9793
6
В марте 1944 года 55 морпехов под командованием старшего лейтенанта Константина Ольшанского ради освобождения Николаева вступили в бой с 700 фашистами, вызвав огонь противника на себя. И победили.
Отвлекающий маневр
В марте 1944 года войска 3-го Украинского фронта в результате Березнеговато-Снигиревской операции вплотную подошли к Николаеву. Получив задачу на освобождение города, командующий 28-й армией генерал-лейтенант Алексей Гречкин приказал провести в николаевском порту высадку десанта морской пехоты.
В марте 1944 года войска 3-го Украинского фронта в результате Березнеговато-Снигиревской операции вплотную подошли к Николаеву. Получив задачу на освобождение города, командующий 28-й армией генерал-лейтенант Алексей Гречкин приказал провести в николаевском порту высадку десанта морской пехоты.
В его задачи входило отвлечение сил противника с фронта. Для этого морские пехотинцы должны были вступить в бой с превосходящими силами противника, дестабилизировать глубокоэшелонированную немецкую оборону и воспрепятствовать уничтожению портовых зданий и сооружений.
×
Выполнение задачи возлагалось на 384-й Отдельный батальон морской пехоты, входивший в состав Одесской военно-морской базы. Десантный отряд из 55 добровольцев возглавил старший лейтенант Константин Ольшанский.
Выбор Ольшанского был неслучаен. Он был призван на флот ещё в 1936 году, когда ему был 21 год. Моряк закончил в Севастополе электромеханическую школу морского учебного отряда Черноморского флота, потом преподавал в ней. В 1941-м — прошел ускоренные курсы младших лейтенантов. Сражался под Севастополем, оборонял Ейск. После получения известия о гибели практически всей семьи на оккупированной территории, Ольшанский добился перевода в батальон морской пехоты. Ещё до Николаева он имел опыт десантных операций. При штурме Таганрога в августе 1943 года Ольшанский был начальником штаба десантного отряда, через месяц возглавлял первую волну десанта при освобождении Мариуполя. За эту операцию был удостоен Ордена Александра Невского.
Константин Ольшанский
Выбор Ольшанского был неслучаен. Он был призван на флот ещё в 1936 году, когда ему был 21 год. Моряк закончил в Севастополе электромеханическую школу морского учебного отряда Черноморского флота, потом преподавал в ней. В 1941-м — прошел ускоренные курсы младших лейтенантов. Сражался под Севастополем, оборонял Ейск. После получения известия о гибели практически всей семьи на оккупированной территории, Ольшанский добился перевода в батальон морской пехоты. Ещё до Николаева он имел опыт десантных операций. При штурме Таганрога в августе 1943 года Ольшанский был начальником штаба десантного отряда, через месяц возглавлял первую волну десанта при освобождении Мариуполя. За эту операцию был удостоен Ордена Александра Невского.
Константин Ольшанский
Понтоны и лодки
23 марта 1944 года батальон морпехов был снят с передовой и отведен в ближний тыл для подготовки десанта в николаевский порт. Морским пехотинцам нужно было пройти на плавсредствах почти 15 километров по Южному Бугу. Последний отрезок пути нужно было преодолеть по побережью. Ни в коем случае нельзя было дать противнику обнаружить себя, что было непросто — половина водного пути шла вдоль берегов, занятых противником. Вечером 24 марта Константин Ольшанский привел 170 бойцов, составлявших первый штурмовой отряд, к причалу села Богоявленск. Здесь моряков должны были ждать плавсредства для десантирования, но у берега стояли тяжелые и практически неуправляемые мостовые понтоны. Ослушаться приказа Ольшанский не мог и дал команду на погрузку. Не отойдя и десяти метров от берега, первый понтон перевернулся. Опрокинулись и остальные. Стало понятно, что начало операции придется отложить. На следующий день саперы 28-й армии подогнали к Богоявленску 7 утлых рыбацких лодок, которые местным жителям удалось укрыть от отступавших и уничтожавших все на своем пути фашистов. Только две лодки были пригодны для плавания. Остальные морякам пришлось на скорую руку конопатить. Попросить о помощи местных моряки не могли: нужно было сохранять секретность операции. Морпехам помогали только 14 саперов во главе с сержантом. Они же должны были доставить первую партию десанта и вернуться за второй.
