Истории

Как мы с приятелем свинью валили
Давным-давно, когда Земля ещё была маленькая и по ней бродили мамонты…
Короче, мой отец-командир, в звании полковник, поздравив меня с погонами старшего лейтенанта, решил послать меня во главе группы солдат и одним молодым прапорщиком Васей на ремонт одной школы в небольшую деревню на Север матушки-России. На ремонт школы отводился год. О Васе надо сказать отдельно. Это было здоровеннейшее сооружение с ростом 2 метра 12 сантиметров, весом более 150 килограмм и вечно улыбающейся веснушчатой физиономией жизнерадостного дебила. Сооружение имело 47 размер обуви и звание «Мастер спорта СССР» по штанге. Это если вкратце.
Мы с Васей сняли комнатушку у довольно бодрой бабушки-«божий одуванчик», которая ещё и работала дояркой на местной маленькой ферме. Казарму для бойцов устроили в той же ремонтируемой школе. На дворе стоял конец октября. Пришли первые заморозки, но Вася вечно бегал по двору босиком и никакой холод его не брал. Несмотря на то, что Вася был такой же ленинградец, как и я, бабулька сразу же узрела в нём родственную, деревенскую косточку. Вася не отказывался, ибо бабулька всегда старалась подкормить «сиротинушку».
А ещё у бабульки был поросёночек. Ни я, ни Вася, несмотря на то, что мы прожили в деревне уже месяц, ни разу этого поросёночка не видели, а только его «пятачок» в рубленном низеньком окошечке хлева, в котором размещалось это свинство. Бабулька регулярно таскала туда в двух старых вёдрах утром отходы от обеда и ужина наших бойцов и хлеб, покупаемый ею в сельпо. Да и мы из пайка кое-что подкидывали.
Как-то утром бабуся ткнулась к нам в дверь:
- Ребятки, поросёночка мне не забьёте?
-Отчего же не забить, мамаша… -степенно ответствовал Василий, - а мяско то будет?
- Будет, Васенька, будет, ты уж кровь собери, потрошки на дерюжку выложи, я потом из них колбаски наверчу, головушку топориком отруби, копытца сразу в погреб , на ледник. Чай не впервой, не впервой тебе, Васенька… И опалить не забудь, паяльная лампа – в сараюшке…
При словах «кровь», «потрошки» Вася испуганно икнул и конвульсивно дёрнул головой. Бабулька расценила этот жест как знак согласия и посеменила на утреннюю дойку. Я с удовольствием (на правах командира) назначил командующим этого аутодафе Василия.
-Что делать-то будем, Димон? – по-хозяйски расставив босые ноги у крыльца, вопрошал Василий. Ты когда-нибудь забивал свинью? Нет? Я тоже нет… А в книжках читал? Не читал? Я тоже не читал… Их хоть как? Топором, кувалдой или ножом надо? Сука, и не спросишь ведь ни у кого, все бойцы до единого чукчи, мусульмане, свиней ни разу не резали, так они к ней даже и не подойдут... Х*ле делать будем, командир? Сможешь свина забить? Если что – я помогу! - Хуечки-мяулечки, Васенька… В сём нелегком труде командиром я назначил тебя. Могу дать совет- с твоей силушкой-дубинушкой я бы его попросту задушил, гада… Уеби ему один раз кулачком своим маленьким промеж глаз. Он ласты моментом склеит. Хотя, вполне возможно, что ему и одного твоего щелбана хватит… Хорош пиздеть, пошли хоть на свина поглядим.
И мы отправились в хлев. Зрелище было страшное. В темноте, зло смотря на нас маленькими глазёнками на нас смотрело форменное чудовище. Сразу вспомнилась фраза из школьного учебника «Чудище обло, огромно, стозевно и лайяй»... И и миф о Минотавре.
