Хирург-ортопед Александр Клишин полвека ставит больных людей на ноги

«До 1967 года в Рязанской области никаких ортопедов не было. Заболевания из этой области, как правило, не представляют угрозу жизни, поэтому в то время особого внимания на это не обращали: ну, одна нога другой короче… ходит кое-как – и ладно. Отдельными случаями занималась общая хирургия. ?» Наш регион был прикреплён к московскому ЦИТО (Центральный институт травматологии и ортопедии), на практике это означало следующее. Пришёл ко мне парень в 21 год с косолапостью – я его спрашиваю: «Ты раньше-то где был?» А он: «Как где? Я когда был маленький, меня родители в Москву возили. Там посмотрели и поставили на очередь – до сих пор не подошла».
Так сложилось, что я стал заведовать первым и единственным в регионе отделением ортопедии, под моим руководством работали два ординатора: Нина Сергеевна Дубовая и Виктор Васильевич Лапин. Вот мы втроём и начали внедрять это направление в Рязанской области.
О специальности
Ортопедия – это исправления различных видов деформаций и восстановление функций костно-мышечной системы. Наши случаи– это, например, врождённый вывих бедра, врождённое укорочение одной или двух нижних конечностей; или, например, родовой парез верхней конечности – это когда ребёнок в утробе матери перевёрнут, и рука неправильно развивается; также дефекты, приобретённые в результате травм или в качестве осложнений после перенесённого полиомиелита.
То, что сейчас многие врождённые дефекты исправляют сразу после родов – это итог нашей с коллегами работы, которая продолжалась не одно десятилетие.
Об истоках
Закончил я Рязанский медицинский институт. Начиная с четвёртого курса, ночью ходил в больницу в хирургическое отделение, помогал там перетаскивать больных, подать-принести… наблюдал за операциями, учился. Это для себя, по своей инициативе, потому что я сразу поставил себе задачу: буду хирургом. После выпуска, в 60-м году, работал в поликлинике (не было места в стационарах), а ночью, опять-таки дежурил в хирургическом отделении. Потом меня взяли ординатором, потом работал в травматологии, и в 67-м году мне предложили открыть в новой больнице первое в регионе ортопедическое отделение. Так я стал основоположником ортопедии в Рязанской области.
О квалификации
Когда я начал понимать, что мало в этом разбираюсь, то попросился на обучение в Казань. Там за три месяца я на трупах сделал все операции, которые на тот момент применялись в ортопедии. Помимо этого я нашел в казанской библиотеке всю литературу, которую предлагалось прочитать по моей специальности, посчитал общее число страниц и разделил на 90 дней (столько я мог пробыть в Казани) – получилось то количество страниц, которое я должен был изучить в день. И я не уходил из библиотеки до тех пор, пока не прочитывал то, что запланировано. Вернулся я в Рязань уже с чувством того, что многое могу.
О человеке-рукоходе
К нам в отделение пришёл 14-летний парень, у которого были полностью парализованы ноги. Я не оговорился – он сам пришёл… на руках! Обратился с просьбой отрезать ему ноги, потому что они ему мешают. Ноги были сильно деформированы, поскольку не использовались по назначению – он на них просто сидел. Когда он пошёл по коридору в туалет, я поразился: ноги болтались во все стороны – не удивительно, что они ему мешались.
Жил он в селе и каждый день на руках ходил в школу по три километра. Мама сшила ему сумку, он переворачивался вверх ногами, она на бичёвке цепляла эту сумку за ножку, и он шёл с учебниками в школу. Я его спрашиваю: «Как же ты зимой?..» А он говорит, что, когда сыро и снег, мама прибинтовывает ему к рукам калоши. Он был богатырь! Огромные мышцы на руках и на грудном отделе.
О чуде
На двух ногах мы сделали ему 17 операций, все – нестандартные. Ноги выпрямили, исправили все деформации, но заставить их двигаться было невозможно. Мы отправили парня на протезное предприятие, и там для его ног сделали ортезы – это что-то вроде внешнего скелета. Конструкции изготовили и сказали: «Забирайте! Как вы будете его учить стоять – это уже не наше дело». В итоге он у нас смог не только стоять, но и ходить: поворачивал туловище туда-сюда – так переставлял ноги; на костылях, разумеется. Первое, что он сказал, когда смог стоять: «Ничего себе! Как далеко земля!»
