1851
3
«Однажды я пришла домой и сказала: «Я еду искать потерявшуюся бабушку». На меня все странно посмотрели, как на ненормальную, а я взяла у соседа резиновые сапоги и поехала на поиск в Московскую область. Нашелся экипаж, я прибыла на место сбора в городе, и мы поехали.
Наконец я решилась. Я около года была подписана на смс-рассылку от «Лиза Алерт» о поисках пропавших людей, но долго не осмеливалась. У меня не было ни своего транспорта, ни даже резиновых сапог. Я не могла представить, как я вдруг окажусь, например, в калужском лесу на поисках какого-то грибника. Но я постоянно читала переписку волонтеров на форумах. Допустим, пишет кто-нибудь: «Выезжаю от метро такого-то, в машине три свободных места». Таким образом, люди собираются в экипажи, то есть, бывает, что посреди ночи бросают все свои дела и едут на поиски.
Это был 2012 год, август, шел дикий ливень. Когда мы добрались до места, была уже ночь. Я помню огромное количество людей, какие-то фонари, машины, флаги… что происходит – вообще непонятно. Первый мой вопрос: «А где МЧС»? А в ответ смех такой на весь лес: «Ты откуда взялась? Какое МЧС? Здесь только добровольцы!» При этом они раздавали профессиональное оборудование (навигаторы, фонари, рации и прочее), то есть все серьезно. Я замерзла, промокла, вернулась домой уже на рассвете… Бабушку, к сожалению, не нашли, она по сей день числится пропавшей без вести. Но меня это не остановило. Я занимаюсь поисками до сих пор, в данный момент являюсь одним из координаторов по Московской области, а также курирую рязанский регион.
О поисках
Наш основной контингент – это старики. Самый сезон – август, сентябрь, когда прут дары природы. Пожилые люди переоценивают свои силы, и поход за грибами может обернуться трагедией. Таких историй накопилось много.
Например, в 2013 году, в сентябре, в Луховицком районе мужчина – инвалид – ушел в лес и не вернулся. Его искали трое суток, даже военных привлекали – безрезультатно. В итоге я решила поехать туда, чтобы найти хотя бы тело, чтобы родственники могли его похоронить. Собрала группу, объявила всем, что ищем живого, но, разумеется, в это уже никто не верил.
Есть два основных метода поиска: «работа на отклик» и «сплошной прочес». В данном случае, естественно, прочесывали лес по квадратам. Искали всю ночь. Погода – жуть, мы в шапках, в зимних куртках, очень было холодно и неприятно. Шли уже пятые сутки после того, как человек ушел в лес, найти его живым в тех условиях – один шанс на миллион. Утром многие разъехались, осталась одна маленькая группа, в ее составе было три человека из Рязани. При этом нам звонят и говорят, что в Московской области пропала бабуля, и мы должны ехать искать ее. Мы решили закрыть последний квадрат, просто потому, что «он нам нравится» – пальцем в небо фактически.
И вдруг один из добровольцев начинает в панике бегать, разговаривать с кем-то по телефону, записывать координаты, вызывать скорую… Я не верила, думала, что случайно нашли кого-то другого, такое бывает. Оказалось, что это именно наш «потеряшка» (мы их так называем). Его нашли, лежащего в грязи лицом вниз, а когда перевернули, оказалось, что он живой. Такого страха я больше никогда не испытывала за потеряшку, потому что я думала, что он умрет на наших руках. Выжить в этих условиях просто невозможно. Я была уверена, что это последние минуты его жизни.
В итоге он полежал какое-то время в терапии, даже не в реанимации, и благополучно выписался. У него не обнаружили ни воспаления легких, ничего такого, несмотря на то, что, как он сам рассказал, двое суток он пролежал на одном месте. Как мне объяснили медики, есть такое явление, когда организм человека в экстремальных условиях впадает в состояние анабиоза. Человек может находиться в сознании, но при этом все процессы в организме замедляются, практически останавливаются.
О судьбе
Иногда, действительно, все решает последний момент, какая-то игра судьбы. Однажды мы искали мужчину в Клепиковском районе Рязанской области… Он был инсулинозависымым диабетиком и долго не протянул бы. Искали в лесу, каждые 50 метров работали на отклик. У меня очень хорошо получается кричать в лесу, пронзительно так. Поэтому, как правило, кричу я. Искали мы очень долго, все вымотались, зашли в такие дебри, что самим страшно было, звери кругом шныряют… Группа уже давно уговаривала меня повернуть обратно. В какой-то момент решаем вернуться, мне говорят: «Давай, кричи последний раз, и пойдем уже». Я издаю последний решающий крик, действительно последний…
И мы слышим отклик. Я сейчас рассказываю, а у меня мурашки. Я прямо помню это состояние… Пока непонятно какое направление, но понятно, что это одиночный мужской крик. За 350 метров мы его услышали. Нашли его лежачим, мокрым, в сознании, но ему было уже очень плохо. Мужчина весил килограмм под сто и сам ходить уже не мог. Это был единственный случай за мою практику, когда мы «скорую» загнали прямо в лес. Уговорили. Вообще, это не входит в их обязанности.