-Хуя се, Димон… Он больше меня раза в два!- зачарованно просипел Вася. Всё, что двигалось и по габаритам не уступало Васе, Василий на генетическом уровне уважал. – В нём же килограммов двести! Блядь… Давай хоть на улицу его выгоним… Здесь же он нас обоих с тобой разуделает, как Бог черепаху…
На ярком утреннем свету свин показался мне ещё больше. Свин доброжелательно хрюкнул, поссал, и потрусил к плетёному забору, поближе к пока ещё зелёной траве. О предстоящем убийстве он ещё не знал. Он даже не подозревал, что рядом с ним стоят кровожадные убийцы 24-х лет от роду. Светило солнышко, в лазурно-хрустальном небе в сторону юга, курлыкая, тянул клин журавлей.
Скажу Вам честно. В училище нас учили не только строить. Нас ещё и учили воевать. Любой из нас был готов идти в бой против врага. Мы даже принимали присягу. Но никто не предупреждал нас, что придётся воевать против свина. Пожалуй, я смог бы его завалить из АКМ, мог бы даже запороть примкнутым штык- ножом. А вот что делать вот в такой, вроде бы простой, даже бытовой ситуации? Тем временем Василий вышел из сараюшки с паяльной лампой и косой.
- Совсем охуел, Василий? Ты что его косой валить собрался? Минин и Пожарский, ополченец 1812 года, блять…
-Критикуешь, командир? Если критикуешь, то – предлагагай…
Я мудро промолчал. Предложений не было. Свин чавкал в лопухах. Вася топтал землицу-матушку босыми пятками.
- Вот что, Василий. Чай в 20-м веке живём, не в пещерах… Будем валить по-научному, электротоком. Свину в корыто льём парашу, около корыта делаем лужу с солью, повысим проводимость, так сказать, берём со склада гвоздь-«двухсотку», привязываем его к деревянному черенку. Один конец гвоздя будет пикой, к шляпке приделаем электропровод, провод вторым концом в фазу розетки. Всё понятно? То-то же, учись, дядя, пока я инженер! Короче – пиздец свину, тащи гвоздь и провод, а я пока корытом и солевой лужей займусь. Вася восторженно посмотрел на меня, будучи поражён широтой инженерного гения.
Исполнив оговоренное, я налил свину в корыто размоченный в тёплой воде хлеб. Свин подлетел к корыту и начал утробно пожирать последний свой ужин. Вася наперевес с «электродрыном» был прекрасен, как Пересвет против Челубея. Приблизившись, Василий с размаху всадил «электропику» свину в загривок.
У-и-и-и-и-и!!! – раздался дикий визг на всю деревню, и хряк, сметая всё на своём пути понёсся нарезать круги по просторному двору.
- Дурак ты, Василий… В загривке же сало! И его там не 2 сантиметра! В брюхо, в брюхо, или в боку ему надо было бить! Физику что ли не учил? Сало же изолятор! Давай по-новой.
Свин «по-новой» категорически не хотел. Забившись в угол двора, он недоверчиво поглядывал на меня и Васю. Однако голод не тётка. Распаренный в корыте хлеб манил запахами, и, потеряв бдительность, свин затрусил к кормёжке. Вася занял исходную позицию, прикрыв себя левой рукой дверь сарая, а правой зажав «электродрын» наподобие копья.
- Чингачгук, блять... – ухмыльнулся я. -Всё, Винни-Пуховский корешь, пиздец тебе пришёл.
Улучив момент, Пиздец в образе Василия со всей дури шарахнул свина в подбрюшье.
- Уи-и-и-и-и-и!!!! Свин пошёл опять нарезать круги… Ничто его не брало. «Хорошо, что не лето», подумал я, - «Сейчас бы налетели дачники, их дети-внуки и началось бы. А так всё тихо, деревня пустынна.»
Вася выругался, сплюнул и пошёл в избу за сигаретами.
- Димон! Димон! Ты глянь, ты глянь! Провод из розетки вывалился! Надо его просто закрепить изолентой и всё будет в ажуре, как в школе учили! Сейчас мы его мочканём, как два пальца обоссать!