В конце концов, парень адаптировался: выучился на бухгалтера, женился, завёл детей, работал потом главным бухгалтером в совхозе.
Об изобретениях
В тот период времени наша промышленность почти не выпускала никаких медицинских инструментов, а нам нужно было оперировать. Единственное, что у нас было – это гвозди Богданова и стандартные фиксирующие пластины; да и это можно было достать в небольших количествах и только, если ты вхож в определённые круги. Дело осложнялось ещё и тем, что у людей разного возраста кости разного размера. Поскольку наше ортопедическое отделение было открыто и для взрослых, и для детей (начиная с младенчества), нам для оперативного вмешательства необходимо было много различных фиксирующих и корригирующих приспособлений.
Вот и приходилось мне по ночам выдумывать и чертить разные устройства. Потом я шёл с этими чертежами на рязанские заводы – где-то знакомые были, где-то просто обращался к директорам за помощью. Сам расплачивался со слесарями (как правило, «жидкой валютой» того времени). Некоторые инструменты необходимо было выполнять из особых сплавов, которые были засекречены – приходилось как-то изощряться, добиваться, уговаривать руководителей предприятий.
Сколько инструментов мной придумано и использовано за десятилетия работы – не сосчитать. Никаких патентов я не получал – это сложный длительный процесс; мне было не до того. Рязанский Центр научно-технической информации два раза проводил выставку моих изобретений – там их было очень много.
Об уникальных операциях
Когда я вижу у пациента проблему, я сразу думаю, как её решить, и больше меня ничего не интересует. Например, у одного пациента от рождения не было лодыжки – ступня просто болталась, незафиксированная. Я ему кости так нарастил и сформировал, что и без лодыжки он смог не только на ногу опираться и ходить, он стал кататься на коньках и на лыжах! Я потом, когда это увидел, поразился – не ожидал такого результата.
Сколько раз мне коллеги говорили после очередной операции: «Александр Филиппович, это же нигде не описано! Это же вы сами придумали – сотворили чудо! Надо этот случай как-то зафиксировать». А мне некогда. Для кандидатской диссертации мне пришлось получить один патент и два авторских свидетельства, и я убедился, насколько это выматывающий процесс. Если бы я с каждым своим изобретением так возился, будь то операция или инструмент, то больных некому было бы лечить. Правда, у меня еще есть 92 удостоверения на рационализаторские предложения в области медицины.
О награде
Зарплаты у нас всегда были низкие – понятно, что не ради этого я трудился. Вы не представляете, какая это радость, когда видишь, что ты победил эту болезнь, и человек здоров! Пациенты меня спрашивают: «Доктор, чем вам отплатить?» А я говорю: «Будьте здоровы! Это и есть моя награда». Сейчас многие бывшие пациенты находят меня с помощью интернета. Кто-то хочет, чтобы я их детей или внуков полечил, кто-то просто звонит с благодарностью.
Мне 86 лет, я уже не оперирую. Работаю в частной клинике по определённым дням, веду амбулаторный приём. Диагностирую, даю рекомендации.
О семье
Мы с супругой живём в браке 60 лет, а познакомились ещё в пятом классе. Я очень ей благодарен за то, что она с пониманием относилась и мирилась все эти годы с моей второй любовью: работой. Валентина Николаевна до сих пор припоминает мне тот день, когда у нас была 25-летняя годовщина свадьбы. Она накрыла на стол, гостей позвала… а я забыл и уехал в область на операцию.
Тем не менее супруга всегда меня поддерживала. Она библиотекарь, так что мою диссертацию мы, считай, вместе писали. И, что очень важно, она никогда не обижалась на меня в бытовых вопросах, понимала, что я много работаю. Слышал, как наши внучки ей говорили: «Бабушка, вот вы всю жизнь вместе прожили, до сих пор любите друг друга… Где бы нам таких дедушек найти