23 марта 1944 года батальон морпехов был снят с передовой и отведен в ближний тыл для подготовки десанта в николаевский порт. Морским пехотинцам нужно было пройти на плавсредствах почти 15 километров по Южному Бугу. Последний отрезок пути нужно было преодолеть по побережью. Ни в коем случае нельзя было дать противнику обнаружить себя, что было непросто — половина водного пути шла вдоль берегов, занятых противником. Вечером 24 марта Константин Ольшанский привел 170 бойцов, составлявших первый штурмовой отряд, к причалу села Богоявленск. Здесь моряков должны были ждать плавсредства для десантирования, но у берега стояли тяжелые и практически неуправляемые мостовые понтоны. Ослушаться приказа Ольшанский не мог и дал команду на погрузку. Не отойдя и десяти метров от берега, первый понтон перевернулся. Опрокинулись и остальные. Стало понятно, что начало операции придется отложить. На следующий день саперы 28-й армии подогнали к Богоявленску 7 утлых рыбацких лодок, которые местным жителям удалось укрыть от отступавших и уничтожавших все на своем пути фашистов. Только две лодки были пригодны для плавания. Остальные морякам пришлось на скорую руку конопатить. Попросить о помощи местных моряки не могли: нужно было сохранять секретность операции. Морпехам помогали только 14 саперов во главе с сержантом. Они же должны были доставить первую партию десанта и вернуться за второй.
Обратного пути нет
Вечером того же дня лодки с 55 моряками отправились в путь. Лодки еле выдерживали груз. Пришлось даже сокращать запас боеприпасов. Когда лодки отчалили, то моряки столкнулись с ещё одной проблемой — волнами. У одной из лодок провалилось дно, ещё две дали течь. К этому времени было пройдено не больше двух километров из пятнадцати. Константин Ольшанский принял решение. Рассадив моряков на шести лодках, на другой он отправил обратно солдат, которые по первоначальному замыслу должны были вернуться за следующей партией десанта. Обратного пути не было. Ожидать подкрепления теперь тоже не приходилось. После полуночи в штабе батальона приняли первую короткую радиограмму и сделали лаконичную запись в журнале боевых действий: «Меч». Высадился в 00 час. 00 мин. Приступаю к выполнению задания». Выйдя на позицию, моряки сняли часовых и заняли круговую оборону в районе элеватора, оборудовали огневые точки.
Бои у элеватора
Первый огневой контакт с противником произошел ранним утром 26 марта. Поначалу немцы не придали серьезного значения боевой группе: шли без разведки лобовой атакой, полагая, что у элеватора орудует небольшая группа подпольщиков. Только когда потери среди немцев стали исчисляться десятками, они поняли, что не все так просто. Но они и помыслить не могли, что им противостоит всего одна вооружённая стрелковым оружием рота и бросили в атаку три батальона пехоты при поддержке артиллерии, миномётов, танков. К вечеру 26 марта в неравном бою пала уже половина морпехов. Константин Ольшанский по рации вызвал огонь на себя, скорректировал артиллеристов: «Меч». Противник непрерывно атакует. Положение тяжелое. Прошу огонь на меня. Дайте быстро». Тогда по району элеватора начала работать артиллерия 28-й армии. Связь с Ольшанским прервалась. Посланные на воздушную разведку штурмовики Ил-2 доложили, что у элеватора по-прежнему идет бой. По немцам, атаковавшим развалины здания, летчики выпустили реактивные снаряды и расстреляли весь боезапас авиационных пушек. . К утру 27 марта в живых осталось всего 15 моряков. Ольшанский погиб. Погибли все офицеры. Немцы начали применять огнемёты. Морпех Валентин Ходырев, у которого в бою уже была оторвана одна рука, встретил танк вермахта «по-севастопольски», со связкой ручных гранат он подорвал «панцер» вместе с собой. Утром 28 марта горстка морпехов отразила восемнадцатую атаку. В это время в Николаев ворвались части Красной Армии. С севера — части 6-й армии, с востока — 5-й ударной, с юга — 28-й армии и 2-го мехкорпуса.