Убийство свина начинало напоминать фарс. Хлеб, приготовленный для убиения, заканчивался, день близился к полудню, скоро должна была вернуться с фермы бабулька. Цейтнот. Время – деньги. Дело требовало ускорения. Всю картину портил свин. Жрать он хотел, даже бодро приближался к кормушке, но, завидев приближение Васи с «электродрыном» убегал в дальний угол двора, куда электропровода уже не хватало. Ситуация становилась угрожающей. Счёт шёл уже на минуты.
- Сейчас я его хитростью возьму. Я сейчас сделаю вид, что прохожу мимо, а сам брошусь на него, сомну на пару секунд, а ты его шарахнешь!
Обуянный охотничьим азартом, я немедленно согласился. Вася, насвистывая «Шербурские зонтики», двинулся в сторону свинского корыта. Свин одним глазом упирался в корыто, а другим – косил на Васю. Вася прошествовал мимо и скрылся со двора. Меня охватило недоумение, на свина же напало благодушие. Внезапно из-за забора показалась рыжая макушка Василия. Василий мне показывал глазами и жестами, что сейчас он перемахнёт через забор, подомнёт свина под себя. Мне только и останется, что ткнуть свина остриём на 220, и «дело в шляпе». Я понимающе мотнул головой Василию. Ага-ага. Спецназовцы, йопта.
Мощным прыжком Вася перемахнул через забор, подмял под себя свина, и, натужившись, поднял свина за задние лапы над землёй.
- Димка, бей! - истошно заорал Василий, стоя посреди солевой лужи. А что я? Я человек военный. Приказ есть приказ. Я и вдарил.
Уи-и-и-и-иии!!!! Уи-и-и-и!!!! Уи-и-и-и-и-и-и-!!!!
Свин, брякнувшись на землю, понёсся к прикрытой двери, ведущей в хлев и начал бросаться на неё по-собачьему, ища там спасения от двух полудурков в военной форме.
Вася, побелев, закатив глаза, упал на землю без движения. Финита ля комедиа.. Я лихорадочно соображал.
- Ток на 220, солевая лужа, голые пятки. Ток через свина, Василия, пятки пошёл в землю. Я убил человека. Более того, я убил своего подчинённого. Это всё. Это конец. Это- трибунал, суд, лишение офицерского звания, тюрьма…
Вдруг Вася захрипел… Медленно приподнялся, огляделся вокруг. Скрипнула калитка забора. Это вернулась бабуся. Свин бросился к ней, как дворняжка и спрятался, насколько смог, за тщедушную фигурку.
- Что, ребятки, не управились?
- Тренировались, мамаша, тренировались . Завтра, всё завтра…
Свина действительно забили завтра. За литр самогона. Лёнька-тракторист из соседнего дома и забил.
А Вася мне весной простодушно принёс на подпись рапорт.
- Вот, командир. Учиться я решил. Подпиши рапорт на заочное обучение. Поступать я решил, в Пушкинскую сельско-хозяйственную академию. На животноводческий. Подпиши, а?
-Учиться, Василий, всегда пригодится! – сказал я и размашисто подписал «Ходатайствую перед вышестоящим начальством по существу данного рапорта".
Подписал. Подписал не глядя. Не глядя в честные голубые Васины глаза.
© Питошенька
Котлета раздора
Нездоровые вегетарианские наклонности проявились у меня в раннем детстве: не раз я поднималась из-за стола в детском садике с котлетами, которые оттягивали сзади простые советские колготки (был у воспитателей такой способ воспитывать - все, что не съедал вредный ребенок, высыпалось ему в штаны). Я без проблем ела всякие гадости типа пенок с теплого молока и манной каши с комочками, но засунуть в меня котлету или часть куриного тела было целой проблемой. Мать и бабушки страдали: врачи ворчали на них за нерадивую опеку и пугали рахитом, выпадением волос, анемией и прочими последствиями для ребенка, что с упорством партизана отказывается есть мясо. Компромисс был найден в сосисках, это был единственный мясной продукт который я, мелкая вредная гадина, позволяла в себя загружать. Возможно, мне нравилась форма, а может и низкий процент содержания мяса, к туалетной бумаге и прочим ингредиентам сосисок я претензий не имела.
