22599
9
Почему-то стало привычным считать, что в начале Великой Отечественной Войны Красная Армия терпела исключительно одни поражения. Этот ущербный, гнилой стереотип превращается в труху, если вспомнить бомбардировку Берлина в августе-сентябре 1941 года. Даже Гитлер, взирая тогда на пылающую столицу, не мог поверить своим глазам. Действительно, летом 1941 года Германия захлёбывалась от восторга перед победной поступью своих солдат по русской земле.
В июле 1941 года фюрер фашистских ВВС Герман Геринг доложил Гитлеру о том, что военная авиация русских полностью уничтожена. Только после это победной аргументации было принято решение начать авиационные бомбардировки Москвы.
А тем временем в голове адмирала Кузнецова загорелась идея одёрнуть немцев так, чтобы сон и явь каждого из них наполнились кошмаром, чтобы не лез в горло кусок колбасы, чтобы немцы задумались: «А кто они, эти русские, и на что они способны?» Что ж, вскоре офицеры вермахта и вправду будут писать в своих дневниках: «Русские - не люди. Они сделаны из железа».
Итак, 26 июля 1941 года на стол Иосифу Сталину попадает предложение Кузнецова о бомбардировке Берлина. Сумасбродство? Безусловно! От линии фронта до столицы рейха - тысяча километров. Тем не менее, Сталин довольно улыбается и уже на следующий день приказывает 1-му минно-торпедному авиационному полку 8-й авиабригады ВВС Балтийского флота произвести бомбовый удар по Берлину.
30 июля генерал Жаворонков прибывает в указанный авиаполк и едва успевает заговорить о приказе Ставки, как командующий полком Евгений Преображенский обескураживает его, выложив на стол готовые расчёты, список экипажей и карту предполагаемого маршрута. Поразительно! В те адские дни лётчики, предвосхитив приказ, думали единым разумом с адмиралом Кузнецовым.
А тем временем в голове адмирала Кузнецова загорелась идея одёрнуть немцев так, чтобы сон и явь каждого из них наполнились кошмаром, чтобы не лез в горло кусок колбасы, чтобы немцы задумались: «А кто они, эти русские, и на что они способны?» Что ж, вскоре офицеры вермахта и вправду будут писать в своих дневниках: «Русские - не люди. Они сделаны из железа».
Итак, 26 июля 1941 года на стол Иосифу Сталину попадает предложение Кузнецова о бомбардировке Берлина. Сумасбродство? Безусловно! От линии фронта до столицы рейха - тысяча километров. Тем не менее, Сталин довольно улыбается и уже на следующий день приказывает 1-му минно-торпедному авиационному полку 8-й авиабригады ВВС Балтийского флота произвести бомбовый удар по Берлину.
30 июля генерал Жаворонков прибывает в указанный авиаполк и едва успевает заговорить о приказе Ставки, как командующий полком Евгений Преображенский обескураживает его, выложив на стол готовые расчёты, список экипажей и карту предполагаемого маршрута. Поразительно! В те адские дни лётчики, предвосхитив приказ, думали единым разумом с адмиралом Кузнецовым.
Осталось только приступить к выполнению задачи. Но легко сказать… Все условия были против полёта. Во-первых, огромное расстояние. Минутная ошибка в маршруте грозила отразиться на запасе топлива самым роковым образом. Во-вторых, взлёт был возможен лишь с территории Прибалтики, с аэродрома Кагул, что на острове Саарема, где имелась короткая земляная полоса, вполне подходящая для истребителей, но не для тяжелых бомбардировщиков. И, в-третьих, лететь предстояло на высоте 7 тысяч метров с температурой за бортом минус 45-50 градусов по Цельсию. Убийственный холод для восьмичасового полёта. Проведенные расчёты показали, что ТБ-7 с дизельными двигателями М-40Ф с бомбовой нагрузкой 4000 кг (из них 2000 кг на внешней подвеске) могли совершить полёт до Берлина и вернуться обратно. Для выполнения полётов были отобраны 12 ТБ-7 и 28 Ер-2, которые 10 августа перелетели на аэродром. Здесь, после более тщательного отбора оставили 10 ТБ-7 и 16 Ер-2. Вечером того же дня самолёты поднялись в воздух с курсом на Берлин.