Вечером того же дня лодки с 55 моряками отправились в путь. Лодки еле выдерживали груз. Пришлось даже сокращать запас боеприпасов. Когда лодки отчалили, то моряки столкнулись с ещё одной проблемой — волнами. У одной из лодок провалилось дно, ещё две дали течь. К этому времени было пройдено не больше двух километров из пятнадцати. Константин Ольшанский принял решение. Рассадив моряков на шести лодках, на другой он отправил обратно солдат, которые по первоначальному замыслу должны были вернуться за следующей партией десанта. Обратного пути не было. Ожидать подкрепления теперь тоже не приходилось. После полуночи в штабе батальона приняли первую короткую радиограмму и сделали лаконичную запись в журнале боевых действий: «Меч». Высадился в 00 час. 00 мин. Приступаю к выполнению задания». Выйдя на позицию, моряки сняли часовых и заняли круговую оборону в районе элеватора, оборудовали огневые точки.
Бои у элеватора
Первый огневой контакт с противником произошел ранним утром 26 марта. Поначалу немцы не придали серьезного значения боевой группе: шли без разведки лобовой атакой, полагая, что у элеватора орудует небольшая группа подпольщиков. Только когда потери среди немцев стали исчисляться десятками, они поняли, что не все так просто. Но они и помыслить не могли, что им противостоит всего одна вооружённая стрелковым оружием рота и бросили в атаку три батальона пехоты при поддержке артиллерии, миномётов, танков. К вечеру 26 марта в неравном бою пала уже половина морпехов. Константин Ольшанский по рации вызвал огонь на себя, скорректировал артиллеристов: «Меч». Противник непрерывно атакует. Положение тяжелое. Прошу огонь на меня. Дайте быстро». Тогда по району элеватора начала работать артиллерия 28-й армии. Связь с Ольшанским прервалась. Посланные на воздушную разведку штурмовики Ил-2 доложили, что у элеватора по-прежнему идет бой. По немцам, атаковавшим развалины здания, летчики выпустили реактивные снаряды и расстреляли весь боезапас авиационных пушек. . К утру 27 марта в живых осталось всего 15 моряков. Ольшанский погиб. Погибли все офицеры. Немцы начали применять огнемёты. Морпех Валентин Ходырев, у которого в бою уже была оторвана одна рука, встретил танк вермахта «по-севастопольски», со связкой ручных гранат он подорвал «панцер» вместе с собой. Утром 28 марта горстка морпехов отразила восемнадцатую атаку. В это время в Николаев ворвались части Красной Армии. С севера — части 6-й армии, с востока — 5-й ударной, с юга — 28-й армии и 2-го мехкорпуса.
Прибывшая в порт группа разведчиков увидела разбитую немецкую технику и сотни тел фашистов, которыми были усеяны подступы к дымящимся портовым постройкам. Из подвала того, что раньше называлось конторой, разведчики вынесли на руках десять израненных и контуженных десантников… Николаев был освобождён. 47 из 55 морпехов погибли, но боевая задача была выполнена. Они приняли огонь на себя и уничтожили около 700 немцев. 20 апреля 1945 года был подписан Указ Президиума Верховного Совета СССР, в соответствии с которым всем 55 морским пехотинцам — живым и павшим — было присвоено звание Героя Советского Союза. Уникальный случай за всю историю Великой Отечественной войны.
Ссылки по теме:
- Интересное приспособление для тренировки сальто
- Инстабабка: Надежда Бабкина выступила со своей версией песни "За деньги да"
- Ребёнок тестирует тарелку-непроливайку
- В Поволжье воспитательница детсада подвесила девочку на забор
- «Мама, за что?»: львица столкнула малыша в воду
Новости партнёров
реклама
В 4 часа 15 минут 26 марта 1944 года морские пехотинцы скрытно высадились в торговом порту, сняли часовых, и, заняв несколько зданий, организовали круговую оборону в районе элеватора. Связисты передали радиограмму об успешном начале выполнения боевой задачи. При осмотре территории элеватора отряд понёс первую потерю — подорвался на мине старшина 1-й статьи В. И. Бачурин.[8]
Утром факт захвата элеватора был обнаружен противником. Предполагая, что им противостоят партизаны, немцы предприняли попытку уничтожить десант небольшими силами, но, встретив неожиданно сильное сопротивление, отошли на исходные позиции. Далее в ходе непрерывного многочасового боя противник вводил в бой свежие части, артиллерию, шестиствольные миномёты и танки; в попытках выбить десантников из зданий применялись огнемёты и дымовые шашки. Десантники несли потери, но каждая новая атака отбивалась шквальным огнём. В батальон поступила вторая радиограмма: «Вступили в соприкосновение с противником. Ведём ожесточенный бой, несём потери».