В более сознательном возрасте жрать мясо в нормальных человеческих количествах я так и не начала, хотя изредка срывалась на рыбные палочки (гадость, правда?), и все те же сосиски. Окончательно же отказаться от потребления этого со всех точек зрения полезного продукта меня заставило банальное отравление некачественным шашлыком, что был съеден в нетрезвом состоянии на какой-то студенческой тусовке. Сейчас я, если кого-то это интересует, являюсь ово-лакто-вегетаринцем, то есть не ем мясо, птицу и рыбу – и чувствую себя просто прекрасно!
Как видите, в моем случае отказ от мяса объясняется скорее природной несклонностью к его поеданию, чем какой-либо нравственной подоплекой. Подоплека подоспела позже, я и в самом деле имею свой взгляд на этот вопрос, мои личные заморочки. Приватная тема моей философии, свой взгляд я держу при себе. Ни разу в своей жизни я не рвала трусы на стяги в желании кому-то навязать свои гастрономические привязанности. Не пускала слезу в ресторанах, глядя как люди едят стейки. Не взывала к милосердию и голосу разума в супермаркетах стоя рядом с ящиком с пельменями. Не пугала людей у мясного прилавка страшными историями о паразитах, не вышибала их них слезу рассказами о несчастных коровках, тела которых они собираются купить и поглотить. Не пыталась втюхать друзьям и близким тему всемирной гармонии и навязать им теорию замены котлет на травяной чаек. Я тихий и смирный ово-лакто-вегетарианец, который спокойно и счастливо жует свою траву с хлебушком и ни к кому не лезет ни с теориями, ни с религией, ни даже с вырезками из журнала Здоровье.
Но вот в чем штука: всегда, где бы я не оказалась, в какие бы гости я не пришла – всегда найдется воинствующий мясоед, которого я не трогаю, но которому есть дело до моей диеты. Этот мясоед сначала недоверчиво переспрашивает меня, боясь поверить в то, что перед ним действительно сидит человек который – погодите-ка, неужто это возможно?! – не любит мясо. Потом недоверчиво перечисляет мясные и околомясные продукты, пытаясь найти хоть что-то - сосиски? Колбаса? Крабовые палочки?! Должно же быть что-то святое в моей диете! Наученная горьким опытом я отвечаю односложно, пытаясь одновременно сбить мясоеда с темы на разговоры о погоде, кризисе, тапочках-убийцах из космоса. Но не тут-то было: мясоед поднимает флаг борьбы с бабьей глупостью и начинает ставить мне диагнозы и рассказывать, сколько еще я протяну с таким рационом. Сроки разнятся: от года-двух до пары десятков лет, но исход обычно предрекается печальный. Вегетарианцы глупеют, не слышала разве, ученые открыли! И лысеют. И у них снижается либидо. А еще они страдают от рахита, анемии и идиотизма. Или идиотизм от недостатка йода? А, не важно – нет мяса, нет йода! Так и знай: если не умрешь от голода, то скончаешься от стыда за собственную глупость. Я соглашаюсь с тем что да, конец мой будет страшен, тема исчерпывается и дальше вечер идет своим чередом за исключением одной детали – мясоед нарочито рвет зубами мясо, громко смакует колбасу, перечисляет детали поедания самых вкусных стейков в своей жизни и предпринимает все другие действия, могущие, по его разумению, оскорбить вегетарианца до глубины души. Я сижу спокойно, заедаю агрессию сыром – а что тут скажешь? Не начинать же в ответ рвать зубами перец и смаковать укроп?