×
«…Они сделаны из железа». Именно так. 7 августа в 21 ч. 00 мин. с интервалом в 15 минут в воздух поднялись самолёты ДБ-3Ф. Три звена по пять бомбардировщиков в каждом. Первое звено возглавлял командир полка Преображенский. В небе самолёты выстроились строем «ромб» и взяли направление на Германию.
Сначала маршрут предполагал полёт над морем мимо острова Рюген (славянский Руян или Буян, воспетый Пушкиным). Затем следовал поворот на южный город-порт Штеттин, и уже после открывался прямой ход на Берлин.
Восемь часов в кислородной маске и при холоде, от которого обмерзали стёкла кабин и очки шлемофонов. Позади целый день усиленной подготовки. Итого: сверхчеловеческие нагрузки, никем ранее не испытанные.
Над территорией Германии группа обнаруживает себя… Немцы связываются с ней по радиосвязи и предлагают сесть в ближайшем аэропорту. Они считают, что это летят сбившиеся с курса бравые рыцари люфтваффе. Им даже не приходит в голову, что это может быть враг. Потому, не получив ответа, они успокаиваются. Не отвечают, мол, и пусть. Будет на их совести.
Десять самолётов вынуждены сбросить бомбы на Штеттин, на его портовые объекты. Топливо на исходе, рисковать уже не приходится. Однако пять оставшихся ДБ-3Ф долетают до Берлина.
Сначала маршрут предполагал полёт над морем мимо острова Рюген (славянский Руян или Буян, воспетый Пушкиным). Затем следовал поворот на южный город-порт Штеттин, и уже после открывался прямой ход на Берлин.
Восемь часов в кислородной маске и при холоде, от которого обмерзали стёкла кабин и очки шлемофонов. Позади целый день усиленной подготовки. Итого: сверхчеловеческие нагрузки, никем ранее не испытанные.
Над территорией Германии группа обнаруживает себя… Немцы связываются с ней по радиосвязи и предлагают сесть в ближайшем аэропорту. Они считают, что это летят сбившиеся с курса бравые рыцари люфтваффе. Им даже не приходит в голову, что это может быть враг. Потому, не получив ответа, они успокаиваются. Не отвечают, мол, и пусть. Будет на их совести.
Десять самолётов вынуждены сбросить бомбы на Штеттин, на его портовые объекты. Топливо на исходе, рисковать уже не приходится. Однако пять оставшихся ДБ-3Ф долетают до Берлина.
Внизу двигаются трамваи и автомобили. Вокзалы и военные аэродромы освещены. Окна в домах горят. Никакой светомаскировки! Немцы убеждены в своей неуязвимости.
Пять самолётов сбрасывают 250-килограммовые бомбы ФАБ-100 на военно-промышленные объекты, находящиеся в самом центре города. Берлин погружается в кромешную тьму, разрываемую всполохами пожаров. На улицах начинается паника. Но поздно. Радист Василий Кротенко уже передаёт: «Моё место – Берлин! Задачу выполнили. Возвращаемся на базу».
Лишь через 35 минут немцы понимают, что подверглись бомбардировке с воздуха. В небо устремляются лучи прожекторов, открывают пальбу зенитные орудия. Однако огонь ведётся наугад. Снаряды взрываются впустую на высоте 4500-5000 метров. Ну не может же быть, чтобы бомбардировщики летели выше! Это же не боги!
Над изуродованным Берлином поднялось солнце, а немцы так и не уразумели, кто же их бомбил. Газеты вышли с нелепыми заголовками: «Английская авиация бомбардировала Берлин. Имеются убитые и раненные. Сбито 6 английских самолётов». Растерянные, как дети, фашисты решили врать в соответствии с заветами Геббельса: «Чем наглее ложь, тем более в неё верят». Однако растерялись и англичане, поспешившие заявить, что духу их над Германией не было.
Пять самолётов сбрасывают 250-килограммовые бомбы ФАБ-100 на военно-промышленные объекты, находящиеся в самом центре города. Берлин погружается в кромешную тьму, разрываемую всполохами пожаров. На улицах начинается паника. Но поздно. Радист Василий Кротенко уже передаёт: «Моё место – Берлин! Задачу выполнили. Возвращаемся на базу».