О стариках
У меня не осталось своих бабушек и дедушек, может, поэтому я чувствую особую ответственность за стариков. Я езжу в дома престарелых, общаюсь с ними. Точнее, сейчас езжу в один такой дом в Тульской области, село Гремячее. На каком-то этапе я поняла, что лучше не разрываться, потому что я по ним всем тоскую, скучаю, а возможности часто ездить в разные места у меня нет.
Старики там накормлены, помыты, но им крайне не хватает внимания. Нет родственников, к ним никто не приезжает… И поэтому я стала внучкой для очень большого количества бабушек и дедушек, их там 80 человек. Ездить стараюсь раз в месяц. Это я еду уже не в составе какой-то организации, а именно сама. Просто общаюсь, стараюсь каждому уделить хотя бы немного внимания. Кто-то любит рассказывать о своей жизни, ведь есть те, кто войну прошел. А кто-то говорит: «Да что я… расскажи лучше о себе!» Или: «Как там в Москве? Там – метро… А сколько станций в метро? Ничего себе!» Не все из них находятся в здравом сознании – к кому-то просто подойдешь, в лобик поцелуешь, кого-то за ручку подержишь…
О человечности
С самого детства у меня было стремление помогать людям. Мне никто не верит, но меня этому не учили, я просто с этим родилась. Для меня всегда было нормальным помочь бабушке донести сумку на пятый этаж, помочь встать прохожему, который поскользнулся и упал; если ему плохо, я обязательно вызову «скорую» и дождусь ее. Если я вижу какого-то сумасшедшего водителя на дороге, обязательно позвоню, доложу. Получается, что не для всех я хороший человек: нарушителей обязательно сдам. Я работаю мастером маникюра в салоне красоты, но в жизни чувствую себя на своем месте, когда занимаюсь именно волонтерской деятельностью.»
Наконец я решилась. Я около года была подписана на смс-рассылку от «Лиза Алерт» о поисках пропавших людей, но долго не осмеливалась. У меня не было ни своего транспорта, ни даже резиновых сапог. Я не могла представить, как я вдруг окажусь, например, в калужском лесу на поисках какого-то грибника. Но я постоянно читала переписку волонтеров на форумах. Допустим, пишет кто-нибудь: «Выезжаю от метро такого-то, в машине три свободных места». Таким образом, люди собираются в экипажи, то есть, бывает, что посреди ночи бросают все свои дела и едут на поиски.
Это был 2012 год, август, шел дикий ливень. Когда мы добрались до места, была уже ночь. Я помню огромное количество людей, какие-то фонари, машины, флаги… что происходит – вообще непонятно. Первый мой вопрос: «А где МЧС»? А в ответ смех такой на весь лес: «Ты откуда взялась? Какое МЧС? Здесь только добровольцы!» При этом они раздавали профессиональное оборудование (навигаторы, фонари, рации и прочее), то есть все серьезно. Я замерзла, промокла, вернулась домой уже на рассвете… Бабушку, к сожалению, не нашли, она по сей день числится пропавшей без вести. Но меня это не остановило. Я занимаюсь поисками до сих пор, в данный момент являюсь одним из координаторов по Московской области, а также курирую рязанский регион.
О поисках
Наш основной контингент – это старики. Самый сезон – август, сентябрь, когда прут дары природы. Пожилые люди переоценивают свои силы, и поход за грибами может обернуться трагедией. Таких историй накопилось много.
Например, в 2013 году, в сентябре, в Луховицком районе мужчина – инвалид – ушел в лес и не вернулся. Его искали трое суток, даже военных привлекали – безрезультатно. В итоге я решила поехать туда, чтобы найти хотя бы тело, чтобы родственники могли его похоронить. Собрала группу, объявила всем, что ищем живого, но, разумеется, в это уже никто не верил.
Есть два основных метода поиска: «работа на отклик» и «сплошной прочес». В данном случае, естественно, прочесывали лес по квадратам. Искали всю ночь. Погода – жуть, мы в шапках, в зимних куртках, очень было холодно и неприятно. Шли уже пятые сутки после того, как человек ушел в лес, найти его живым в тех условиях – один шанс на миллион. Утром многие разъехались, осталась одна маленькая группа, в ее составе было три человека из Рязани. При этом нам звонят и говорят, что в Московской области пропала бабуля, и мы должны ехать искать ее. Мы решили закрыть последний квадрат, просто потому, что «он нам нравится» – пальцем в небо фактически.