Суть феномена мне не ясна, что вызывает такую резкую реакцию на мой образ жизни совершенно непонятно, но феномен этот наблюдается не только мной, я проверила. Я экспериментировала: уверяю вас, заявление о том, что я, к примеру, никогда не ношу брюки, только юбки, или что я слушаю только классическую музыку никого не заставляет выходить на баррикады – пожимают только плечами, мол, дело твое. А вот услышанный вежливый отказ от пельменей, с последующим вежливым же объяснением и уверениями в том, что я буду прекрасно себя чувствовать весь вечер рядом с фруктовой тарелкой, моментально выявляет среди присутствующих Воинствующего Мясоеда и заставляет его начинать атаку с флангов.
Не все ли равно, кто что ест в свое удовольствие, не личное ли это дело каждого? Согласись, о Воинствующий Мясоед, что я имею право делать с собой то, что считаю нужным, хочется тебе этого или нет! Согласись и давай стрескаем с тобой по котлете в знак перемирия. Ты из говядины, а я невкусную соевую…
ЙожЪ
Антикризисное: Что мы умеем, девочки?
Никакой паники, дамы. Никакой паники - просто начинаем прикидывать, а что еще мы умеем делать? Кроме нашего основного рода занятий.
Дамы, знаете, как следовало бы назвать текущий период? «Время останавливать коня».
Помните, у Некрасова? Ну вот. Будем останавливать.
Буйный конь под названием «кризис» так или иначе, шибанет копытом по любой избе - по любой семье. Вопрос «Должен ли мужчина содержать семью, или гендерные обязанности себя изжили за ненадобностью» сам скоро изживется за ненадобностью. Потому что содержать семью будет тот, у кого в данный момент есть работа.
Какая есть. Куда взяли. Где платят.
Сократили подружку. Подружка в депрессии принимает соболезнования. Звонок прерывает наше милое общение: «Какая работа? Куда?! В магазин?! Я?!»
Одурел совсем, говорит она. Я для чего училась - чтобы продавщицей стоять по суткам? Хватит с меня девяностых, черт возьми!
Через неделю она устроится в магазин. В другой - в тот немедленно нашли другую женщину. Может быть, она тоже училась, и тоже не для этого. Время такое началось - скачет бешеный конь, хрипит, в пене весь, не остановишь. А остановить надо.
Потому, что дети же. Дом же.
Что мы умеем, девочки?
Девочкам уже тридцать с копейками лет. Девочки, конечно, уже были уверенны, что свою барщину на ниве продавцов-консультантов, ларечных торговок, санитарок и официанток они уже отпахали. Они уже давно не девочки, а матери семейств и даже, конечно, в чем-то карьеристки. А тем временем бешенный конь бьет копытом - и посыпалось, посыпалось... Два высших образования, курсы те и эти, я начинала с нуля, а теперь я заведую отделом продаж, Господи, зачем ты это делаешь со мной, куда же мне теперь идти с этим послужным списком?
Впереди волна депрессий - мутная такая волна...
Все получится, не переживайте. Это очень хорошо, что у вас есть опыт и образование. Это прекрасно, что у вас красивое резюме. Все это вам обязательно понадобится. А пока давайте вспоминать - так что мы умеем делать еще?
Независимо от того, кто ты - незамужняя одинокая волчица, мать-разведенка, или у тебя все в порядке - будь готова и не пугайся. Когда-нибудь снова ты будешь работать на любимой работе, все наладится, пригодится и образование, и три языка без словаря, и резюме, которое можно петь, как гимн большой и красивой страны...
А пока - «будем посмотреть». Потому, что кроме нас самих нам никто не поможет, это банально, но только это и работает. Потому, что мы - «проценты». И наши мужья - «проценты». И наши дети - это тоже всего лишь «проценты». Те самые «...процента населения», которые будут уволены, лишены средств к существованию, приняты в расчет, как сброшенный балласт.
Но мы не балласт.