Лишь через 35 минут немцы понимают, что подверглись бомбардировке с воздуха. В небо устремляются лучи прожекторов, открывают пальбу зенитные орудия. Однако огонь ведётся наугад. Снаряды взрываются впустую на высоте 4500-5000 метров. Ну не может же быть, чтобы бомбардировщики летели выше! Это же не боги!
Над изуродованным Берлином поднялось солнце, а немцы так и не уразумели, кто же их бомбил. Газеты вышли с нелепыми заголовками: «Английская авиация бомбардировала Берлин. Имеются убитые и раненные. Сбито 6 английских самолётов». Растерянные, как дети, фашисты решили врать в соответствии с заветами Геббельса: «Чем наглее ложь, тем более в неё верят». Однако растерялись и англичане, поспешившие заявить, что духу их над Германией не было.
Тогда-то певцы «блицкрига» и признали, что налёт совершили советские асы. Позор лёг на голову министерства пропаганды, и у всей германской нации защемило сердце. Что ещё ждать от русских «недочеловеков»?
А ждать было чего. Советская авиация продолжила вылеты. Вплоть до 4 сентября их было совершено 86. С 33-х самолётов на Берлин обрушилось 36 тонн фугасных и зажигательных бомб. Это если не считать снарядов, начинённых агитационными листовками, и 37 самолётов, отбомбивших другие города Германии.
Гитлер выл, как раненый зверь. 5 сентября он послал несметные силы группы «Север», чтобы те вдребезги разнесли аэродром Кагула. Однако Берлин уже перестал зажигать по ночам огни, и в каждом немце засел животный страх перед тьмой родного арийского неба.
Первая же группа под командованием полковника Преображенского вернулась вся, за исключением самолёта, которому не хватило горючего. Управлял им лейтенант Дашковский. 13 августа 1941 года пятеро лётчиков, отбомбивших Берлин, получили звание Героя Советского Союза и по 2 тысячи рублей. Остальные лётчики были также награждены и премированы. 19 августа 1941 года был подписан еще один приказ наркома «О порядке награждения летного состава ВВС за хорошую боевую работу».
В нем было сказано: «Установить денежную награду летчикам-истребителям за каждый сбитый самолет противника в воздушном бою в размере 1000 рублей. В дальнебомбардировочной и тяжелобомбардировочной авиации за каждую успешную бомбардировку лица из состава экипажа получают денежную награду в размере 500 рублей каждый. При действиях по политическому центру (столице) противника за каждую бомбардировку каждое лицо экипажа получает денежную награду в размере 2000 рублей».
После этого группа Преображенского бомбила столицу рейха ещё 9 раз. Последний был 5 сентября. Когда пришлось оставить Таллинн, полеты с островов стали невозможны. Всего за десять налетов на Берлин было сброшено 311 бомб и зарегистрировано 32 пожара".
А ждать было чего. Советская авиация продолжила вылеты. Вплоть до 4 сентября их было совершено 86. С 33-х самолётов на Берлин обрушилось 36 тонн фугасных и зажигательных бомб. Это если не считать снарядов, начинённых агитационными листовками, и 37 самолётов, отбомбивших другие города Германии.
Гитлер выл, как раненый зверь. 5 сентября он послал несметные силы группы «Север», чтобы те вдребезги разнесли аэродром Кагула. Однако Берлин уже перестал зажигать по ночам огни, и в каждом немце засел животный страх перед тьмой родного арийского неба.
Первая же группа под командованием полковника Преображенского вернулась вся, за исключением самолёта, которому не хватило горючего. Управлял им лейтенант Дашковский. 13 августа 1941 года пятеро лётчиков, отбомбивших Берлин, получили звание Героя Советского Союза и по 2 тысячи рублей. Остальные лётчики были также награждены и премированы. 19 августа 1941 года был подписан еще один приказ наркома «О порядке награждения летного состава ВВС за хорошую боевую работу».
В нем было сказано: «Установить денежную награду летчикам-истребителям за каждый сбитый самолет противника в воздушном бою в размере 1000 рублей. В дальнебомбардировочной и тяжелобомбардировочной авиации за каждую успешную бомбардировку лица из состава экипажа получают денежную награду в размере 500 рублей каждый. При действиях по политическому центру (столице) противника за каждую бомбардировку каждое лицо экипажа получает денежную награду в размере 2000 рублей».
