже недобитые инженеры, но интеллигенцию Пол Пот ненавидел с совершенно звериной страстью, ее даже не причисляли к «людям апреля». Это были официальные враги, которым запрещено было жениться и рожать детей, их использовали на самых тяжелых работах, а тех, кто был слишком слаб или болен, забивали особенно рьяно. Тем из врачей, кто все же сумел выжить, категорически запрещено было заниматься лечением. Книги во многих поселениях были под полным запретом. Страшно преследовалось и ношение очков – надеть стеклышки на глаза было равносильно признанию, что ты тайный книгочей, практикующий крамольные мысли. Убить человека, подозреваемого в том, что он скрывает свою образованность, можно было даже без согласования с начальством. Единственное, что строго запрещалось, так это тратить на такую дрянь ценные патроны, поэтому юные кхмеры должны были учиться проламывать головы мотыгами и дубинками. Детей в возрасте 5–6 лет забирали у родителей и отправляли в отдельные детские поселения, где они учились сельскому труду, боевым действиям в условиях джунглей и революционным речевкам. В 11 лет их призывали в армию.

Красные кхмеры еще с нами?

Как ни странно, но нашлось немало камбоджийцев, которых вполне устраивало такое положение дел. Приятно знать, что у соседа штаны ничуть не лучше твоих; легко жить, когда не надо ни о чем задумываться; тяжкая ноша свободы выбора снята с твоих плеч, а ты знай расчищай тростник да пой про священную ненависть трудящихся… Так что, когда вьетнамцы изгнали Пол Пота с красными кхмерами с большей части Камбоджи, заперев их в глухих горных районах, не меньше ста тысяч крестьян ушли следом. Почти двадцать лет кхмеры не сдавались. Кампучия, опять ставшая Камбоджей, давно живет в любви и дружбе с большинством своих врагов, США интегрируют ее в мировую экономику, на троне сидит увлекающийся балетом потомок Сианука, политические партии сменяют друг друга у руля – а красные кхмеры все маршируют у костров с речевками и совершают боевые вылазки на территорию рабов империализма... Противостояние длилось до 1998 года, когда больной и старый Пол Пот окончательно выпустил из рук бразды правления. Красные кхмеры сами арестовали своего бывшего лидера и судили – правда, присудили всего лишь к домашнему аресту. Но значения это уже не имело, так как 16 апреля 1998 года Пол Пот умер. За несколько месяцев до смерти он успел дать интервью для гонконгского журнала «Фар истерн экономик ревью», где сказал, что «все, что он делал, он делал из любви и жалости к людям», и категорически отказался признать вину в геноциде своего народа, напирая на то, что все это выдумки врагов. После его смерти организация кхмеров рассыпалась окончательно. Бывших красных кхмеров, кроме совсем уж одиозных персонажей, особо не преследуют, некоторые из них сегодня даже занимают вполне высокие государственные посты. По негласному общественному договору, пожалуй, всех жителей Кампучии решено не устраивать шумных процессов над таким еще недавним и болезненным прошлым.