Вариант «вот сяду дома, а муж будет работать!» - тот вариант, который всегда существовал в пику современному и правильному «женщина должна самореализовываться!» - кажется, исключен.
Может быть, кому-то повезет. А кому-то, может быть, и нет.
С работой «чтобы самореализоваться» сейчас ведь тоже будет не очень. Пока ты ее найдешь, тебе придется вспомнить, что самый востребованный труд в смутные времена - это труд неквалифицированных специалистов - и женщин. Работницам можно меньше платить.
Кто из современных женщин готов принять, как данность, что придется вспомнить старый опыт, и некоторое время... ну, что-нибудь мыть. Или носить какие-нибудь тарелки. Или торговать всякой ерундой по суткам. Помирая от страха, когда в дверь твоего ларька колотит пьяный гражданин, а в милиции тебе сказали: «подождите, выехали уже» - и это значит, что, может быть, они не успеют.
Готовы? Подумайте об этом.
«Я думала. Но это несправедливо. В конце девяностых я сидела в ларьке. Мне что, опять сидеть в ларьке?!» Может быть. Но это не значит, что нужно ложиться и помирать. Кто-то должен останавливать коня, пока он не растоптал твой дом, твой очаг.
Не будет у наших женщин права на очаг. Точнее... оно есть, но сидеть у этого очага, помешивая суп - ближайшие пару лет вряд ли.
На одном дамском портале как-то опубликовали мою статью о преодолении послеродовой депрессии. Ничего нового: «записалась на шейпинг, постриглась в парикмахерской, обновила гардероб». И какая-то «вечная сирота», из тех, у которых все всегда зависит от правительства и погоды, написала мне, что «автор обнаглела, не у всех есть возможность таскаться по салонам и покупать шмотки! Пожила бы ты в нищете - посмотрела б я на твою послеродовую депрессию!»
А чего на нее смотреть?
Молодые мамы девяностых, ну? Чего на нас смотреть-то?
И ведь не боялись.
Вещи для малыша подгоняют родственники и знакомые. Пюрешки делаются из овощей, купленных у бабулек на рынке. На молоко деньги отложены отдельно. А памперсы - вообще зло. Поэтому - только на прогулку.
Жили себе, и жили. И будем жить.
Страшно-то не это.
Страшно не то, что сегодня ты едешь на работу на своей любимой машинке, и без тебя в офисе никак, а завтра, может быть, сократят, и на бензин не хватит, и полезешь ты в метро.
Страшно другое.
Идет солдат по городу. Пока что он просто идет в свою часть. Румяный с мороза, мальчик совсем. Чей-то сын. Так вот, было бы просто отлично, если бы не получилось так, что этот солдат - чей-то сын! - идет по твоему городу, потому, что комендантский час.
И он, скажем прямо, патрулирует город.
Потому, что когда люди - просто «проценты», когда люди - «потерпят, им не впервой», когда хозяйки модных магазинов идут торговать шмотками на рынок, а их мужья уезжают на дачу и там стреляются к чертовой матери, потому, что нечем платить кредиты... Может быть и такое. Что вот этот мальчик, который идет по улице вместе с другими такими же мальчиками - это твой сын. А другой твой сын - с другими мальчиками. Которые не хотят быть «процентами», и не могут простить твоих, маминых, рук без маникюра, распухших от мороза и пропахших табаком, потому, что когда торгуешь на улице, с сигаретой как-то теплее... Так что эти мальчики пошли, так сказать, в разрез с нынешнее генеральной линией правящей партии. Пошли стрелять. И в них стреляют другие мальчики. Идет солдат по городу...
Вот этого коня нам не остановить...
Это уже даже не к нашим мужчинам вопрос. А к кому этот вопрос? - да я не знаю.. кризис, вроде как, мировой. Определенный процент уходит в балласт. Посмотрим. Подождем. Первый раз, что ли.
http://www.rus-obr.ru/discuss/1595