После этого группа Преображенского бомбила столицу рейха ещё 9 раз. Последний был 5 сентября. Когда пришлось оставить Таллинн, полеты с островов стали невозможны. Всего за десять налетов на Берлин было сброшено 311 бомб и зарегистрировано 32 пожара".
Из воспоминаний штурмана воздушного корабля Г. П. Молчанова о полете:
«Взлетаем! Отмечаю время — 20ч.30м. Идем с постепенным набором заданной высоты до 6500 м. Самолеты должны были пройти по маршруту: остров Рюген — слияние реки Варты с рекой Одер и далее прямая на Берлин. Вскоре последовал доклад «пушкаря» башенной установки: «Справа по борту, значительно выше пикируют на наш самолет два истребителя» И-16. Неужели наши истребители не узнали своих? Командир дает приказ: при атаке открыть ответный огонь. Слишком важное у нас задание. Истребители отстрелялись с дальней дистанции и ушли. Остальные наши корабли прошли траверз Таллина без встречи с истребителями.
На территории Германии спокойно, точно в мирное время, отлично просматриваются реки, озера, населенные пункты и незатемненные города. Вывожу корабль на БК. До цели считанные минуты. Под нами ЛОГОВО ФАШИЗМА! Произвожу бомбометание! Как биение сердца отсчитываются импульсы отделяющихся ФАБ-500. Корабль в правом развороте, видны взрывы наших бомб. Берлин уже очнулся. Работает громадное количество мощных зенитных прожекторов. Заградительный огонь ЗА и МЗА, но к нашему счастью разрывы ниже эшелонов наших бомбардировщиков. Видно, что ПВО врага не разгадали нашу высоту и весь огонь сосредоточили примерно на 4500−5000 метров высоты.
В развороте, пос¬ле о. Рюген, отказал 4-й двигатель. Самолет начало трясти. Не меняя эшелона идем на трех двигателях. Снижаемся. В правом развороте виден берег залива, но что это? С моря /видимо с подлодки/ и с берега видны трассы зенитного огня, незамедлительно уходим с набором высоты.
«Сдохли» еще два двигателя. Как падал самолет — ни я, ни кто другой из экипажа не мог видеть, т.к. к моменту отказа еще двух двигателей высота была менее 100 м. Наугад каким-то чудом Саша Курбан сумел посадить самолет на брюхо. Экипаж был невредим, не считая отдельных ушибов и синяков. Все двенадцать, кто как мог, выкарабкались из самолета, группируясь около командира корабля. С грехом пополам добрались до ближайшего селения, откуда дали командиру полка телефонограмму: «Задание выполнили, при возвращении в результате отказа 3-х двигателей потерпели аварию. Экипаж невредим, жду указаний».
«Взлетаем! Отмечаю время — 20ч.30м. Идем с постепенным набором заданной высоты до 6500 м. Самолеты должны были пройти по маршруту: остров Рюген — слияние реки Варты с рекой Одер и далее прямая на Берлин. Вскоре последовал доклад «пушкаря» башенной установки: «Справа по борту, значительно выше пикируют на наш самолет два истребителя» И-16. Неужели наши истребители не узнали своих? Командир дает приказ: при атаке открыть ответный огонь. Слишком важное у нас задание. Истребители отстрелялись с дальней дистанции и ушли. Остальные наши корабли прошли траверз Таллина без встречи с истребителями.
На территории Германии спокойно, точно в мирное время, отлично просматриваются реки, озера, населенные пункты и незатемненные города. Вывожу корабль на БК. До цели считанные минуты. Под нами ЛОГОВО ФАШИЗМА! Произвожу бомбометание! Как биение сердца отсчитываются импульсы отделяющихся ФАБ-500. Корабль в правом развороте, видны взрывы наших бомб. Берлин уже очнулся. Работает громадное количество мощных зенитных прожекторов. Заградительный огонь ЗА и МЗА, но к нашему счастью разрывы ниже эшелонов наших бомбардировщиков. Видно, что ПВО врага не разгадали нашу высоту и весь огонь сосредоточили примерно на 4500−5000 метров высоты.