И вдруг один из добровольцев начинает в панике бегать, разговаривать с кем-то по телефону, записывать координаты, вызывать скорую… Я не верила, думала, что случайно нашли кого-то другого, такое бывает. Оказалось, что это именно наш «потеряшка» (мы их так называем). Его нашли, лежащего в грязи лицом вниз, а когда перевернули, оказалось, что он живой. Такого страха я больше никогда не испытывала за потеряшку, потому что я думала, что он умрет на наших руках. Выжить в этих условиях просто невозможно. Я была уверена, что это последние минуты его жизни.
В итоге он полежал какое-то время в терапии, даже не в реанимации, и благополучно выписался. У него не обнаружили ни воспаления легких, ничего такого, несмотря на то, что, как он сам рассказал, двое суток он пролежал на одном месте. Как мне объяснили медики, есть такое явление, когда организм человека в экстремальных условиях впадает в состояние анабиоза. Человек может находиться в сознании, но при этом все процессы в организме замедляются, практически останавливаются.
О судьбе
Иногда, действительно, все решает последний момент, какая-то игра судьбы. Однажды мы искали мужчину в Клепиковском районе Рязанской области… Он был инсулинозависымым диабетиком и долго не протянул бы. Искали в лесу, каждые 50 метров работали на отклик. У меня очень хорошо получается кричать в лесу, пронзительно так. Поэтому, как правило, кричу я. Искали мы очень долго, все вымотались, зашли в такие дебри, что самим страшно было, звери кругом шныряют… Группа уже давно уговаривала меня повернуть обратно. В какой-то момент решаем вернуться, мне говорят: «Давай, кричи последний раз, и пойдем уже». Я издаю последний решающий крик, действительно последний…
И мы слышим отклик. Я сейчас рассказываю, а у меня мурашки. Я прямо помню это состояние… Пока непонятно какое направление, но понятно, что это одиночный мужской крик. За 350 метров мы его услышали. Нашли его лежачим, мокрым, в сознании, но ему было уже очень плохо. Мужчина весил килограмм под сто и сам ходить уже не мог. Это был единственный случай за мою практику, когда мы «скорую» загнали прямо в лес. Уговорили. Вообще, это не входит в их обязанности.
О стариках
У меня не осталось своих бабушек и дедушек, может, поэтому я чувствую особую ответственность за стариков. Я езжу в дома престарелых, общаюсь с ними. Точнее, сейчас езжу в один такой дом в Тульской области, село Гремячее. На каком-то этапе я поняла, что лучше не разрываться, потому что я по ним всем тоскую, скучаю, а возможности часто ездить в разные места у меня нет.
Старики там накормлены, помыты, но им крайне не хватает внимания. Нет родственников, к ним никто не приезжает… И поэтому я стала внучкой для очень большого количества бабушек и дедушек, их там 80 человек. Ездить стараюсь раз в месяц. Это я еду уже не в составе какой-то организации, а именно сама. Просто общаюсь, стараюсь каждому уделить хотя бы немного внимания. Кто-то любит рассказывать о своей жизни, ведь есть те, кто войну прошел. А кто-то говорит: «Да что я… расскажи лучше о себе!» Или: «Как там в Москве? Там – метро… А сколько станций в метро? Ничего себе!» Не все из них находятся в здравом сознании – к кому-то просто подойдешь, в лобик поцелуешь, кого-то за ручку подержишь…
О человечности
С самого детства у меня было стремление помогать людям. Мне никто не верит, но меня этому не учили, я просто с этим родилась. Для меня всегда было нормальным помочь бабушке донести сумку на пятый этаж, помочь встать прохожему, который поскользнулся и упал; если ему плохо, я обязательно вызову «скорую» и дождусь ее. Если я вижу какого-то сумасшедшего водителя на дороге, обязательно позвоню, доложу. Получается, что не для всех я хороший человек: нарушителей обязательно сдам. Я работаю мастером маникюра в салоне красоты, но в жизни чувствую себя на своем месте, когда занимаюсь именно волонтерской деятельностью.»
Источник:
Ссылки по теме:
- Добрые поступки людей, которые делают наш мир лучше
- Без лишних слов: пост о тех, кто делает добро
- Честный челябинец вернул банку лишние 200 тыс руб
- 23 доказательства, что щенкам приходится сложнее, чем все думают
- Фотографий о том, что объятия — это то, чего нам всем так хочется
Метки: гордость России добро
Новости партнёров
реклама
:)
И пост о ней очень хороший, спасибо автору