Вечером 26 марта десант радировал в штаб батальона: «Противник атакует. Положение тяжёлое. Прошу дать огонь на меня. Дайте быстро. Ольшанский».
Бой продолжался и в ночь на 27 марта. Потери продолжали расти: разрывом снаряда были убиты оба радиста и уничтожена рация;[6] в живых оставалось всего 15 десантников. Несмотря на полученное ранение, Ольшанский продолжал командование отрядом. Опытному разведчику, старшине первой статьи Юрию Лисицыну было приказано доставить в штаб батальона донесение, доложить о готовности десантников биться до последнего и запросить поддержку с воздуха. Он успешно перешёл линию фронта, но уже вблизи расположения советских войск подорвался на мине. С повреждённой ногой ему удалось доползти до своих и передать пакет.[6]
Десантники вели себя геройски. Тяжело раненый в живот Чумаченко, подбадривая подчинённых, до последнего вёл огонь из автомата. Когда в обороняемый Г. Д. Дермановским сарай заскочили гитлеровцы, он, собрав последние силы, набросился на немецкого офицера и зубами вцепился ему в горло; немцы навалились на десантника, но оттащить его от офицера не смогли.[6] Очередная атака противника началась при поддержке танков, в то время как у оборонявшихся не осталось исправных противотанковых ружей; матрос В. В. Ходырев, которому осколком снаряда оторвало руку,[9] вызвался «встретить их по-севастопольски». Ценой собственной жизни он уничтожил подошедший почти вплотную к зданию вражеский танк двумя связками гранат, тем самым сорвав атаку.[6]
После гибели Ольшанского и всех офицеров командование отрядом принял старшина 2-й статьи К. В. Бочкович. Утром 28 марта оставшиеся в живых морские пехотинцы при поддержке штурмовиков Ил-2 отразили восемнадцатую по счёту атаку врага, оказавшуюся последней.
В ночь на 28 марта 1944 года 61-я гвардейская и 243-я стрелковая дивизии из состава 6-й армии форсировали реку Ингул и с севера ворвались в город Николаев. Одновременно с востока в город вошли части 5-й ударной армии. С юга в город вступили войска 28-й армии и 2-й гвардейский механизированный корпус. К этому моменту в живых осталось 11 человек из состава десанта; все были ранены и обожжены, пятеро — в тяжёлом состоянии.[6]
В официальном донесении командира батальона майора Котанова Ф. Е. говорилось: «Отряд старшего лейтенанта Ольшанского за двое суток отразил 18 атак противника, вывел из строя свыше 700 гитлеровцев, уничтожил несколько танков и пушек противника, посеял панику в тылу врага, помешал уничтожению порта и элеватора».
Немцы до конца были уверены, что ведут бой с крупным десантом. Пленный обер-лейтенант Рудольф Шварц показал:
"Командование Николаевского гарнизона было весьма обеспокоено тем, что за столь короткий срок был разгромлен почти целый батальон. Нам казалось непонятным, каким образом такие большие силы русских прошли на территорию порта."
Николаевский десант выполнил поставленную задачу. Его героические действия вошли в историю Великой Отечественной войны как образец воинской доблести подразделения.
А МОРЯКАМ ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ
"Здесь моряков должны были ждать плавсредства для десантирования, но у берега стояли тяжелые и практически неуправляемые мостовые понтоны."
Вот так скотина, что так подставила морпехов - кто это? Расстрелян? Или, как часто бывает, жил себе дальше в тылу?
Целых три недели прошло...
Копия верна.
Я ни в коем случае не умаляю степень героизма солдат в обеих операциях, но в описанном случае она завершилась успехом, а во втором, основная операция провалилась, и солдаты дрались за каждый клочёк "Малой земли", не имея практически никаких шансов, кроме своего мужества!
Справедливости ради нужно отметить, что "ДОРОГОЙ ЛЕОНИД ИЛЬИЧ" преподнёс эту операцию, как основную!
2. После срыва основного десанта все средства поддержки и обеспечения были переориентированы на занятый плацдарм, т.е. он фактически стал основным.
Как-то так.