В развороте, пос¬ле о. Рюген, отказал 4-й двигатель. Самолет начало трясти. Не меняя эшелона идем на трех двигателях. Снижаемся. В правом развороте виден берег залива, но что это? С моря /видимо с подлодки/ и с берега видны трассы зенитного огня, незамедлительно уходим с набором высоты.
«Сдохли» еще два двигателя. Как падал самолет — ни я, ни кто другой из экипажа не мог видеть, т.к. к моменту отказа еще двух двигателей высота была менее 100 м. Наугад каким-то чудом Саша Курбан сумел посадить самолет на брюхо. Экипаж был невредим, не считая отдельных ушибов и синяков. Все двенадцать, кто как мог, выкарабкались из самолета, группируясь около командира корабля. С грехом пополам добрались до ближайшего селения, откуда дали командиру полка телефонограмму: «Задание выполнили, при возвращении в результате отказа 3-х двигателей потерпели аварию. Экипаж невредим, жду указаний».
К сожалению не обошлось и без жертв и аварийных посадок, причиной которым были атаки своих истребителей и-16 (миссия была секретная и они не опознали силуэты своих бомбардировщиков), так и повреждения от огня зенитных батарей фашистов и своих. Ниже изложены некоторые подробности:
На взлёте Ер-2 Молодчего снёс шасси о дренаж на краю аэродрома.
На ТБ-7 майора Егорова сразу после отрыва от земли отказали два правых дизеля М-40Ф, и самолёт потерпел катастрофу. После этого Жигарев П. Ф. остановил вылет остальных самолётов. В результате на Берлин ушли 7 ТБ-7 и 3 Ер-2.
Самолёт М. В. Водопьянова при наборе высоты был атакован истребителями И-16, но дошёл до цели и отбомбился по Берлину. После этого попал под зенитный огонь немцев и был повреждён, вынужден был выполнить посадку на оккупированной немцами территории Эстонии в районе Йыхви. Вторым пилотом в экипаже был родившийся в Сибири эстонец Э. К. Пусэп, поэтому с местным населением общался только он, а остальные члены экипажа в контакт с местными жителями не вступали. Через два дня экипаж вышел к своим.
На самолёте лейтенанта В. Д. Видного над немецкой территорией загорелся левый внешний двигатель. Экипажу удалось ликвидировать пожар, но самолёт продолжил полёт с потерей высоты. Не долетев до Берлина 370 км, экипаж сбросил бомбы и лёг на обратный курс. После отказа ещё одного М-40Ф самолёт совершил вынужденную посадку на аэродроме в Обухове.
На ТБ-7 капитана А. Н. Тягунина уже на обратном пути отказал один из двигателей. Кроме того, над побережьем Балтики самолёт обстреляли свои зенитчики. При посадке машина разбилась.
Ер-2 лейтенанта Б. А. Кубышко на обратном пути был сбит истребителем И-16. Экипаж спасся на парашютах.
Ер-2 капитана А. Г. Степанова пропал без вести.
На ТБ-7 майора Угрюмова М. М. несколько раз на больших высотах отказывали двигатели. Экипаж отбомбился по Берлину, израсходовал всё топливо и выполнил вынужденную посадку в Торжке.
ТБ-7 старшего лейтенанта Панфилова А. И. над территорией Германии попал под огонь зениток и получил значительные повреждения. Экипаж сбросил бомбы, но на обратном пути у самолёта отказали два М-40Ф. При вынужденной посадке на территории Финляндии пять человек погибли, а остальные были взяты в плен финнами при попытке перейти линию фронта.
ТБ-7 майора Курбана А. А., отбомбившись по Берлину, получил повреждения от зенитного огня и разбился при вынужденной посадке в районе Ропши.
Из 10 ушедших на Берлин машин вышли на цель и отбомбились только шесть. В Пушкин вернулось только две машины. После этого вылета Водопьянов был снят с должности командира дивизии, а на его место был назначен полковник Голованов А. Е. После снятия с должности комбриг М. В. Водопьянов из дивизии не ушёл, продолжив службу простым командиром экипажа ТБ-7 сначала в 432-м дальнем бомбардировочном авиационном полку, затем после его переименования — в 746-м авиационном полку дальнего действия
На взлёте Ер-2 Молодчего снёс шасси о дренаж на краю аэродрома.
На ТБ-7 майора Егорова сразу после отрыва от земли отказали два правых дизеля М-40Ф, и самолёт потерпел катастрофу. После этого Жигарев П. Ф. остановил вылет остальных самолётов. В результате на Берлин ушли 7 ТБ-7 и 3 Ер-2.
Самолёт М. В. Водопьянова при наборе высоты был атакован истребителями И-16, но дошёл до цели и отбомбился по Берлину. После этого попал под зенитный огонь немцев и был повреждён, вынужден был выполнить посадку на оккупированной немцами территории Эстонии в районе Йыхви. Вторым пилотом в экипаже был родившийся в Сибири эстонец Э. К. Пусэп, поэтому с местным населением общался только он, а остальные члены экипажа в контакт с местными жителями не вступали. Через два дня экипаж вышел к своим.
На самолёте лейтенанта В. Д. Видного над немецкой территорией загорелся левый внешний двигатель. Экипажу удалось ликвидировать пожар, но самолёт продолжил полёт с потерей высоты. Не долетев до Берлина 370 км, экипаж сбросил бомбы и лёг на обратный курс. После отказа ещё одного М-40Ф самолёт совершил вынужденную посадку на аэродроме в Обухове.
На ТБ-7 капитана А. Н. Тягунина уже на обратном пути отказал один из двигателей. Кроме того, над побережьем Балтики самолёт обстреляли свои зенитчики. При посадке машина разбилась.
Ер-2 лейтенанта Б. А. Кубышко на обратном пути был сбит истребителем И-16. Экипаж спасся на парашютах.
Ер-2 капитана А. Г. Степанова пропал без вести.
На ТБ-7 майора Угрюмова М. М. несколько раз на больших высотах отказывали двигатели. Экипаж отбомбился по Берлину, израсходовал всё топливо и выполнил вынужденную посадку в Торжке.
ТБ-7 старшего лейтенанта Панфилова А. И. над территорией Германии попал под огонь зениток и получил значительные повреждения. Экипаж сбросил бомбы, но на обратном пути у самолёта отказали два М-40Ф. При вынужденной посадке на территории Финляндии пять человек погибли, а остальные были взяты в плен финнами при попытке перейти линию фронта.
ТБ-7 майора Курбана А. А., отбомбившись по Берлину, получил повреждения от зенитного огня и разбился при вынужденной посадке в районе Ропши.
Из 10 ушедших на Берлин машин вышли на цель и отбомбились только шесть. В Пушкин вернулось только две машины. После этого вылета Водопьянов был снят с должности командира дивизии, а на его место был назначен полковник Голованов А. Е. После снятия с должности комбриг М. В. Водопьянов из дивизии не ушёл, продолжив службу простым командиром экипажа ТБ-7 сначала в 432-м дальнем бомбардировочном авиационном полку, затем после его переименования — в 746-м авиационном полку дальнего действия
Из воспоминаний Н.Г. Кузнецова: «За первым налетом последовали другие. Но условия стали более тяжелыми. Теперь противник встречал наши самолеты ожесточенным огнем, едва они пересекали береговую черту, а вокруг Берлина действовала сложная система противовоздушной обороны. Каждый раз приходилось разрабатывать особую тактику. Выручала по-прежнему большая высота. Выше 7 тысяч метров нашим бомбардировщикам уже не так были страшны ночные истребители со специальными мощными фарами, не так был страшен и огонь зениток.
Гитлеровская ставка потребовала от своего командования «ликвидировать военно-морские и военно-воздушные базы на островах Даго и Эзель, и в первую очередь — аэродромы, с которых производятся налеты на Берлин». Нам пришлось усилить защиту аэродромов. Туда были передислоцированы почти все зенитные средства островов и скромные истребительные силы.
Гитлеровская ставка потребовала от своего командования «ликвидировать военно-морские и военно-воздушные базы на островах Даго и Эзель, и в первую очередь — аэродромы, с которых производятся налеты на Берлин». Нам пришлось усилить защиту аэродромов. Туда были передислоцированы почти все зенитные средства островов и скромные истребительные силы.
Источник:
Ссылки по теме:
- Прохожие Берлина
- Как живет один из старейших кварталов «красных фонарей» в Берлине
- Связь времен. Берлин 1945
- Как строили Берлинскую стену
- Монстры в заброшенных зданиях Берлина
Новости партнёров
реклама
